Нф-100: Приключения метеоролога

Объявление на дверях столовой гласило: "Всем отдыхающим и прикрепленным лицам после обеда надлежит проследовать в медпункт (в административном корпусе) для сдачи анализов в связи с опасностью заболевания дизентерией". Мы с Геной переглянулись и вошли внутрь. Наши уже были на месте.

- ...Заболели двое из предыдущей смены, - ответил на чей-то вопрос Михельсон. - Скорее всего, никакого отношения к Дому отдыха это не имеет, но эпидемиологи действуют, как им положено. До обеда прогнали через мелкое сито весь персонал, сейчас начнут проверять отдыхающих и нас вместе с ними.

- Но ведь мы у них официально нигде не числимся, так может нам и не надо? - сказал Гена, ему очень не хотелось на анализы, остальным - тоже.

- Нет! - решительно пресёк нежелательные настроения Алексей Исаакович. - Сейчас дожевывайте и собираемся у крыльца. В медпункт идем все вместе. Надо успеть раньше отдыхающих, а то до ужина в очереди проторчим.

Вот змей! Слабая надежда увильнуть от неприятной процедуры растаяла, как туман поутру. Впрочем, он прав, с эпидемиями шутки плохи.

Мы успели проскочить в первых рядах и тут же забыли о дурацкой истории с медпунктом, но дело на этом, увы, не закончилось.

Продолжение последовало в пятницу, когда на двери столовой появилась новая бумажка: "Результаты анализов вывешены на доске объявлений в помещении медпункта". Михельсон отправил всех нас обедать, а сам ушел туда. Вернулся мрачный, неразговорчивый. И объявил, что мы с Геной в списке на госпитализацию. Сразу после обеда медики выпишут направление в стационар. Потом подумал и добавил:

- У них в районной с местами туго. Договорились, что направят в Москву, на Соколиную Гору. Это хорошая клиника, я знаю. Туда доедете на нашей служебке, которая должна сегодня продукты в лагерь доставить. Да, документы не забудьте: направление выдают по предъявлению паспорта.

Когда через три часа служебная "Волга" прибыла из Москвы в лагерь, мы с Геной уже увязали рюкзаки и сидели за столом. Чувствовали себя вполне нормально, но всё равно было немного не по себе. Где-то внутри организмов вел свою разрушительную работу невидимый коварный враг.

15.

Вопль раздался совершенно неожиданно. Было похоже, кому-то на ногу уронили... Ну, очень тяжелый предмет. Мы с Геной вскочили, как по команде, и посмотрели туда, откуда кричали. А там, перед входом в командирскую палатку, переминался с ноги на ногу насмерть перепуганный деревенский паренёк. Обеими руками он прижимал к животу квадратный кусок пенопласта, обмотанный длинным шпагатом. На поплавке, а это мог быть только он, чуть ниже шпагата отчётливо виднелась надпись: "охраняется государством". Раскрасневшийся Михельсон подскочил к нам разъяренным тушканчиком. Он был одновременно и смешным, и немного страшным.

- Геннадий, ты каким узлом трос к прибору привязал?

- Простым ... Морским... Как вы велели...

Михельсон пошарил в кармане штормовки, вынул разорванный шнурок от ботинка и протянул его моему приятелю.

- А ну-ка покажи, как я велел!

- Вот так...

- Идиот, кретин, дубина стоеросовая! Этот узел называется "бабьим"! "Бабьим", а не "простым", и он ничего не держит! Смотри! - Алексей Исаакович дернул концы связанного Геной шнурка, и они разошлись без особого сопротивления.

К этому времени у командирской палатки, привлеченные начальственным воплем, собрались уже все жители лагеря. Михельсон повернулся к совершенно ошалевшему парнишке, продолжавшему сжимать в руках поплавок.

- Папа сказал, Вам... Ваше это... Отнести... - больше ничего выговорить у него не получилось, и парень замолчал.

- Спасибо, - Михельсон уже пришел в себя. - Передай папе спасибо, если бы не ваша помощь, была бы полная... Всё было бы значительно хуже... Совсем всё плохо было бы... А так есть надежда... На благополучный исход.

