Огненный цикл (Экспедиция "Тяготение". У критической точки. Огненный цикл)

— Как же все-таки случаются захваты? — спросил он, едва его учитель вернулся во внутреннее помещение корабля и стянул с себя скафандр. — Они, наверное, все же возможны, иначе ты бы о них не говорил...

— Да, возможны, и только. Если рядом находится третий объект, который движется строго определенно по отношению к первым двум, то захват может и произойти, хотя вероятность подобного события не ахти какая. Например, если бы я минуту назад впустил в кессонный отсек воздух, трение заставило бы шарики закружиться по спирали.

— Значит, ты имеешь в виду, что какая-нибудь из звезд в этом скоплении могла послужить третьим телом?

— Я бы не сказал столь категорично, ведь расстояния между звездами слишком велики, но идея вполне соответствует существующему положению.

— Во всяком случае, не исключено, что именно это послужило началом горячих периодов на Абьёрмене...

— Возможно. Больше мне нечего добавить.

Этим и пришлось удовлетвориться абьёрменцу — разумеется, временно.

Неудивительно, что ответы, включающие слова «вероятно» и «возможно», очень скоро привели Дара к вопросам типа «откуда вы знаете». Даже тогда астрономы еще пытались некоторое время терпеливо ему разъяснять непонятное, но в конце концов со всей возможной тактичностью предложили обратиться к Крюгеру и взять у него несколько уроков элементарной алгебры.

Дару и в голову не пришло обидеться. Он лишь подосадовал на себя за то, что не подумал об этом раньше, — ведь так много ответов на его вопросы включали в себя элементы математики! Он охотно отправился разыскивать Крюгера, который больше не сопровождал его повсюду с тех пор как Дар сделал такой скачок в английском языке.

Дар не заметил, в какое смятение повергла Нильса его просьба; он тут же уселся и пожелал учить алгебру незамедлительно. Крюгер старался изо всех сил, но, увы, он не был лучшим в мире учителем. Впрочем, возможно, он справился бы со своей задачей гораздо лучше, если бы не страх, что алгебра отобьет у Дара всякий интерес к науке.

Его опасения оказались напрасными. Большинство людей, страдающих из-за математики, мучаются потому, что при изучении ее вынуждены зазубривать правила, но для Дар Лан Ана заучивание не представляло каких-либо трудностей. Возможно, именно по этой причине он необычайно медленно усваивал основополагающую идею об алгебре, как об инструменте для решения проблем; он с легкостью заучивал правила, но, решая конкретную задачу, испытывал те же трудности, что и многие первокурсники.

И все же именно Крюгеру, а не Дару удалось в конце концов найти выход из положения.

Отыскать новый предмет, который бы заинтересовал Дара, было нетрудно, но по личным соображениям Крюгеру хотелось, чтобы на сей раз предмет не был связан с математикой. Он разделял общепринятое мнение, что таким предметом является биология, и решил, что теперь самое время выяснить, что же узнали об Абьёрмене специалисты.

Оказалось, что группа биологов уже некоторое время пытается разрешить проблему, как обследовать единственно доступных представителей «горячей» расы — Учителей — в их обогреваемых вулканами убежищах. Существо у деревни на поляне гейзеров все еще не склонялось к полному сотрудничеству, но они чувствовали, что знают его лучше, нежели остальных. Именно этому существу предназначали роль хозяина, который должен будет принять у себя оборудованного телевизором робота, сконструированного инженерами «Альфарда». При виде робота Дар моментально заинтересовался, и Крюгеру пришлось давать объяснения по вопросам телевидения и дистанционного управления. Он все еще продолжал объяснять, когда члены экспедиции принялись грузить посадочный бот.

Дар уже понял, что достаточно полно представляет себе возможности этой машины; в то же время он начал понимать, сколь мало у него надежд выяснить принципы ее устройства. И пока бот шел на посадку, он слушал, как Крюгер разговаривает с Учителем по радио, но не произнес ни слова.

— Мы были бы очень рады, если бы ты позволил нашему роботу проникнуть в твое убежище, — сказал Нильс. — Мы уверены, что он выдержит твои условия.

