Мастера американской фантастики

«…Джарри. Все будут разбужены. Возвращайся в главную пещеру. Говорит Ян Турл. В уничтожении станций нет необходимости. Мы согласны с требованием всеобщего голосования. Пожалуйста, немедленно свяжись с нами. Мы ждем твоего ответа, Джарри…»

Он поднял флайер из багряной тени в воздух.

Конечно, его ждали. Десяток винтовок нацелился на него, едва он появился.

— Бросай оружие, Джарри, — раздался голос Ян Турла.

— Я не ношу оружия, — сказал Джарри. — И в моем флайере его нет, — добавил он.

Это было правдой, так как орудия больше не венчали турели.

Ян Турл приблизился, посмотрел ему в глаза:

— Что ж, тогда выходи.

— Благодарю, предпочитаю остаться здесь.

— Ты арестован.

— Как вы намерены поступить со мной?

— Ты будешь спать до истечения Срока Ожидания. Иди!

— Нет. И не пытайтесь стрелять или пустить в ход парализатор и газы. Если вы это сделаете, мы погибнем в ту же секунду.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Ян Турл, делая знак стрелкам.

— Мой флайер превращен в бомбу, и я держу запал в правой руке. — Джарри поднял серебристую коробку. — Пока я не отпускаю кнопку, мы в безопасности. Но если мой палец хоть на секунду ослабнет, последует взрыв, который уничтожит всю эту пещеру!

— Полагаю, ты берешь нас на испуг.

— Что ж, проверь.

— Но ведь ты тоже умрешь, Джарри!

— Теперь мне все равно. Кстати, не пытайтесь уничтожить запал, — предупредил он. — Бессмысленно. Даже в случае успеха вам это обойдется по крайней мере в две станции.

— Почему?

— Как по-вашему: что я сделал с орудиями? Я обучил красноформых пользоваться ими. В настоящий момент орудия нацелены на две станции, и, если я не вернусь до рассвета, они откроют огонь. Потом они двинутся дальше и попытаются уничтожить другие две станции.

— Ты доверил лазер зверям?

— Совершенно верно. Ну, так вы станете будить остальных для голосования?

Турл сжался, словно для прыжка, затем, видимо, передумал и обмяк.

— Почему ты так поступил, Джарри? — жалобно спросил он. — Кто они тебе? Ради них ты заставляешь страдать свой народ!

— Раз ты не ощущаешь того, что я, — ответил Джарри, — мои мотивы покажутся тебе бессмысленными. В конце концов они основаны лишь на моих чувствах, а мои чувства отличаются от твоих, ибо продиктованы скорбью и одиночеством. Попробуй, однако, понять вот что: я для них божество. Мои изображения можно найти в любом лагере. Я — Победитель Медведей с Пустыни Мертвых. Обо мне слагают легенды на протяжении двух с половиной веков, и в этих легендах я сильный, мудрый и добрый. И в таком качестве кое-чем им обязан. Если я не дарую им жизнь, кто будет славить меня? Кто будет воздавать мне хвалу у костров и отрезать для меня лучшие куски мохнатой гусеницы? Никто, Турл. А это все, чего стоит сейчас моя жизнь. Буди остальных. У тебя нет выбора.

— Хорошо, — проговорил Турл. — А если тебя не поддержат?

— Тогда я удалюсь от дел, и ты сможешь стать божеством, — сказал Джарри.

Каждый вечер, когда солнце спускается с багряного неба, Джарри Дарк смотрит на закат, ибо он не будет больше спать сном льда и камня, сном без сновидений. Он решил прожить остаток своих дней в неуловимо малом моменте Срока Ожидания и никогда не увидеть Алайонэл своего народа. Каждое утро на новой станции в Бесплодных Песках его будят звуки, похожие на треск льда, дребезжание жести, шорох стальной стружки. Потом приходят двуногие со своими дарами. Они поют и чертят знаки на снегу. Они славят его, а он улыбается им. Иногда тело его сотрясает кашель.

…Рожденный от мужчины и женщины, видоизмененный в соответствии с требованиями к форме кошачьих Y7, по классу холодных миров (модификация для Алайонэла), Джарри Дарк не мог жить ни в одном уголке Вселенной, что гарантировало ему Убежище. Это либо благословение, либо проклятье — в зависимости от того, как смотреть. Но как бы вы ни смотрели, ничего не изменится…

Так платит жизнь тем, кто служит ей самозабвенно.

