Обитатели стен

«Интересно, что это за место? — подумал Эрик. — И как его используют Чудовища?»

Надо было оглянуться, посмотреть еще раз. Ведь он — Эрик-Око. А Око должно взирать на все.

«Надо взглянуть еще раз.

Но украдкой, украдкой».

Эрик обернулся и начал потихоньку открывать глаза, сжав зубы, чтобы из него снова не вырвался крик. Но, даже несмотря на это, он опять чуть было не закричал, поспешно закрыл глаза, выждал и снова начал их открывать. Мало-помалу, прилагая всю силу воли, постепенно он добился того, что мог смотреть в открытую сияющую бесконечность, не теряя контроля над собой. Она подавляла и приводила в смятение, и все же, если не смотреть слишком долго, он мог вынести ее вид.

Пространство. Огромное, необъятное. Пространство на пространстве и еще раз на пространстве, и все омыто пронзительным светом. Пространство тянулось вверх, расстилалось во все стороны, уходя все дальше и дальше в бесконечность. Однако в фантастической дали все же был виден его предел. Там созданная гигантами стена, наконец, ограничивала этот простор. Она возвышалась над ровным плоским полом, исчезал где-то в неразличимой вышине.

А до нее — если хватало сил на столь долгий взгляд — до нее располагались разные объекты. Огромные, но не столь чудовищные, как необъятное пространство, окружающее их, чуждые предметы. Не похожие ни на что знакомое.

Нет, это не совсем так. Вот, например, та штука. Эрик узнал ее.

Огромное приземистое сооружение, похожее на ранец без лямок. С детства ему не раз доводилось слышать, как о нем рассказывают воины по возвращении из экспедиций во владения Чудовищ.

Там хранится пища, приятная на вкус. В одном этом помещении пищи столько, что все Человечество могло бы кормиться бесчисленное количество незапамятных времен. И в каждом таком строении — разная пища.

Ни одно копье, имевшееся в распоряжении Человечества, не могло продырявить материал, из которого изготовлены контейнеры, по крайней мере внизу, где он наиболее плотный. Насколько Эрик знал, воинам приходится подниматься до середины строения, где стенки тоньше, и можно их продолбить. Затем куски пищи передаются от одного воина к другому, каждый из которых держится за шаткие скобы на поверхности строения.

Когда сваленная на полу куча становится достаточно большой, все спускаются вниз и набивают свои специальные объемистые ранцы, использовавшиеся для таких экспедиций. И крадутся обратно в коридоры, туда, где одни лишь женщины могут определить, годна ли пища к употреблению, и, если годна, приготовить ее соответствующим образом.

Вот, где бы он находился сейчас, — на этом строении, вырезая в нем отверстие, — если бы выбрал Кражу первой категории, как большинство юношей. Он вырезал бы отверстие, зачерпнул пригоршню пищи — в первую Кражу годилось любое количество, даже самое малое — и уже готовился бы к обратному пути, предвкушая восхищение женщин и всеобщее признание.

Он совершил бы нормальный, полезный Человечеству поступок.

И вместо этого…

Он заметил, что смотрит на комнату Чудовищ из своего укрытия без всякого тошнотворного чувства. Ну что ж, уже одно это было достижением. После такого относительно короткого времени, проведенного здесь, он может спокойно осматриваться, оценивая особенности территории Чудовищ как бывалый воин. Он еще не способен смотреть вверх широко раскрытыми глазами, но, с другой стороны, а кто способен?

Хорошо, но от этого было не легче. Ему предстояло совершить необычную кражу. Кражу третьей категории. Сувениры Чудовищ.

Эрик повернулся и, снова устремив взгляд в темноту, решительно направился вперед по прямому коридору. Свет от его налобной лампы желтоватой дорожкой ложился перед ним. Чем дальше он шел, тем шире разрасталось перед ним огромное черное пространство.

