Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

— Это существо действительно может быть последним уцелевшим токина... — задумчиво протянула Анана. И тут же ответила сама себе: — Нет, конечно! Это просто совпадение!

Они молча постояли некоторое время, внимательно оглядываясь вокруг. Потом Кикаха сказал:

— Здесь нам никак не найти ответов на наши вопросы. Во всяком случае, если не задержимся тут надолго, а у нас нет ни еды, ни воды, ни нужных инструментов.

И все-таки... Еды и воды у них хватало дня на четыре, если экономить. Но вот испражняться было некуда, однако в такой громадной усыпальнице подходящим местом мог служить любой уголок.

— Лучше нам убраться отсюда, — Анана сдвинула брови.

Кикаха на мгновение задумался.

— Ладно, — кивнул он. — Ты права.

Он подошел к тому месту у стены, где они прошли через врата, и протрубил в рог Шамбаримена. Последняя нота, казалось, зависла в воздухе, словно бабочка-поденка, твердо решившая продлить свою короткую жизнь еще на несколько секунд. Перед Кикахой появилось мерцающее пятно примерно пяти футов в ширину и десяти в высоту. Сверкающая стена склепа за пятном исчезла, и он теперь смотрел на каменный пол и точно такие же стены. Кикаха уже видел их, и притом не так давно. Выход был открыт, но Кикаха предпочел бы воспользоваться другими вратами, если они тут есть, не желая вновь оказаться в резонансной цепи.

Через пять секунд вид помещения в каменной башне померк. На стене вновь появились пейзажи других вселенных.

— Найди другие врата, если сможешь, — посоветовала Анана.

— Конечно.

Кикаха медленно пошел вдоль стены, вновь и вновь трубя в рог. Но врата открылись, лишь когда он обошел половину гробницы. Примерно в двадцати футах перед собой Кикаха увидел большой валун, вокруг него и над ним простирались ровная пустыня и голубое небо.

Кикаха не знал, в какой вселенной находится этот ландшафт — или на той же самой планете, где они сейчас находились. Врата могут перенести тебя на несколько футов — или на другой материк.

При дальнейшем обходе по кругу вдоль стены никаких иных врат не обнаружилось. Тогда Кикаха начал следующий круг, отойдя от стены на двадцать футов. Но тут его окликнула находившаяся неподалеку Анана:

— Иди сюда! Я только что увидела нечто очень интересное!

Кикаха широким шагом подошел к ней. Она смотрела вверх, туда, где изображения как бы выскакивали из стены, чтобы тут же запрыгнуть обратно.

— Рыжий Орк! Я только что его видела — на картинке, — пояснила она.

— А на каком фоне?

— Такой фон может быть на любом из тысячи миров. Позади него виднелся какой-то водоем — может, большое озеро, а может и море. Похоже, он стоял на краю утеса.

— Продолжай наблюдать за этой картинкой, — попросил Кикаха. — А я хочу обойти гробницу еще раз, по более узкому кругу. Но буду посматривать и на стены — вдруг да увижу Орка. Или что-нибудь знакомое. Да, кстати, я нашел-таки еще одни врата, но они вели в пустыню. Ими мы воспользуемся только в крайнем случае.

Анана кивнула, не отрывая напряженного взгляда от изображений.

Прежде чем Кикаха повернулся, перед глазами у него промелькнуло нечто похожее на центр Лос-Анджелеса. Он узнал Брэдбери-Билдинг. Следующие двадцать панорам показывали незнакомые места.

А затем он увидел на миг пейзаж Лавалитового мира, планеты, откуда им с Ананой удалось бежать. Из ровной поверхности стала медленно вздыматься гора, а река у ее подножия разливалась все шире по мере того, как мелело ее русло.

Какой прок от всех этих картинок, если на них здесь некому смотреть?

По спине у Кикахи побежали мурашки. Слишком много вопросов — и ни одного ответа. Самым правильным будет не думать больше о них. Но присущая Кикахе практичность все-таки не удерживала его от склонности ломать голову над подобными вещами.

Завершив круг, Кикаха остановился. Рог не открыл больше никаких врат. И знакомых пейзажей на стенах тоже больше не появилось. Да и не мог он разглядеть изображения, находившиеся значительно выше на изогнутой стене.

Он вздрогнул, услышав, как Анана закричала:

— Вон Рыжий Орк!

