Несомненная реальность

Бирон внимательно посмотрел на Кислицына.

– Все еще не отошел? – сочувственно спросил он.

– Да какое там отошел… – махнул Олег рукой. – Все думаю, может, еще раз у врача своими мозгами поинтересоваться. Не у Келукайне, а у кого еще. Может, я все-таки свихнулся, а? Все эти инопланетяне, модели, эталоны…

– Я тебе одно повторить могу, что уже тысячу раз говорил, – Бирон скривился. – Если бы я своими глазами не видел Хранителей, если бы не просмотрел десяток кинушек из закрытых архивов на предмет их возможностей, я бы, возможно, и решил, что ты крышей поехал. А после кинушек… Короче, расслабься и выжидай. Только поаккуратнее с этим "такуналом". Еще подсядешь на колеса – вот подарочек будет Ведерникову сотоварищи! Нарпред-торчок – классный повод свернуть все реформы.

– С "такуналом" я завязал, – рассеянно сообщил Олег. – Думать мешает. Я вот чего понять не могу – как время в том мире и у нас соотносится? Сначала вроде бы один к одному шло, если по первым сливам памяти судить. А теперь, выходит, у нас быстрее? Вот блин! И сколько мне теперь очередной серии ждать?

– Расслабься, – посоветовал Бирон. – Вообще не думай о этом. Воспринимай как кино. А хочешь, я тебе настоящих фильмов подкину? Фантастических, сахарских? Там такие спецэффекты – жуть, на компьютерах рисуют. Это тебе не модельки на ниточках, как у нас. Ребята из первого управления из загранкомандировки притаранили штук тридцать на пятерых. Не нелегалы, мать их за ногу, а фарцовщики какие-то! Надо?

– Потом как-нибудь, – Олег встряхнулся. – Ладно, если у тебя дела, можешь топать. Не забудь, о чем просил. Только потише как-нибудь, неофициально выясняй.

Может, Шварцмана подключить, а то он только зря казенные фонды проедает.

– Заметано, – кивнул начальник канцелярии. – Сделаем клиента без шума и пыли.

Кстати, читал отчет о вчерашнем митинге под Варежкой?

– Где? – озадаченно спросил Олег.

– Не знаешь? – поразился начальник канцелярии. – Ну ты даешь, абориген хренов.

Этот, как его, памятник сталеварам и танкистам у Северного вокзала, там еще мужик стоит с вытянутой вперед рукой, – он вытянул руку, изображая позу чугунного мужика.

– И что?

– А на руке – варежка, – терпеливо пояснил Бирон. – Защитная, сталеварская.

– Да я не про варежку, – мотнул головой Народный Председатель. – Что там с митингом?

– Ничего особенного. Неформалы опять толкуют про реформы, про ускорение… Ну, в общем, некоторые твои речи пересказывают.

– Замечательно. Всю жизнь мечтал о такой популярности. И что? Надеюсь, не разгоняли водометами?

– Да нет, там всего человек полста тусовалось. Приехал патруль УОД, настучал паре особо неформалистых и крикливых электродубинками по рогам, остальные сами разошлись. Даже не арестовали никого. Я как отчет одэшников прочитал, с самим Голосуповым связался. Тот говорит, специально дал директиву не зверствовать особенно, если митинги, пусть и несанкционированные, в твою поддержку.

– Смотри-ка, у него даже мозги какие-никакие имеются, – хмыкнул Олег. – Знаешь что, друг ситный, сделай-ка ты мне вот что. Собери информацию о настроение в обществе на предмет поддержки всей этой галиматьи. Ну, там перестройка, ускорение, все такое. И дай то же задание Голосупову. Интересно мне сравнить твои отчеты и общественников.

– Сделаю, – Павел вытащил записную книжку и поставил пометку. – Не доверяешь, значит…

– Да, не доверяю, – задумчиво согласился Олег. – Не нравится мне Голосупов в последнее время. Печенкой чую – что-то с ним не так. Скользкий какой-то стал, взгляд уклончивый. Наш ли он все еще человек, вот в чем вопрос.

– Да куда он денется, – Бирон махнул рукой. – Знает же – если ты слетишь, то и он ласточкой за тобой отправится. Даже в свою дыру выдринскую простым опером – и то вряд ли.

– С того момента, как я его из Выдринского управления вытащил, почти год прошел.

