Мемурашки

ак виновата, так виновата! Не углядела, а он с лестницы упал!

Я киваю головой, соглашаясь со взрослой тётей, а сам отчаянно пытаюсь понять, почему я не помню, как падал с лестницы? Раз воспитательница говорит, что я упал, значит, так и было, а я этого почему-то не помню. Непостижимо…

Примерно через год я столкнулся с высшей мерой социальной защиты ещё раз. Двадцать пятого февраля 1956 года Никита Сергеевич Хрущёв прочёл на ХХ съезде доклад «О культе личности и его последствиях». В наш детский сад эхо этого события докатилось в виде сенсационного известия, выдержанного в духе сталинской шпиономании: «А Сталин – шпион!»

Послушав подобные речи, я раскинул умищем и твёрдо объявил, что это неправда. «Если бы Сталин был шпион, он приказал бы нам всем быть за немцев!»

Возражение, как видим, тоже вполне в духе сталинского тоталитаризма, однако оно не совпадало с мнением большинства. «В мои лета не должно сметь своё суждение иметь», а я вот посмел.

Вновь, не возразив ни слова, меня уложили на пол и принялись топтать. Ничего не попишешь, однообразие приёмов объясняется единообразием воспитания. Каковы времена, таково и общество… топталитарное.

Впрочем, на этот раз меня отняли у коллектива в ту же секунду, но я до сих пор не знаю, сработало ли воспоминание о былых неприятностях или же меня спасло грозное имя товарища Сталина.


Как появились люди
(научно-фантастический рассказ)

Сидим с братом под столом и обсуждаем важную проблему, откуда взялись люди. Мы с братом появились от папы и мамы, другие люди от своих пап и мам. А самые первые люди – откуда?

– От обезьяны, – говорит учёный брат. Конечно, Саша старше меня на год и три месяца без двух дней и знает множество умных вещей.

– А обезьяна откуда?

– От своей обезьяньей мамы.

– А самые первые обезьяньи мама и папа?

– От кого-нибудь ещё.

– А самые первые кто-нибудь ещё?

Некоторое время мы сидим молча, затем я со стихийной философичностью применяю принцип Оккама и отсекаю эволюционную теорию напрочь.

– Нет, первые люди появились сами по себе. Просто появились – и всё. А как появились – никто не знает, потому что до этого людей не было и никто этого не видел.

Такое отношение к мирозданию называется агностицизмом, и брат решительно не согласен с подобной постановкой вопроса:

– Что же, все люди от одного человека произошли? Надо от папы и мамы. А когда второй человек будет появляться – первый увидит.

– Он в это время слова придумывал, – говорю я, утверждая важность вопросов языкознания для развития человеческой цивилизации.

– Двух человек всё равно мало. Там, наверное, ещё кто-то появился сам по себе.

Это уже называется законами диалектики, переходом количества в качество.

– Может, и появился. Только первый человек в это время второго словам учил, вот они ничего и не видали.

Обучение важнее знания. Ян Коменский был бы доволен таким выводом.

– Но ведь потом ещё кто-нибудь появится сам по себе, и люди увидят.

Это уже скептицизм чистейшей воды.