Все, связанное с его Кражей, с его посвящением в воины, казалось необычным. Томас-Капканолом, рассказывающий женщинам о его способностях, чтобы они подобрали соответствующее видение и имя. А ведь считалось, что видения посылаются предками через Проектор Науки Предков. И предполагалось, что заранее никто не может иметь ни малейшего представления, каким будет видение. Все зависело от предков и их неведомых планов относительно каждого конкретного потомка.

Мог ли он себе представить, что все видения и имена продумывались заранее и проектор специально настраивался для каждой инициации? А где же тогда религия? И если это действительно так, как можно продолжать верить в логическую последовательность событий, в зависимость между причиной и следствием?

И еще чтобы кто-то — к тому же Чужак! — помогал совершать Кражу. Кражу, которая считалась исключительной проверкой личных мужских качеств и по определению была поступком, который совершается в одиночестве.

Но если согласиться с тем, что видения выбираются заранее, почему не принять заранее подготовленную Кражу?

Эрик замотал головой. Он совсем запутался в темных закоулках своих мыслей, все его представления о мире смешались.

Одно он знал точно. Соглашение с Чужаком, в которое вступил его дядя, противоречило всем законам и заведенным порядкам Человечества. И то, что его дядя боится огласки, еще больше убеждало в том, что это является грехом.

И тем не менее, насколько понимал Эрик, его дядя — величайший человек во всем Человечестве. Томас-Капканолом не мог поступать неправильно. Однако он явно склонялся к Чуждой Науке. А Чуждая Наука считалась грехом. Но с другой стороны, если верить дяде, родители Эрика были тоже приверженцами Чуждой Науки.

Нет, это невыносимо. Слишком много на него обрушилось. И он слишком многого еще не знает. Лучше сосредоточиться на своей Краже.

Странный коридор закончился. Волосы зашевелились на голове у Эрика, когда он вступил в огромное темное помещение и ощутил на себе давящую черную пустоту. Торопливо он двинулся вперед, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что проем находится у него точно за спиной. Здесь его налобная лампа оказалась почти бесполезной. Эрик ощущал себя очень неуютно, почти так же, как на открытом пространстве.

«Какую роль играет это строение в мире Чудовищ? — снова лихорадочно подумал он. — Каково его назначение?» Хотя на самом деле он даже не хотел знать ответов на эти вопросы.

Эрик достиг противоположного края помещения уже бегом и с такой силой врезался в стену, что отлетел назад.

Он так перепугался, что даже не сразу понял, что произошло, и только потом сообразил, что, вероятно, отклонился от нужного направления.

На ощупь двигаясь вдоль стены, он наконец обнаружил вход в низкий коридор, так что ему пришлось присесть и наклонить голову, чтобы войти туда. Это место тоже не вызывало никаких приятных ощущений. Но вскоре он добрался до поворота, о котором говорил ему дядя, — и с облегчением свернул направо.

Он был на месте.

Впереди светилось несколько налобных ламп, и Эрик различил Чужаков, и не одного. Трое, нет, четверо, даже пятеро! Они сидели на корточках в углу большой квадратной ниши — трое оживленно разговаривали, а двое других возились с какими-то непонятными предметами.

При появлении Эрика все вскочили на ноги и встали перед ним широким полукругом. Эрика охватило непреодолимое желание иметь по тяжелому копью в каждой руке вместо одного легкого. С двумя тяжелыми копьями воин может и защититься, и нанести сокрушительный удар. Легкое же копье годилось лишь для одного хорошего броска и все.

Тем не менее он поднял его над плечом, готовясь к броску, и принял свирепый вид, как то и подобало воину Человечества. Он решил, что, метнув копье, отскочит в сторону и постарается успеть выхватить из-за спины оба тяжелых. Но если Чужаки сразу же бросятся на него…

Один из них, мужчина среднего возраста с волевым лицом, вышел вперед, подняв копье над головой, и осторожно, почти вопросительно произнес:

— Безопасность превыше всего?

Эрик почувствовал, как мышцы его начинают расслабляться. Это было древнее мирное приветствие, когда воины встречались на территории Чудовищ, где всегда подстерегала опасность. Этот пароль свидетельствовал о взаимном осознании того факта, что они окружены куда более опасными существами, когда находятся в этом страшном месте.