Мир Реки: Магический лабиринт

— А ведь она нам может сейчас пригодиться, — произнес Фрайгейт.

— О чем ты говоришь?

— Об армии. Мы можем заказать у компьютера целую армию роботов и андроидов. Мы настроим их так, чтобы они не подчинялись командам Снарка, то есть нашего таинственного противника. Армия роботов будет защищать нас и охотиться за Снарком. Нам останется только произнести приказ, и они начнут хватать и убивать любого, кто не входит в нашу группу. Простая директива — кто не с нами, тот против нас. За пару дней андроиды и роботы сделают то, на что нам потребовались бы годы.

Бёртон с удивлением посмотрел на американца и покачал головой.

— Ты слишком долго писал — как ее там… научную фантастику. От нее у тебя прокисли мозги.

— Но аппаратура башни способна и не на такое! — вскричал Фрайгейт. — А чтобы победить врага, нам понадобится сила и мощь! Я знаю, мои слова могут показаться странными, но мы можем и должны создать себе армию — хотя бы численностью в сотню тысяч солдат!

Послышался смех. Фрайгейт обиженно усмехнулся и сказал:

— Я, между прочим, серьезно.

Он подошел к пульту компьютера и, нажав на несколько клавиш, произвел серию простых вычислений. На экране появилось число:

— Я исхожу из расчета, что на каждую комнату нам потребуется по три андроида. Эту армию компьютер изготовит за несколько дней. Мы расставим роботов в помещениях и коридорах башни, и они будут наблюдать за теми местами, где могут оказаться тайники.

Нур с улыбкой похлопал его по плечу:

— О Пит! Я восхищаюсь твоей фантазией, но сожалею о том, что тебе недостает сдержанности и реального взгляда на вещи.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросил Фрайгейт. — Сдержанность хороша там, где она необходима. Разве не так? А что касается реальных взглядов, то армию можно сделать без особых проблем.

Компьютер мог изготовить и большее число солдат — с этим мавр не спорил. Но андроиды не имели разума, и каждое их действие требовалось программировать. По мнению Нура, армию пришлось бы разделить на маленькие отряды, чьи функции определялись бы отдельными программами. Для их управления понадобилось бы создать звено сержантов и офицеров, которые брали бы на себя инициативу в неучтенных ситуациях. Однако они тоже не знали бы, что им делать и следует ли что-то делать вообще.

— Кроме того, мы по-прежнему боялись бы за свою безопасность, — добавил Бёртон. — Если незнакомец может менять команды компьютера, то вряд ли мозг робота будет для него большим секретом. Почему бы ему, немного подумав, не повернуть твою армию против нас?

— Возможно, незнакомец уже думает над этим, — сказала Алиса. — Мне кажется, он наблюдает за каждым нашим шагом.

Она поежилась и испуганно осмотрелась по сторонам.

— У меня есть ответ на ваши возражения, — гордо произнес Фрайгейт. — Мы внесем изменения в невральную систему андроидов! Мы сделаем их частично механическими. То есть нам надо будет вставить в них механические устройства — типа наборной панели или клавиатуры, — чтобы роботы принимали наши команды только механическим образом.

Мы приступим к программированию солдат уже после того, как получим от компьютера необходимое оснащение. Это устранит любую возможность вмешательства, и Снарк лишится своего главного козыря. Хотя… Вот же черт! Он может ввести в тела андроидов особые нейронные устройства, которые будут отменять наши команды, набранные на клавиатуре.

— Хотите вы этого или нет, но нам надо признать, что мы находимся во власти этого Снарка, — сказал Нур. — Ему даже необязательно нападать на нас и подвергать себя риску. Отключив энергию от конвертеров, он мог бы уморить нас голодом. И если бы Снарк хотел нашей смерти, он давно бы покончил с каждым из нас. Тем не менее мы до сих пор живы. Следовательно, можно ожидать, что это продлится и впредь. Более того, ограничив в какой-то мере наши возможности, незнакомец оставил нам доступ к большинству программ. В их перечне есть даже то, что может ему навредить, хотя он мог просто не заметить эти команды. Возможно, тем самым Снарк показывает нам, как мало мы для него значим.

