Режим бога. Восход Красной Звезды (СИ)

Цвигун невольно кивнул.

- И врачи, никак не могут понять из-за чего, правильно? - еще один кивок - Берут анализы, а там пусто. Это от того, что ваш организм, пытается бороться с раком привычным способом, а он не работает. Сделайте рентген.

Мы помолчали. Цвигун разглядывал меня, а я его кабинет. На стене - портрет Дзержинского, слева от стола - целая батарея телефонов с гербами, большой шкаф с книгами, на полках стоят грамоты, какие-то кубки...

- Ну ладно, это даже любопытно - кивнул сам себе генерал и поднял трубку телефона - Андрей, зайди.

Через несколько минут, в кабинет зашел невысокий, плотный мужчина в брюках и свитере. Седоватые волосы, серые, внимательные глаза.

- Андрей, знакомься. Это - Виктор Селезнев. Твой подопечный. Виктор - это Андрей Николаевич Кузнецов. Подполковник КГБ. Будет тебя инструктировать и поедет вместе с вашим ансамблем в Италию. Формально - в качестве журналиста "Правды". Неформально - куратором.

Пожали руки.

- Больше, не задерживаю - Цвигун убрал мою папку в сейф и подмигнул - Удачи в Италии!

---

- Ты голоден? - мы шли с Кузнецовым по коридорам КГБ и я, все пытался высмотреть камеры наблюдения. Странно, но их не было. Видимо, пока слишком дорогая штука, чтобы обвешивать ими все здание.

- Что? Ах, да... поел бы.

- У нас, круглосуточная столовая на втором этаже, кормят вкусно.

Первое правило вербовки - найти место, где объект расслабится. Когда человек ест, то у него вырабатывается дофамин - гормон счастья. Окружающие, кажутся более приятными, симпатичными. Легче втереться в доверие.

- Над чем сейчас работаешь? Какие песни пишешь? - мы уже в полупустой столовой, идем к раздаче с подносами.

Второе правило вербовки. Внимательно слушай того, кого собираешься вербовать. У каждого человека, есть блестящие идеи, увлечения и больше всего мы страдаем от того, что нас никто не слушает.

- Да так... Есть пара идей - я усмехнулся. А то ты, поди, не знаешь. Наверняка уже настучали про "We Are the World". Закатим ответный шар - Папочку Семёна Кузьмича, на меня читали?

- Я ее и составлял - Андрей спокоен и деловит. Режет котлету, удобряет ее горчицей. Культура кетчупов, еще слабо представлена в СССР, поэтому я тоже, тянусь к банке с горчицей.

- Наверное, не в одиночку - я решил обострить разговор - "Я такой-то, сякой-то даю настоящее обязательство сотруднику Комитета государственной безопасности в том, что буду информировать обо всех ставших мне известными ла-ла-ла. Обязуюсь сохранить в строжайшей тайне, что я являюсь информатором Комитета государственной безопасности. Настоящее обязательство даю собственноручно, добровольно и без всякого принуждения, с чьей бы то ни было стороны".

- Не совсем точно цитируешь - отложил нож и вилку Кузнецов - Откуда знаешь, текст подписки?

- Кто информатор в студии?

Нет, я конечно, не настолько наивен думать, что Кузнецов мне сейчас вывалит своих агентов. Просто также, как и Цвигуна его надо было выбить из сценария разговора, а может и вербовки.

- ОТКУДА ЗНАЕШЬ, ТЕКСТ ПОДПИСКИ?! - да, умеет подполковник давить. Не хуже Веверса

И тут, я изобразил испуг:

- Да вам, стучит половина творческой интеллигенции Союза. Чего только, в гримерках не услышишь. А правда, что во внутреннем дворе здания - тюрьма?

- Правда - буркнул, остывший Кузнецов - Доел? Пошли в мой кабинет, распишешься на инструкциях, для выезжающих в капстраны.

Фу... Прокатило. Я мысленно, вытер пот со лба.

---

Из здания КГБ на Лубянке, я вышел голодный. Да, кормят в столовой вкусно, но кусок в горло не лезет. Особенно, когда ты, обедаешь в компании таких волкодавов, как подполковник. После инструктажа ("сюда не ходи, туда ходи, иначе снег башка попадет" и все в таком духе) Кузнецов разрешил мне позвонить Лехе. Его "Москвич", я нашел припаркованным, возле закрытого на праздники Детского мира.