- Ага... Я передам, до свидания, - парень заулыбался, сунул в руки стоящего рядом Жоши поплавок и побежал по тропинке.

Алексей Исаакович внимательно оглядел всех собравшихся.

- Здравствуй, Семен Степанович, - сказал он водителю "Волги". - Груз сдашь Георгию. На обратном пути завезёшь Александра, - кивок в мою сторону, - и это... - взгляд на Гену, - проклятие народа Израилева в больницу на Соколиной Горе... Знаешь её?

- Знаю, у меня там тёща рядом... - начал было водитель.

Но тут Гена вздернул подбородок и отчеканил:

- Я не еврей!

- Зато я еврей, - грустно произнёс Михельсон. - Да ещё и американский, что по понятиям этой страны означает: еврей в квадрате. И теперь я должен придумать, куда мне из этой ж...пы выплывать, и как потом отмываться... Да, Степаныч, - остановил он двинувшегося за Жошей водителя. - Без меня не уезжай, письмо для Упорова на кафедру отвезёшь.

- Добро, Лексей Исакич.

Михельсон нырнул в палатку, а мы двинулись к машине.

16.

Не успела "Волга" проехать и десяти минут, как Семен Степанович недовольно кхекнул, свернул на обочину и заглушил двигатель.

- Приплыли, похоже, едрёна шишка! - беззлобно ругнулся он в ответ на мой недоуменный взгляд и стал вылезать из машины.

Я тоже вышел, а Гена остался. Он был расстроен и обижен на всю вселенную. Водитель оказался прав. Левое заднее колесо стояло на ободе.

- Запаску будем ставить? - помогая вытащить рюкзаки из багажника, спросил я.

- Её я по дороге сюда поставил, теперь нужно камеру менять, - тоскливо сообщил водитель. - Да что ж сегодня, япона попона, за день-то за такой?! Второй ведь уж гвоздь на этом долбаном проселке!

Кому хоть раз приходилось менять камеру в полевых условиях, знает, что удовольствие это ниже среднего. Но у Семена Степановича с инструментом все было в порядке, и через час мы уже снова катили по дороге. И вдруг...

- Твою мать!!! - рявкнул наш водитель и резко бросил машину вправо. - Это ж уже ни в какие ворота не лезет!!!

- Что, опять? - удивился я.

Теперь на ободе стояло переднее правое колесо.

Семен Степанович молча вытащил из-под моего сиденья струбцину и стальной стакан. Потом долго копался в недрах багажника и, наконец, развернув какую-то тряпочку, заулыбался.

- Вулканизировать будем, - торжественно произнес он. - Целых камер больше нету.

Мне водитель вручил ведро и банку из-под шпрот:

- Мы там мимо лужи проезжали. Принеси воды, чтобы прокол в камере искать.

Лужа оказалась неглубокой, но с помощью банки ведро я наполнил довольно быстро.

Когда вернулся, на траве уже лежало все необходимое для работы: шкурка, насос, сырая резина для заплаток и самодельный вулканизатор.

Семен Степанович опустил слегка подкаченную камеру в ведро с водой и начал ее поворачивать. Обнаружив свищ, он обтер резину чистой тряпкой и несколько раз шоркнул в намеченном месте шкуркой. Затем шкурку и камеру передал Гене.

- Вокруг этого места... Сантиметра три во все стороны... Нужно зачистить.

В это время мимо нас прогрохотал грузовик. Кузов его был доверху заполнен крашеными старыми досками и почерневшими бревнами с кусками свалявшейся пакли. За первым грузовиком вскоре проехал еще один. Наш водитель проводил его взглядом, витиевато выматерился и полез в багажник.

Оттуда Семен Степанович достал запаску и в сердцах швырнул ее перед собой.

Мы с Геной обалдели.

- Еще не поняли? Дома на слом продают! Дачники ржавыми гвоздями дорогу засеяли! Пока светло, все три камеры вулканизировать будем!