Когда Кикаха подбежал к ней, видение уже исчезло.

— Он собирался пройти через врата! — сообщила ему Анана. — Он был на том же утесе у моря, но шел к вратам. К шестиугольнику!

— Возможно, это происходит не сейчас. Почему бы не предположить запись?

Кикаха направился было к кубу, собираясь обследовать его, как вдруг Анана выругалась по-тоански:

— Элиттрия!

Кикаха стремительно обернулся и успел уловить последние две секунды очередной картинки. На ней была часть гигантской усыпальницы с кубом, а совсем близко стояли они с Ананой, глядя перед собой и немного вверх.

— Мы! — взревел Кикаха.

— Что здесь удивительного! Если наблюдение ведется за столькими мирами и местами, то вполне естественно, что и эта гробница не будет исключением. Хотя бы потому, что наблюдателям полагается знать, когда сюда проникнет какой-нибудь незваный гость — как мы с тобой.

— Но против нас ничего не предприняли.

— Пока...

— Следи дальше за изображениями, — сказал Кикаха. Он подошел к кубу и ощупал круглый постамент, но не нашел никаких выступов или впадин. Управляющие механизмы, если таковые имелись, были явно не здесь. Кикаха попробовал снять куб с колонны, но тот не поддавался его усилиям.

Пришлось снова обследовать стены. Через час он изучил взглядом всю стену на такую высоту, на какой только мог что-либо рассмотреть, а затем принялся ощупывать ее поверхность. Безрезультатно. А между тем скрытые мониторы наверняка записывали все его действия.

Эта мысль вызвала за собой множество вопросов. Как же все-таки мониторы ухитряются следить за столькими местами в стольких мирах? Камеры, снимающие бесчисленные миры, должны быть недоступны для обнаружения. Какие-то особые постоянные магнитные поля? И они передают картинки через какие-то особые врата в усыпальницу? Если все эти записи сохраняются в некоем архиве, то он должен занимать исполинскую площадь. Может, он скрыт внутри этой планеты?

Но какой-то смысл во всем этом все-таки должен быть!

— Кикаха! — позвала Анана.

Он подбежал к ней:

— Что?

— Тот человек — ну, помнишь, мы видели его в летающем дворце Лавалитового мира. Я только что заметила его!

— А где он был — знаешь?

Анана покачала головой:

— Он шел по лесу. Но такие деревья могут расти и на Земле, и в Многоярусном мире, и на сотне других планет. Ни зверей, ни птиц я не видела.

— «Все страньше и страньше» — вздохнул Кикаха, затем снова посмотрел вокруг и добавил: — Не думаю, чтобы нам удалось разузнать здесь что-либо еще. Мы не можем просто сидеть сложа руки и ждать, надеясь, что мелькнет изображение Рыжего Орка, или незнакомца в старинном костюме, или — хотя видит Бог, как бы мне этого хотелось! — Вольфа с Хрисеидой.

— Но мы могли бы когда-нибудь вернуться сюда, повторив свой путь через врата.

— Мы вернемся. А теперь пора уходить. Мне не очень хочется снова в башню, но у нас нет выбора.

Они подошли к стене, где находились невидимые врата, через которые им удалось проникнуть сюда. Кикаха поднес к губам рог и затрубил. Воздух замерцал, и они увидели помещение в башне, которую недавно покинули. Анана шагнула через врата, а Кикаха — за ней по пятам. Но, проходя, он обернулся бросить последний взгляд на усыпальницу.

И увидел, что куб заполнился множеством лучей разных цветов и оттенков. Они вспыхивали, гасли и в мгновение ока сменялись другими лучами. Существо, окутанное оранжевым сиянием, начало медленно погружаться на дно куба.

— Погоди! — крикнул Кикаха.

Но склеп уже скрылся из глаз. Кикаха успел лишь заметить, как приподнялась крышка куба. Он не стал объяснять Анане, зачем снова трубит в рог. Однако на сей раз вход в гигантскую гробницу не открылся. Вместо этого их перенесло совсем в другое место — и опять началась цепь перемещений.

В конце концов они очутились на цветущей равнине. Далеко впереди виднелся густой лес, а за ним вздымалась скальная стена — такая высокая, что вершины ее Кикаха не видел. Стена тянулась вправо и влево сплошным нерушимым барьером. В ярко-зеленом небе сияло солнце, такое же желтое и яркое, как на Земле.