- Ну, как? - Леха, уже был в курсе моего визита к "бурильщикам" и неподдельно волновался.

- Чистосердечное признание облегчает вину и удлиняет срок - пошутил я - Ничего серьезного. Объясняли, как не надо себя вести в Италии, чтобы не попасть в неприятности. Я им: "Да, я же несовершеннолетний! Какие подписи?". "Ну, ты же композитор, отчисления от ВААПа получаешь..."

- Бардак - согласился большой брат - Я бы, перекусил. Зоя в рейсе, сижу без еды.

- Уже вместе живете? Быстро она тебя окрутила - удивился я - А, как там Жанна?

- Все про тебя спрашивала, что ты, как ты - пожал плечами Леха - Подарку обрадовалась, но лучше бы, ты ей сам его подарил.

- Лучшее - враг хорошего! - вновь я блеснул знаниями поговорок - Что у нас тут, ближе всего? "Арагви", напротив Моссовета? Поехали туда, заодно купим, какой-нибудь торт. Дед очень любит "Птичье молоко". Все-таки Новый год!

Ресторан уже был открыт и возле него толпилась большая очередь. Времена, когда на улице Горького, еще нельзя было парковаться, пока не наступили. Так что, мы бросили машину возле какой-то театральной тумбы и направились ко входу.

- Это же Селезнев! - кто-то крикнул в толпе и сразу несколько девчонок бросились ко мне. Леха, широко расставив руки, оградил меня от первого порыва публики и нам удалось протиснуться к стеклянной двери.

- Мест нет - за дверью стоял одетый в форму швейцара дедок, который заворачивал лишних посетителей. Судя по размеру очереди, лишние были все.

- Открывай - грозно произнес "Мамонт" и дернул дверь так, что зашатался весь косяк.

- Имейте совесть! - ответил дедок и засвистел в свисток.

- Вот, у тебя и займем - ответил я словами Глеба Жеглова из "Место встречи изменить нельзя"

К нам, уже бежали два милиционера, которые прогуливались возле памятника Юрию Долгорукому. Очередь расступилась и шагов за десять, круглое лицо лейтенанта осветила улыбка узнавания. Второй милиционер, нас тоже считал на раз:

- Товарищ Селезнев! Здравия желаю! Что случилось? Не пускают? Петрович - отворяй! Это же сам композитор Селезнев. Автограф можно?

Расписавшись, где только можно, даже в чьем-то паспорте, мы оказались в "Арагви".

Раздевшись в гардеробе, мы по широкой лестнице поднялись в главный зал.

Вопреки утверждению швейцара, места были. Правда, только в центре. По краям, за сдвинутыми столами, сидело несколько шумных, разношерстных компаний. Одна из них, явно состояла из представителей солнечной Грузии. Вели себя они громче всех, находясь в хорошем подпитии.

Впрочем, вокруг нас, практически, все пили, поднимали тосты, официанты разносили блюда с едой и бутылки с алкоголем. К нам подошел важный метродотель.

- Молодые люди, у вас заказано?

- Нет, мы только перекусить и купить торт - ответил я, перекладывая из одного кармана в другой 25-ти рублевую купюру.

- Прошу за мной - быстро сообразил метрдотель.

Нас провели к столику возле кадки с пальмой и услужливый официант, тут же принес меню. Ничто не ускоряет обслуживание в СССР, как банальная взятка.

Любимый ресторан Лаврентия Берии, предлагал нам классическую кавказскую кухню - шашлыки, сациви, кучмачи... Заказав харчо и двух цыплят "табака", мы огляделись вокруг. Массивные люстры, обилие дерева, накрахмаленые скатерти - "Арагви" производил впечатление места, застрявшего в сталинской эпохе. Пока я разглядывал ресторан, мужчина за соседним столиком рассматривал меня. Высокий, в светлом костюме, туфлях из крокодиловой кожи (как он в них по нашим сугробам?) - настоящий, патентованный иностранец.

- Вы, ВиктОр Сэлэзнев? - с небольшим американским акцентом спросил мужчина.

- Йес, ай эм - ответил я и отвернулся. Нам уже несли воды Лагидзе - знаменитый Тархун, грушевый и апельсиновый напитки.