Люди меняются, да и времени для того, чтобы осмотреться и мостики навести, достаточно имелось. Нет, ничего конкретного сказать не могу, но вот что-то в нем…

– Ладно, тебе виднее. Телепатом у нас всегда ты работал, – Бегемот серьезно кивнул. – Пригляжусь получше.

– Приглядись. И вот еще что. Ты ведь досье на меня ведешь?

Павел дернулся в своем кресле, и Олег поморщился.

– Ладно, не ври. По глазам вижу, что ведешь. И правильно делаешь. Нужно вот что.

Пришли мне диктофон и кассет к нему. Я хочу надиктовать на него все, что помню из "той" жизни. За неделю, думаю, управлюсь. Потом отдашь доверенной машинистке для расшифровки и приложишь к делу. Если я все-таки свихнусь от такой жизни, должны остаться полные материалы. Параллельно расконсервируешь рабочую группу – или что там было в канцелярии – по Хранителям. Прошерстишь еще раз особо тщательно на предмет допуска и начнешь заново расследовать все, что о Хранителях известно. Все, до последних мелочей. Все артефакты, живые или мертвые – пофиг, все свидетельские показания – все, что можно. Мои воспоминания туда же отдашь, пусть думают, как они в общую картину укладываются. Надеюсь, я в том мире не слишком поглупел и догадаюсь вытянуть из этих Джао и Робина что-то еще. Ясно?

– Ясно. Сегодня вторник… Ага, до конца недели как раз все успеем, – Бирон снова черкнул в своей книжке.

– Замечательно. Что там с Оксаной?

– Наружка приставлена, люди самые опытные. Ни один волосок с головы не упадет за пределами парикмахерской, – Бирон жизнерадостно гыгыкнул. – Слушай, что ты мучаешься? Девочка – класс, перевези ее к себе и наслаждайся еще и в этой жизни.

А то ведь найдет себе кавалера, и что делать станешь? От ревности сохнуть?

– Успеется с перевозкой, – сквозь зубы проговорил Олег. Внезапное ему захотелось как следует врезать старому приятелю по зубам. – Охранять как сейфы Госфонда, и не более того, – он резко выдохнул. – Ладно. Ты когда в кабинет заходил, не видел, сидит там этакий хмырь в больших очках и с усами?

– Сидит, – подтвердил начальник канцелярии. – Я еще подумал, что рожа больно знакомая. Кто это?

– Ну как же, – усмехнулся Олег. – Директор Мусельского автомобилестроительного, некто Краличка Герман… как там его… Иосифович. Напросился на прием пару дней назад. Втолковывал что-то насчет нереальных планов, что Пряхин посоветовал обратиться лично ко мне… Да из твоего же отдела мне его дело доставили.

– Издалека как-то раз видел, – Бирон пожал плечами, – а вживую не общался.

Запомню. Позвать, когда мимо пойду?

– Сделай милость.

Бирон легко выбросил тело из кресла и смачно потянулся.

– Ладно, борись тут. А у меня еще дел невпроворот, – он развернулся к двери.

– Типа строительство своей дачки проинспектировать? – ехидно спросил его Олег в спину.

Начальник канцелярии замер и медленно повернулся к Народному Председателю.

– Не сомневайся, в курсе, – уверил его Олег. – И не только этого. Пашенька, родной, я же тебя с детства знаю. Кто у меня в третьем классе морскую раковину из шкафа увел? То-то же. Зарываться начал, дружище, ох, зарываться. Взятки берешь, да?

Физиономия Бирона медленно наливалась краской.

– Расслабься, родной, – ласково сказал ему Олег. – За раковину я уже давно не сержусь. У всех свои слабости. Но сейчас ты, Пашенька, постарайся себя в рамках держать, ага? Неприятно будет, если начнут гулять слухи, что начальник нарпредовской канцелярии на лапу берет. Эй, слышь, Бегемот, выдыхай!

Павел часто и тяжело задышал.

– Голосупов заложил, да? – осведомился он. – Или Безобразов? Вот суки, и дачка-то всего на два этажа, не чета шиммелевской или ведерниковской, а все уже стучат как дятлы.

– Может, Голосупов, – согласился Олег. – Может, Безобразов. А может, и кто-то из твоих стучит. Паша, – он посерьезнел, – пойми – Народный Председатель не может зависеть от одного источника информации, пусть даже от своего лучшего друга.

Поэтому альтернатива твоим отчетам у меня всегда будет. Не обижайся, жизнь такая, паскудная. Что же до дачи, то я в курсе ее размеров, как и размеров поместий прочих министров. Ничего против не имею, только… не зарывайся, ага?