Точка Лагранжа (Сборник)

— Однако у вора были ключи от двери в подвал. Если помните, она была заперта.

— Кстати! — де Легисамо хлопнул себя по лбу. — То-то мне показалось это странным…

И он бросился к выходу из комнаты, на ходу нашаривая на связке нужный ключ. Анненков поспешил за ним следом.

— Он слишком легко поворачивается, — пробормотал де Легисамо, крутя ключ в замке. — Там всегда что-то заедало, иногда мне даже казалось, что эта чертова дверь больше не откроется. А теперь все идет как по маслу…

— Как по маслу, — задумчиво повторил Анненков. — Ну-ка, ну-ка…

Он извлек из кармана спичечный коробок, вытащил спичку и, мягко оттеснив дона Луиса, вынул ключ из замка. Аккуратно, стараясь не сломать, ввел спичку в замочную скважину, потыкал ей туда-сюда…

— Дайте-ка лампу, — не то попросил, не то приказал он. Де Легисамо сдернул с крючка свою керосинку, поднес почти к лицу капитана. Тот внимательно осмотрел спичку — на желтоватой древесине можно было различить темные разводы.

— Масло, дон Луис. В точку попали. Замочек-то наш смазывали, причем не очень давно…

— Зачем? — удивился де Легисамо. — Все равно скрипа пружин никто бы не услышал…

— Вот и я думаю — зачем? — сокрушенно признался Анненков. — И честно вам скажу — не знаю. Пока не знаю.

— А сможете узнать? Ведь сможете же?

Во взгляде влажных черных глаз дона Луиса было что-то невыносимо щенячье. Капитан отвернулся.

— Пока что я не могу дать вам никаких гарантий. Кстати, как звали вашего батюшку?

— Батюшку? — оторопел хозяин дома. — Хуан Матиас де Легисамо… но какое отношение?..

— Да никакого. Просто неудобно — вы меня по имени, а я вас «дон Луис» да «дон Луис». Уж лучше я буду вас по русскому обычаю именовать по имени-отчеству — Луис Иванович. Вы ведь не против?

По страдальчески сморщившемуся лицу хозяина дома было видно, что сейчас он готов на все.

— Вы, вероятно, не понимаете, Юрий… Этот кристалл — гордость и достояние нашего рода. Но помимо этого он имеет некую особую ценность… лично для меня…

Анненков задумчиво покрутил в руках спичку.

— Это я уже заметил. И сдается мне, вы кое-чего недоговариваете.

Де Легисамо раздраженно дернул плечом — свет от фонаря немедленно заплясал по старым каменным стенам.

— Ничего такого, что помогло бы вам в вашем расследовании. Достаточно знать, что El Corazon для меня крайне важен. У вас есть хорошая возможность заключить самый выгодный контракт в вашей жизни, так не теряйте же времени!

— О контракте поговорим позже. Для начала мне нужно будет переговорить с Николаем Александровичем. Что же до вас… вы можете сделать так, чтобы никто не покидал дом в течение хотя бы суток?

— Ну разумеется! — встрепенулся дон Луис. — Так вы думаете, есть шанс, что кристалл все еще в доме?

Капитан бросил последний взгляд на мерцающий стеклянный куб, под которым покоилась бесценная золотая маска, и повернулся спиной к сокровищнице.

— Давайте действовать, Луис Иванович, — устало сказал он. — А посчитать шансы всегда успеем.

7

В гостиной танцевали. Электрический свет был потушен, горели лишь свечи в высоких канделябрах, расставленных по углам утопавшего в тенях зала. Маленький оркестр наигрывал томительную аргентинскую мелодию, качавшую на своих волнах три пары, державшиеся на порядочном расстоянии друг от друга. Капитан уселся в кресло у самой двери и принялся вычислять, кто есть кто. В ближайшей к нему паре он узнал только мужчину — похожий на кота Отто фон Корф по-хозяйски обнимал за талию полноватую девицу, туго затянутую в творение портного-минималиста. В центре зала весьма откровенно изгибались Хорхе Гутьеррес и Миранда, а совсем уже в дальнем углу, натуральном краю теней, долговязый Ланселот Стил-луотер бережно прижимал к себе юную Лауру Крус Сауро де Легисамо. Никаких следов Стеллецкого, как, впрочем, и Марии, Анненков в гостиной не обнаружил.