— Но зачем это ему понадобилось?

— Здесь мы можем только гадать, — подытожил Фрайгейт. — Все ответы у него, а он нам вряд ли их скажет.

— Согласен, — произнес Нур. — Но пока вы все спали, я велел компьютеру отобразить на схеме тайный вход, который Лога предусмотрел во время строительства башни. Я имею в виду ту лазейку, которой мы воспользовались, чтобы пробраться сюда. По каким-то причинам Снарк не позволил нам улететь в долину. Возможно, он вообще не хотел, чтобы мы покидали башню. Решив выяснить этот вопрос, я попросил компьютер открыть потайную дверь, но он отказался выполнить мою просьбу. Моя догадка оказалась верной, и по воле незнакомца мы стали пленниками башни.

Вероятно, он когда-нибудь сам захочет, чтобы мы ушли. Однако до той поры путь на волю останется закрытым. И все же эта огромная тюрьма предлагает нам больше сокровищ, чем Земля и долина, вместе взятые. Я говорю не столько о физических предметах, сколько о знании и морально-духовных ценностях. Очевидно, нас оставили здесь в качестве учеников, чтобы мы могли воспользоваться этим богатством. И вместо того чтобы строить вокруг себя баррикады, нам надо просто принять предложенный дар.

Тем не менее мы должны обрести полную свободу. Мы должны снять ограничения, которые внес в программу наш противник. К тому же ломать — не строить. А незнакомец — не Бог.

— То есть ты предлагаешь нам вернуться в свои жилища и на время забыть о существовании незнакомца? — спросил Бёртон.

— Да, пора перейти из этой маленькой тюрьмы в большую. Хотя Земля и мир Реки — тоже в своем роде тюрьмы. Странно, но, попадая в достаточно большое пространство, люди уже не считают себя пленниками. Иллюзия свободы затмевает им разум. Они не понимают, что свободным является только тот, кто знает о всех ограничениях и возможностях своей тюрьмы.

— Ох уж эта мудрость суфиев, — с презрительной усмешкой произнес Бёртон. — А тебе не кажется, что твое предложение выглядит немного нелепо? Сначала мы спрятались в нору, потом нам эта нора надоела, и тогда ты решил, что бояться некого и можно выползать наружу.

— Мы следовали своим инстинктам, — ответил Нур. — И это, конечно, плохо. Но нам хотелось найти место, где мы чувствовали бы себя защищенными. В тот момент нам казалось, что опасность действительно велика. Однако, успокоившись, мы сделали переоценку ситуации.

— Которая снова лишила нас покоя, — добавил англичанин. — Ладно, после твоих речей мне стало лучше, и я перестал считать себя пленником. Кроме того, меня уже тошнит от этой кучи у двери. Давайте расставим мебель по местам.

Он встал и направился к баррикаде.

— Прежде чем мы займемся этим, мне хотелось бы вам кое-что сказать, — произнес Фрайгейт. — Нур не единственный, кто вел опрос компьютера.

Бёртон остановился и повернулся к американцу.

— Как вы знаете, Лога приостановил воскрешение Моната, — продолжал тот, — и позже Снарк подтвердил его команду. Тем не менее телесная запись Моната по-прежнему находится в памяти компьютера. Я попытался отыскать его ватан в шахте, но он, как оказалось, исчез. А вам известно, что это означает. Монат перешел на следующий этап и стал «продвинувшимся».

По щекам Бёртона покатились слезы, и внезапный порыв печали привел его в удивление. Только теперь он начал понимать, какие чувства испытывал к Монату.

Они встретились с ним после первого воскрешения, и с той поры этот странный на вид инопланетянин стал его спутником и верным другом. Он поражал Бёртона своей душевной добротой, своим состраданием и мудростью. Несмотря на нечеловеческий облик, он был в сотню раз человечнее других людей, и, наверное, поэтому Бёртон относился к нему как к отцу — вернее, как к мудрому учителю. Немудрено, что Монат достиг стадии «продвижения». Но отныне их пути разошлись навеки.

Так зачем эти слезы и грусть? Он должен радоваться успеху друга. Разбив оковы плоти, Монат превратился в вольный дух. Он обрел абсолютное счастье и свободу.