Великие медленные короли

Драке и Дран сидели в Большом Тронном зале Глана и беседовали. Монархи по силе интеллекта и достоинствам внешности — а также потому, что никого больше из расы гланианцев в живых не осталось, — они безраздельно властвовали над всей планетой и над единственным подданным, дворцовым роботом Зиндромом.

Последние четыре столетия (спешка не входила в привычки рептилий) Драке размышлял о возможности существования жизни на других планетах.

— Дран, — обратился он к соправителю, — вот я подумал: на других планетах может существовать жизнь.

Их мир едва сделал несколько оборотов вокруг солнца, а Дран уже ответил:

— Верно. Может.

— Это следует выяснить, — выпалил Драке через несколько месяцев.

— Зачем? — так же быстро отозвался Дран, что давало основания подозревать, что его занимали те же мысли.

— Наше королевство, пожалуй, недонаселено, — заметил Драке, тщательно подбирая слова. — Хорошо было бы снова иметь много подданных.

Дран медленно повернул голову.

— И это верно. Что вы предлагаете?

— Я считаю, нам следует выяснить, есть ли жизнь на других планетах.

— Гм-м.

Два года пролетели совершенно незаметно. Затем Дран промолвил: «Мне надо подумать», — и отвернулся.

Вежливо соблюдя должную паузу, Драке кашлянул.

— Вы достаточно подумали?

— Нет.

Драке некоторое время пытался уследить за лучом дневного света, неуловимо быстро обегающим Тронный Зал.

— Зиндром! — наконец позвал он.

Робот застыл на месте, дав хозяину возможность увидеть себя.

— Вы звали, Великий Господин Глана?

— Да, Зиндром, достойный подданный. Те старые космические корабли, которые мы построили в былые счастливые дни и так и не собрались использовать… Какой-нибудь из них еще готов к работе?

— Я проверю, Господин.

Робот, казалось, чуть изменил позу.

— Их всего триста восемьдесят два. Четыре готовы к вылету.

— Драке, вы снова превышаете свою власть, — предупредил Дран. — Вам надлежало согласовать этот приказ со мной.

— Приношу извинения; я всего лишь хотел ускорить дело, прими вы положительное решение.

— Вы верно предугадали ход моих мыслей, — кивнул Дран, — но ваше нетерпение говорит о тайном умысле.

— Моя цель — благо королевства.

— Надеюсь. Теперь об этой экспедиции — какую часть галактики вы намереваетесь исследовать сначала?

— …Я предполагал, — вымолвил Драке после напряженной паузы, — что экспедицию поведете вы. Как более зрелый и опытный монарх, вы, без сомнения, точнее решите, достойны те или иные виды нашего просвещенного правления.

— Это так, но ваша юность, безусловно, позволит вам приложить больше сил и энергии.

— Мы можем полететь оба, в разных кораблях, — предложил Драке.

Накаляющийся спор был прерван металлоэквивалентом покашливания.

— Господа, — привлек их внимание Зиндром, — в связи с эфемерным периодом полураспада радиоактивных веществ я вынужден с прискорбием известить, что в настоящий момент лишь один корабль находится в готовности.

— Все ясно, Драке. Полетите вы.

— А вы захватите безраздельную власть и узурпируете планету? Нет, летите вы!

— Мы можем лететь вдвоем.

— Чудесно! Обезглавить королевство! Такие решения и вызвали наши нынешние политические затруднения!

— Господа, — заметил Зиндром, — если кто-нибудь в ближайшем времени не полетит, корабль станет бесполезен.

Оба хозяина внимательно посмотрели на слугу, одобряя столь логические выводы.

— Отлично, — сказали они в унисон. — Полетишь ты.

Зиндром поклонился и покинул Тронный зал Глана.

— Возможно, нам следовало разрешить Зиндрому создать себе подобных, — осторожно молвил Дран. — В рациональности органических существ есть определенный элемент иррациональности, делающий их менее послушными. Наши роботы по крайней мере подчинились, когда мы приказали им уничтожить друг друга. Безответственные органические субъекты либо делают это без приказов, что есть грубость и невоспитанность, либо отказываются это делать, когда им приказываешь, что есть неповиновение.