— Бокал вина, сеньор? — вкрадчиво произнес чей-то тихий голос у него за плечом. Анненков скосил глаза. Рядом с креслом склонился в почтительном полупоклоне то ли индеец, то ли метис в зеленой ливрее. В руках у него дрожал мелкой дрожью металлический поднос с бутылкой и двумя бокалами. Вина Анненкову не хотелось, но ничего другого странный официант предложить явно не мог.

— Валяй, — разрешил капитан. Темная, густая, как венозная кровь, жидкость полилась в бокал. Несмотря на дрожащие руки, индеец (или метис) ухитрился не расплескать ни капли. Лицо у него было очень сосредоточенное. Когда Анненков кивнул ему — отчасти в знак благодарности, отчасти намекая, что больше не нуждается в обществе, — официант старательно улыбнулся, обнажив редкие и не вполне белые зубы.

— Хорошее вино, сеньор, — проговорил он. — Погреба нашего хозяина славятся на всю страну…

— Я запомню, — пообещал Анненков. — Да, кстати, милейший, не видел ли ты полковника Стеллецкого?

Официант, продолжая улыбаться, покачал головой.

— Нет, сеньор. Прошу прощения, сеньор. Поднос в его руках по-прежнему ходил ходуном, бутылка опасно подрагивала. «Еще опрокинет, — недовольно подумал Анненков. — Костюм жалко… хоть и не свой, а все равно жалко…»

— Иди и поищи, — велел он, сопровождая слова взмахом руки. — Как найдешь, доложи, что сеньор Анненков желает немедленно с ним переговорить. Понял?

— Понял, сеньор. — Официант мелко-мелко закивал, приобретя удивительное сходство с китайским болванчиком. — Я все очень хорошо понял.

Поклонился и принялся пятиться в тень, не забывая держать на лице свою дурацкую улыбку. Капитан, у которого беседа с официантом вызвала почему-то слабый приступ гадливости, скептически повертел в руках бокал и поставил его на широкий деревянный подлокотник своего кресла. Вина категорически не хотелось. Хотелось ледяной водки или, на худой конец, виски со льдом.

Музыка наконец смолкла. Лаура, высвободившись из объятий Стиллуотера, устремилась к выходу. Гутьеррес и Миранда вежливо раскланивались друг с другом, и только фон Корф не спешил убирать пухлые ладони с талии своей партнерши.

Когда Лаура, слегка пошатываясь, проходила мимо кресла Анненкова, капитан протянул руку и схватил девушку за тонкое запястье.

— Прошу прощения, сеньорита, — проговорил он, поднимаясь, — вы не могли бы уделить мне минуту вашего драгоценного времени?

Даже в полутьме гостиной было видно, как побледнело лицо Лауры.

— Вы меня напугали! У вас в Сибири так принято — прятаться, а потом набрасываться исподтишка? Вы так на медведей охотитесь, да?

— Не обезьянничайте, Лаура, — строго сказал Анненков. — Оставьте плоские шутки про медведей вашей тетушке. В ее устах они, по крайней мере, звучат естественно.

— Вот и говорите ей ваши гадости, — обозлилась девушка и попыталась вырвать руку. Безуспешно — капитан держал ее крепко. — Пустите немедленно!

— Одну минуту, — повторил Анненков. — Лаура, мне нужна ваша помощь. Серьезно.

— Помощь? — девушка недоверчиво сощурилась. — Тетя говорила, что вы будете теперь вместо дяди Ника. Будете защищать нас от кровожадных индейцев и бунтовщиков. Чем же я могу вам помочь?

Капитан улыбнулся.

— Я не уверен, что смогу заменить дядю Ника, милая Лаура. И тем не менее я хотел бы кое о чем вас спросить.

Глядя на порозовевшие щеки Лауры, он с удовлетворением отметил про себя, что первый испуг у нее, кажется, прошел. Теперь девушка казалась заинтригованной.

— Ну так спрашивайте! — капризно заявила она и надула губки. — А что это у вас тут? Вино?

И прежде чем Анненков успел что-либо сказать, схватила бокал и поднесла к губам.

— Ой, какое вкусное! Ничего, что я из вашего бокала? Тетушка такая злюка, никогда не разрешает мне выпить больше пары глоточков…

Капитан машинально обернулся — не видит ли кто. Никто на них, к счастью, не смотрел.

— Ваша тетя совершенно права, — произнес он тоном заправского ментора. — В столь юном возрасте вино пить вредно…

— Да ну вас, — Лаура махнула на него рукой. — Я вот только чуточку пригублю и вам все оставлю… Да, вы что-то там хотели у меня спросить…