Клеарх и Гераклея

- Это, однако, все пророчество, в котором я нуждаюсь, - сказал он и ушел.

Солнце уже клонилось к западу, когда он увидел, что его нагоняют пятеро, а место было безлюдное.

Клеарх сошел с дороги, стал спиной к толстой смоковнице, положил руку на меч и спросил:

- - Кто же вы будете: добрые люди или разбойники?

- Мы, - ответил старший среди них, киликиец по выговору, - добрые люди и отбираем только неправедно нажитое, и я думаю, что мы куда добрее сборщика налогов.

- Что ж, добрые люди, - сказал Клеарх, - у меня-то нет ничего, кроме этого меча, одежды да еще вот венка, и, клянусь олимпийцем Зевсом, ничего из этого я не намерен вам уступать.

Разбойники переглянулись, и один из них, по имени Тухра, сказал:

- Это хорошо, что ты так храбро говоришь и говоришь по-персидски. Потому что мы из Даскилия и у нас позавчера убили предводителя. А оракул сказал: "Идите во двор моего храма и ждите человека, который сам себя отметит знаком победы".

Тут Клеарх посмотрел и увидел, что разбойников уже десятеро.

- Так как вы называете своего предводителя? - переспросил он.

- Каран, - сказал Тухра по-персидски.

Клеарх в бешенстве швырнул венок на землю - тот самый венок, что, по аполлонову уверенью, ждал его в храме фригийского бога! О Локсий, извилистый в пророчествах, так это над шайкой разбойников ты сулил начальство?

Тем же вечером подрыли лаз и ограбили дом финикийского менялы, а еще через день натерли лица особыми зельями, подвязали под платье ножи и среди бела дня поживились в лавке ювелира.

А в эти дни в городе случилось вот что: сатрап увидел сон и по этому сну приказал всю неделю раздавать нищим и калекам по две лепешки.

Киликиец Себна сделал себе язву на ноге и сходил посмотреть.

Вечером воры собрались за трапезой, поели, помыли руки и стали пировать, и тогда перс Тухра сказал:

- Вот уже неделя, как Митрадат уехал молиться в храм, и его покои во дворце стоят пустые, и говорят, его кладовые похожи на сказку. И сейчас есть возможность их ограбить. Как вы смотрите на это?

Киликиец сказал:

- Я хорошо смотрю на это, потому что тот, кто ворует у ювелиров, рано или поздно попадется. А если мы ограбим дворец Ариобарзана, то он вычеркнет имя этого разбойника Мания из списков предводителей городской стражи за то, что тот не сумел уберечь дворец, и впишет туда наши имена.

"Я залезу в покои Митрадата, - подумал Клеарх, - и найду там другие письма от Метона".

План Тухры был не сложен, но рискован.

В том месте, где раздавали хлеб, был склад для хвороста и колодец, а рядом - такой же колодец в самом дворце, в шести плефрах. Из одного колодца в другой можно было сделать ход.

Отдушина в кладовой, которую они собирались ограбить, была близ колодца. Отдушина была узка - человеку не пролезть. Кто-то должен был вылезти из колодца, взобраться на стену, зарезать стражников, пройти в кладовую, спустить через отдушину мелкие ценные вещи и тем же путем вернуться обратно.

Кладовая обычно была заперта, но назавтра сообщник разбойников должен был напоить хранителя кладовой.

На рассвете, когда придет народ за хлебом, можно будет покинуть и склад с хворостом.

- Что ж? - спросил Тухра Клеарха.

- Что ж, - сказал Клеарх, - идти в кладовую, верно, надо мне, - и по общему кивку понял, что этого-то от него и ждали. И прибавил: - Только я еще поброжу по дворцу.

Накануне предприятия собрались в кружок, поели, помолились, принесли в жертву двух петухов - знамения были благоприятны. Тухра сказал:

- Свидетельствую перед небом, что сокровища во дворце нажиты нечестно, что не ради корысти мы идем на такое дело и не крадем ничего, что бы давно не было украдено, - а поэтому да минует нас зависть богов.

Вечером спрятались в колодце и начали рыть ход. Клеарх и киликиец не рыли - подлая работа, а сидели наверху. Киликиец ел ячменную лепешку с кунжутом, доел и сказал:

- Не мудрено, что греки такие бедные. У вас нет сатрапов, кто же раздает народу хлеб?

