Чужие-II (Планета отчаяния)

- Переключаю пеленг показательного радиуса...

- Два-четыре, профиль виден, - ответили с корабля.

- Все ясно. Курс взят...

Челнок летел свободно, словно падал; это вызвало не слишком приятные ощущения, похожие на те, что человек испытывает при сильном страхе.

- Включи, пожалуйста, ускоритель, - посоветовал Бишоп, наиболее четко угадавший природу этих ощущений - большинство было склонно приписывать их, вопреки всему предыдущему опыту, нервам.

- Включаю, - Ферроу взялась за рукоятку. - Эй, все берегите головы: немного потрясет.

"Немного" - было сказано очень мягко. Только непродолжительность тряски избавила от необходимости убирать результаты охватившей всех тошноты.

"Это какой-то конец света!" - мысленно простонал Хадсон, чувствуя, что еще секунда - и кишки вылезут изо рта. Большинство других вообще на это время лишилось способности о чем-либо думать.

Наконец тряска осталась позади; челнок выровнялся, шум поутих, и спустя некоторое время десантники и прочие члены экипажа, к которым относились также Рипли и Берт, опять не знали, чем отвлечься от мрачных мыслей.

"Хватит! Меня все это больше не колышет!" - решил про себя Хиггс и закрыл глаза, настраиваясь на сон. Тихоня Кроу принялся мурлыкать себе под нос какую-то песенку, что окончательно привело Хадсона в расстройство.

Дрейк уставился на бюст Вески. Молодая женщина притягивала его как магнит, но он считал слабостью в этом признаться. Вески хмуро изучала лейтенанта. Командир нравился ей все меньше.

- Эй, лейтенант, - наконец не выдержала она. - Лейтенант, сколько вы вылетов сделали?

- Тридцать восемь, - ответил Горман и, опасаясь, что его неправильно поймут и уличат во лжи, уточнил: - Тренировочных.

При этих словах даже у невозмутимой Вески внутри что-то сжалось.

Хадсон тихо застонал.

- А боевых?

- Два. - И снова уточнил: - Считая с этим.

- О, черт! - выдохнула Вески.

- Идиотизм, - прошипел кто-то.

- Кранты всем...

- Да бросьте... чего там...

- Ну и ну!

"Я так и знала", - обреченно подумала Рипли.

- Данные - ноль четыре, переходим на конечный спуск, - объявила Ферроу. Ее слова никому энтузиазма не прибавили.

Притворяться было не перед кем и незачем. Мысли о победе и ожидаемых наградах сами по себе улетучились. Предстоящее дело обещало только опасности - и ничего больше.

- У меня что-то плохое предчувствие, - пробормотал Дитрих.

- У тебя всегда плохое предчувствие, - огрызнулся Фрост. - Если с тобой что-то случится, я, вернувшись, позвоню твоей маме.

Этот короткий диалог окончательно настроил всех на мрачный лад.

Чтобы отвлечь десантников от подобных разговоров, способных полностью уничтожить остатки боевого духа, Горман снова заговорил:

- Хорошо, давайте проверим мониторы. Так, вижу всех; все выглядит неплохо. - На глаза лейтенанту попался спящий Хиггс. - Дрейк! Поправь свою камеру! Что-то я тебя не вижу... - По монитору ползли пестрые волны. Дрейк стукнул по камере - волны пропали. Не догадываясь о его "маневре", лейтенант довольно отметил: - Вот так уже лучше... Немного наклонись, чтобы я мог тебя видеть... Так, хорошо. Через две минуты садимся. Готовьтесь!

- Угу, сейчас!

- Эй, кто-нибудь, разбудите Хиггса!

Вместе с Хиггсом проснулся и механизм выпуска атмосферных крыльев.

Челнок стал похож на огромного металлического скорпиона с угрожающе поднятыми клешнями.

Скорпион полз по облакам, рваным и мрачным, ожидая встречи с достойным противником. Внизу намечались контуры станции, такие же хмурые и жесткие на вид.

Станция - во всяком случае, определенная ее часть - лежала в объятиях уродливых железных рук остатков корабля инопланетян. Летающий "скорпион" выглядел на его фоне жалкой букашкой, слишком много вообразившей о себе. Станция казалась мертвым гигантом; ничто не говорило о том, что в ней еще теплится жизнь. Молчал эфир, не регистрировались обычные помехи от мощного электромагнитного поля; не было заметно ни одного движения, ни одного огонька. "Неприятно", - подумала Ферроу, глядя на внушительную и тоскливую картину. Действительно ли от нее веяло ужасом, или это было игрой нервов, - но смотреть на станцию было нелегко.

- Спускаемся! - Даже голос Ферроу показался немного чужим. - А где этот чертов бакен? Ага, вижу.

Она говорила вслух скорее сама для себя, чтобы отделаться от сковывающего волю предчувствия. Вряд ли можно было назвать другой вылет, в котором так бы не хотелось участвовать большинству профессионалов.

"А ведь станция красива. Во всяком случае, грандиозна. Она способна поражать воображение... Но, Господи, зачем на нее обрушилось это несчастье?!" - застонала в душе Рипли.

- Это и есть атмосферный процессор? - Рипли повернулась к Берту. На его лице расцвела довольная улыбка. Похоже, только он один выпал из общего настроения. Представитель Компании был почти весел, во всяком случае, доволен жизнью.

- Да-да, - гордо сообщил он. - Удивительное сооружение; полностью автоматизировано. Это производит наша Компания.

Он почти умиленно посмотрел в иллюминатор. Тягостное ощущение от неподвижности станции миновало его. Берт не видел гиганта, трагичного в своей беспомощности - перед ним была просто автоматизированная система, по какой-то причине находящаяся в нерабочем режиме.

Глядя на лицо Берта, Рипли вдруг явственно ощутила, что очень хочет врезать ему по морде.

Корпуса процессора замелькали совсем рядом - полет подходил к концу. Теперь все зависело от Гормана. Он собрался с мыслями, подтянулся и приступил к выполнению своих обязанностей, то есть снова принялся отдавать команды. "Я не ошибусь... Я не ошибусь..." - внушал он себе.

- Так, Ферроу, сажаешь транспортер у главного корпуса колонии и сразу возвращаешься назад на корабль. - Чтобы не молчать, Горман констатировал то, что не нуждалось в констатации: - Никакой видимой жизни нет.

- Всех сожрали, - прошептал себе под нос Хадсон.

- Подожди, Ферроу, - снова заговорил лейтенант, - сделай сначала круг над комплексом, поняла?

Этого времени, по расчетам Гормана, было вполне достаточно, чтобы подавить в себе остатки неуместных эмоций, но вид пустующей станции только усилил тревогу.