Удача игрока (Хроники Эйнарина - 3)

- Ну-ну, попробуй, - захохотал Дарни. - Это невозможно.

Грен улыбнулся.

- Нет такого понятия - "невозможно"...

- Есть только очень неравные шансы. - Сорград встал рядом с братом.

- Они-то как раз и приносят самую большую прибыль. - Я присоединилась к горцам. - Мы идем. Вы с нами?

- Нам следует держаться вместе в Лесу, - посуровел Дарни. - Ради безопасности.

Маги переглянулись с нетерпением и неуверенностью, но каждому хватило ума понять, что, пока Узара в таком состоянии, мечи и дротики нужны им не меньше, чем заклинания.

Мы пошли, и я принялась ломать голову. Без сотрудничества Узары мне не хватало нескольких ключевых рун. Я пока не придумала, как их добыть, но твердо решила сыграть эту партию. Победа победой, но хотелось бы еще и свести счеты.

Глава 8

Ветер - неизменный спутник жизни в Далазоре, и эта песня охватывает все его настроения: студеный ветер зимы, теплое дыхание лета, неистовые бури, что бушуют над открытыми пастбищами, и те редкие минуты тишины, когда требуется всего мгновение, чтобы понять, чего нам так недостает.

Что за неведомая сила движеньем этим управляет?

Поток стремительный, могучий не устает, не иссякает.

Согнется перед ним слабейший, но, покорившись, уцелеет;

Сломается пред ним сильнейший - упав, подняться не успеет.

Он вечно что-то ищет, рыщет и раздевает донага.

Есть у него свои заботы, но нет ни друга, ни врага.

Иного языка не зная, он в темноте рождает вой.

Тела погибших иссушает и оставляет за собой.

Жестокий холод гонит к солнцу, чтобы светило остудить,

Но в лунах пробуждает жалость, чтоб ночи зябкие смягчить.

Способен исцелить больного он бархатным прикосновеньем.

Он непрерывно восславляет природы яркое цветенье,

И злой буран, и дождь свирепый, стегающий нагие спины;

Он посылает испытанья и виноватым, и невинным.

Но вдруг угомонится ветер, и тишь благая наступает.

Хиреют потихоньку страхи, и сердце бег свой замедляет.

И ты поймешь, что мир распахнут для доброты и размышленья...

Стань мудрым, и тогда познаешь себя в минуты откровенья.

Фесс Атил, 4-е постлета

На холодном камне длинного сланцевого стола лежало тело, запеленутое до шеи в белое полотно. Капюшон из той же ткани скрывал волосы, но несколько прядок выбились, тусклые от пятен ржавой крови. Едва ощутимый запах разложения висел в воздухе. Сиротливые языки свечей, поставленных в изголовье и в ногах, отпугивали темноту от стола, тогда как наступивший вечер погрузил другую часть комнаты во мрак: огонь в очаге превратился в груду красных углей.

Аритейн наблюдала за тремя плачущими женщинами, которые начали зашивать труп в саван из жесткой кожи.

- Я не вижу причин для бальзамирования тела, - холодно заметила она. Я могла бы немедленно совершить погребальный обряд, если б вы мне только позволили.

Исмения наклонилась и поцеловала белый мраморный лоб, затем нежно соединила складки над лицом Тейриола. Эйриз и Тейлин едва могли держать иглу, не говоря уж о том, чтобы шить, так сильно дрожали их пальцы.

Старая женщина подняла голову.

- Только те Шелтии, которые остались верны своим клятвам, положат моего сына под небо, чтобы Мизаен судил его и вороны потребовали свое, спокойно промолвила она. - Убирайся отсюда.

Обе девушки застыли, но слезы продолжали сбегать по их щекам.

Аритейн возмущенно вскинула подбородок.

- Я была бы тебе признательна, если б ты проявила вежливость, соответствующую моему званию. Тебе вообще не достались бы его кости, если б Шелтии не принесли его домой.

Взгляд Исмении метнулся к дочерям.

- Пожалуйста, оставь нас оплакивать наших мертвых, - попросила она более уравновешенным тоном.

- Скорбь - это, конечно, хорошо. - Аритейн с презрением оглядела приведенную в беспорядок мебель и не подметенный пол. - Но чрезмерное ее проявление становится потаканием вашим слабостям.

Девушка быстро направилась к очагу и положила свежие дрова на красные угли.

Эйриз неловко вдевала нитку в иглу в зыбком свете свечи.

- Если у меня будет сын, я назову его Тейро, мама.

- Ты действительно ждешь ребенка на этот раз? - Синевато-серые глаза Аритейн впились в женщину. - Кажется, да. Ты уже сказала Джиррану?

- У меня не было возможности. - Лицо Эйриз потемнело от горя. - Я так мало его видела...

- Ты не скажешь ему, - холодно приказала Аритейн. - У тебя еще может случиться выкидыш, а ему незачем отвлекаться ни на ребенка, ни на удар от его утраты.

Эйриз быстро опустила голову, чтобы заглушить новый приступ плача, а Исмения сжала губы до бескровной линии.

- Будь добра, предоставь мне заботу о моей дочери.

- Потворствуй и дальше ее бесконечным истерикам, и она наверняка потеряет ребенка, - отрезала Аритейн, такой исход ее явно устраивал.

Тейлин в недоумении открыла рот, боль притаилась в ее глазах. Наступила мертвая тишина, круг света, обнимавший женщин дола, не впускал Шелтию в ее строгой серой мантии.

- Не один Тейриол отдал свою кровь, защищая свои убеждения, демонстративно заявила Аритейн после нескольких минут молчания. - Я позабочусь о том, чтобы их кости как можно скорее оказались в объятиях Мэвелин.

Она вышла из рекина с жесткой от негодования спиной.

- Почему бы не разрешить ей сделать это, мама? - прошептала Эйриз. От слез ее светлая кожа покрылась пятнами, глаза покраснели и опухли. - Мы многим ей обязаны, ты же знаешь. - Она коснулась своих раздавшихся юбок.

- Не приписывай ей свое благословение, - холодно молвила Исмения. Она не обрадуется ничему, что могло бы отвлечь Джиррана от цели, которую она перед ним поставила. Все, что я ей должна, - это смерть моего ребенка. Не сомневайся, я отплачу ей как-нибудь.

Тейлин перевела взгляд с матери на сестру, ее глаза казались глубокими тенями на бледном лице.

- Тебе не следует говорить такие вещи. И даже думать о них.

Исмения осуждающе посмотрела на дочь.

- Ты опять побежишь доносить, не так ли?

У Тейлин задрожали губы, искусанные и потрескавшиеся.

- Они могут слышать невысказанное, - хрипло сказала она. - Шелтии и мужчина с востока.

- Не награждай их званием Шелтии, - прошипела Исмения. - Они его не заслуживают.