— С какой стати я должен позволить? Что хорошего даст это тебе и мне?

— Ты видел нас и, должно быть, составил какое-то мнение. Не кажется ли тебе, что мы можем пересмотреть некоторые наши суждения, когда увидим тебя? В конце концов, ты неоднократно утверждал, будто мы вас не понимаем, так как не соглашаемся с твоими взглядами на распространение знаний. По-моему, ты должен был бы только радоваться всему, что способствует нашему взаимопониманию.

— Откуда ты взял, что я когда-либо тебя видел? Я же сказал тебе, что не знаю вещества, которое могло бы оградить мое окружение от твоего и в то же время позволяло бы нам видеть друг друга.

— Значит, ты чего-то не договариваешь — у тебя, очевидно, есть что-то вроде телевизора. Ты видел нас достаточно ясно, чтобы задать вопрос о железных пряжках Дар Лан Ана.

— Допустим. Но как я могу знать, что, если вы и увидите меня, это наставит вас, чужаков, на истинный путь?

— Понятия не имею. Как я могу обещать, что мы сделаем такие-то и такие-то выводы из фактов, о которых нам ничего не известно? Во всяком случае, ты узнаешь о нас больше.

— Я не особенно в этом заинтересован.

— Ты был заинтересован, когда несколько лет назад задавал мне вопросы.

— Вот тогда я и узнал все, что мне было нужно.

— Сейчас очень многие получают представление о наших науках, не один только Дар Лан Ан. Целые толпы смотрели, как мы исследуем пещеры далеко на юге.

— Тут я ничего не могу поделать.

— Но если ты тоже захочешь учиться у нас, ты мог бы по крайней мере получить какое-то представление о том, чему учатся остальные, и тогда ты смог бы осуществлять некоторый контроль над тем, что узнает твой народ, когда наступит время его жизни.

Последний аргумент несколько смутил Дара; он не совсем понимал, к чему стремится Нильс, и еще меньше были ему понятны намерения далекого Учителя. И он не знал, удивляться ли ему или нет, когда аргумент этот, вероятно, убедил невидимого собеседника, зато он ясно видел, что Крюгер доволен результатами.

Как ни мал был робот, он все же оказался слишком велик для люка в том месте, где Дар и Крюгер некогда беседовали с Учителем. По указаниям последнего бот опустился возле кратера, в котором так долго были заперты наши два путника, и робота перенесли к зданию с генераторами. Люди вернулись в бот и сгрудились вокруг экрана телевизора, настроенного на передатчик робота.

— Что дальше? — спросил Учителя оператор.

— Пустите вашу машину по наклонному ходу.

Оператор повиновался; маленький ящик на гусеницах покатился вниз по скользкой поверхности. Свет померк, когда он достиг нижней площадки хода, и на верхушке робота вспыхнула лампа.

— Вперед по этому коридору. Никуда не сворачивать; там будут другие проходы.

Машина шла вперед. Коридор был длинный и вел, по-видимому, глубоко в толщу горы; прошло немало времени, прежде чем путь преградила массивная дверь.

— Ждать, — прозвучала команда.

Они повиновались, и через несколько секунд дверь отворилась.

— Быстро вперед.

Робот перекатился через порог, и дверь позади него захлопнулась.

— Продолжать движение; ответвлений больше не будет. Я выйду навстречу вашей машине, но я буду идти медленно, потому что должен нести на себе рацию. Я все еще возле деревни.

— Вам незачем беспокоиться и выходить навстречу — разве что вы не хотите, чтобы робот увидел часть вашей станции, — заметил один из биологов. — Машина может прекрасно пройти все расстояние сама.

— Очень хорошо. Я буду ждать здесь, и тогда с вами смогут говорить и мои товарищи.

Должно быть, здание с генераторами и участок под деревней у поляны гейзеров соединял один длинный туннель. Робот двигался долго, но в конце концов коридор вывел его в большое помещение футов восемь высотой, куда выходило множество других туннелей. Биолог, знавший абьёрменский язык достаточно, чтобы почти не зависеть от Дара и Крюгера, объяснил Учителю местоположение робота и запросил дальнейших указаний.