- Просто состоятельные люди.

- А они-то зачем? - удивился киликиец.

- Чтобы народ сам не взял, - ответил Клеарх.

Клеарх взял светильник, а это был особый, разбойничий светильник, не с жиром, а с нефтью, которая освещает все вокруг и загорается от малейшего нагревания. Так вот, Клеарх взял светильник и поднес его к стенке из пестрого мрамора, прочитал искрошенные надписи и сказал:

- А ведь этот дворец совсем недавно грабил Агесилай! И притом мы делаем то же, что спартанец, только ему за это слава, а нам крест.

Тут вынули последнюю землю, и Клеарх с киликийцем пошли в колодец. Клеарх вылез наружу, дождался обхода стражи, закинул веревку за зубец стены, спустился в маленький дворик.

Огляделся. Во дворик выходило две мазаные комнатки. В одной, проходной, сидел стражник и не спал, а терпеливо латал кожаный ремешок сандалии. В другой комнате на трехногом табурете лежал узел его с пожитками и ужином.

Клеарх понял, что стражник не заснет и не уйдет, а убивать его почему-то не хотелось; Клеарх взглянул на звезды и их расположение и понял, что вряд ли успеет куда-то, кроме кладовой.

Тут что-то потерлось о ногу грека. Клеарх вздрогнул, опустил глаза: кот, редкое животное, вроде ласки, от мышей.

Клеарх тихо поднял разжиревшего кота и пересадил через подоконник. Тот подумал, подошел к узлу и с урчанием поволок из него куриную ножку.

- Ах ты! Никак эта тварь добралась до курицы!

Стражник, отложив дратву, выскочил в соседнюю комнату; Клеарх проскользнул дальше. Через мгновение вслед ему, мяукая и обиженно подняв хвост, побежал кот.

Дверь кладовой была действительно открыта.

Клеарх скользнул внутрь. О боги! Откуда у персов столько золота, разве, действительно, можно скопить столько золота справедливостью и мерой?

Клеарх спустил в дыру мелкие вещи, а крупные сначала смял так, чтобы они тоже пролезли, выбрал себе красивый меч с золотой рукоятью и пошел к двери. За углом опять послышались шаги стражников.

- Ой, - сказал кто-то, - а я дверь забыл запереть!

Это был пьяный смотритель кладовой!

Заскрипел замок... Клеарх понял, что утром его застигнут.

- Мяу! - сказал он громко и стал царапать ногтем свой плащ.

- Проклятый кот! - сказали за стеной. - Он там все платья изорвет!

Стражники отперли дверь, полезли внутрь и затерялись с дрянным факелом меж сундуков. Клеарх выскользнул, перебежал комнаты и дворики, накинул веревку на зубец стены, влез, спустился в Колодец.

Товарищей в колодце уже не было. Ход с той стороны обвалился.

Клеарх молча щупал рассыпавшуюся землю. Где-то кричали петухи. Уже светало. Клеарх вылез наверх, перемахнул по веревке стену, спустился в какой-то сад, побежал меж померанцев, опять стена... Там-то и углядел его с плоской крыши стражник.

x x x

Дело было серьезное, Клеарха тут же привязали к столбу в присутствии самого Ариобарзана. Схватили и того стражника, что чинил ремешок, принесли кожаный коврик и стали бить от позвонка до позвонка.

Имени своего Клеарх решил ни в коем случае не называть и потерпеть до полудня, когда начнется раздача хлеба и товарищи смогут уйти: а то, не ровен час, их поймают, узнают, что в городе он недавно, выяснят, кто такой.

Но персидские плети, да еще в большом количестве, - вещь нестерпимая, Клеарх увидел, что не выдержит.

Но тут стражник понял, что пришел его последний час, решил поквитаться с недругами и завопил, что, точно, пропустил вора за долю в добыче, а сквозь наружные ворота его провели Кабус и Фарх.

"Вот негодяй, ведь ничего не знает, а невинных людей оговорил", подумал Клеарх и потерял сознание.

Занялись Кабусом и Фархом, а грека отнесли в каменный мешок.

- Вот, ты товарища просил...

Когда Клеарх пришел в себя, он увидел: подземелье, молодой перс, множество крыс.

Клеарх поглядел на перса и подумал: "Да ты никак тоже сикофант", потому что перс был грязный, а пальцы длинные и тонкие и манеры не простонародные.