Холм демонов

И вдруг из толпы князева воинства, стоявшего понурив головы, раздался блеющий голос:

- Князь, не вели казнить!...

- Это еще кто? - брезгливо спросил Григорий.

Из толпы выпростался мужичок в драной рубахе и грязных портках.

- Это я, я разбойник! Я потомственный лиходей и душегуб!

- Откуда он здесь взялся? - процедил сквозь зубы князь.

- С войском прибежал, - услужливо доложил Каширский.

- Так ведь все бежали, - развел ручонками грозный атаман. Правда, уже бывший.

- Херр Григорий, - зашептал князю в ухо стоявший за его спиной Херклафф, - отдайте его мне. Их бин его кушать.

- Ведьму с котом надо было кушать. - небрежно бросил князь и продолжил уже громче: - Настоящему злодею всегда найдется место при моем дворе. Григорий выдержал паузу. - Будет выгребать навоз на конюшне. А такие солдаты, - он произнес это слово, как выплюнул, - мне даже и на это не нужны.

Дама В Черном придвинулась бочком к униженному и оскорбленному Соловью.

- А ты мне понравился, - шепнула она, - там, на дороге. Завтра вечером я приду к тебе на конюшню.

Чувственный оскал дамы был последней каплей. Нервы Петровича не выдержали, и он, великий злодей и душегуб, восстановитель справедливости, гроза богатеев, рухнул без чувств, как куль с дерьмом.

***

Несмотря на то, что стрелки на "Командирских" часах майора Селезня давно перевалили за полночь, веселье в загородном царском тереме было в полном разгаре. Царь Дормидонт, который со вчерашнего дня не пил ничего крепче кваса, с удивлением обнаружил, что для истинного веселья вовсе не обязательно употребление вина и прочих горячительных жидкостей - главное, была бы компания приятных и симпатичных тебе людей.

Остальные употребляли, но в меру. Каждый в свою. Майор пил на брудершафт с правой головой Змея Горыныча, то есть с воеводой Полканом.

- Ты мужик, и я мужик, - говорил Селезень, - сладим!

- Конечно, сладим, - радостно соглашался Полкан. Так как майор угощал его очищенной пшеничной водкой из царских погребов, а не самогонкой от Бабы Яги, то воевода не дурел, а наоборот - чувствовал прилив новых идей: - Иваныч, когда ты с Василием снова пойдешь на князя Григория, то действуй по строгим правилам нашей военной науки. А коли поймаешь этого заморского чародея, так первым делом зови меня - я из него душу вытрясу, но заставлю нас расколдовать.

- Будет сделано, Полкаша, - деловито отвечал майор, целуя воеводу прямо в зеленую морду. - Да я сам из него душу вытрясу, дабы неповадно было моего лучшего друга обижать!

Употребляемая Полканом высококачественная водка оказала благотворное воздействие и на его соседку - среднюю голову, то есть княжну Ольгу, обычно бывшую не в духе вследствие состояния, которое в народе называется "во чужом пиру похмелье".

Ольга охотно беседовала с царевной Танюшкой, которая интересовалась, какие подвенечные платья были в ходу два века назад.

- Да какая разница, дорогая царевна, в каком платье под венец идти, говорила Ольга, - лишь бы по своей воле и за хорошего человека. Вот тебе повезло, так будь счастлива.

- А я уж и так счастлива! - чуть не запрыгала царевна. И погрустнела: Жаль только, не могу я тебя, Ольга Ивановна, пригласить к себе на свадьбу.

- А ведь и я тоже могла быть счастлива, - тяжко вздохнула Ольга. - И как этот пес Григорий охмурил меня? Не иначе ему тот заморский колдун помог... А у меня был другой жених - умный, статный, храбрый, он даже Григорию не боялся в глаза говорить, что про него думает. И когда узнал о моем замужестве, то я не услышала от него ни слова упрека. - С огромного круглого глаза княжны скатилась горючая слеза. - Но и его постигла столь же страшная участь...

- Он? - догадалась Танюшка, чуть заметно кивнув в сторону левой головы.

- Да, - кивнула княжна. - Боярин Перемет. Увидела бы ты его лет двести тому обратно...

Перемет, к счастью, не прислушивался к разговору двух высокородных особ - он беседовал с детективом Дубовым. Василий, уже прикидывая возможность экспедиции в Новую Ютландию, расспрашивал Перемета об этой стране.

- По правде сказать, я мало что знаю о Мухоморье, - отвечал Перемет. Мы туда вообще-то не суемся. Там чуть не каждый третий мнит себя славным витязем, а для любого из них истинная радость повоевать с драконом, а уж убить дракона... Хотя на что нам такая жизнь? - вздохнул Перемет. - Не станешь ведь каждому встречному объяснять, кто такой Змей Горыныч на самом деле! Слыхал только, что Мухоморский король Александр очень сильно зависит от князя Григория и вынужден чуть не во всем ему подчиняться.

- Как вы думаете, способен ли он выступить против князя Григория?

- Открыто вряд ли. Но помочь врагам Григория, думаю, мог бы.

Василий что-то черкнул себе в блокнот.

- А есть ли возможность незаметно проникнуть в замок князя Григория? И вообще, что его замок из себя представляет? - продолжал расспросы Василий.

- Я там был только один раз, да и то ничего в потемках не разглядел.

Перемет задумался:

- Вообще-то замок не очень старый - при Шушках ничего подобного не было, его отстроил уже князь Григорий, причем по образцу рыцарских замков Пруссии или Фландрии. Мне в моем нынешнем образе туда хода не было, так что об устройстве замка я ничего толком сказать не могу. Хотя да Ягоровна, ну, то есть настоящая Ягоровна, а не ваша госпожа Чаликова, как-то говорила, что из замка ведет какой-то потайной лаз. И что будто бы Григорий раньше им пользовался, когда по ночам отправлялся попить кровушки окрестных поселян.

Но сохранился ли этот лаз по сей день и где он выходит наружу - бог весть... - Перемет немного помолчал. Молчал и Василий, ожидая, что его собеседник еще что-то вспомнит. Но Перемет заговорил совсем о другом: - А насчет Марфы, мне кажется, Васятка прав. Если человек будет думать только о выгоде, то ничего не получится, будь он хоть трижды Иван-Царевич. И мой вам совет - постарайтесь первым делом захватить именно этого колдуна, Эдуарда Фридрихыча, пока он у Григория в Пуще. Недаром же он два века спустя снова сюда пожаловал. А уж через него и до князя скорее доберетесь.

- Постараемся, - кивнул Василий.

***

Совсем пригорюнившись, Петрович сидел на куче конского навоза и размышлял о превратностях разбойничьей судьбы.