Старший брат

Ну, а вторая причина -- это мое опасение, касающееся моего состояния. Я чувствую, что со мной происходит нечто, и я очень боюсь однажды утром не узнать и не вспомнить себя. После объяснений вы должны понять меня более четко и глубоко.

Джузеппе уже привел себя в порядок и сел в кресло напротив, внимательно слушая шефа.

-- До последнего времени в особо засекреченных отделах нашей службы существовало твердое убеждение, что инопланетная цивилизация (имелась ввиду пока одна обнаруженная) ведет себя пассивно и, скорее всего, занимается наблюдением и сбором информации. В ангарах лабораторий имелось до шести единиц их техники, в том числе и ракетно-космической. Наш анализ показал, что уровень их развития на несколько тысячелетий опережает наш. Однако, среди принципов, положенных в основу их изобретений, не было ничего такого, что было бы нам непонятно по сути. Оно было недосягаемо для нас лишь с точки зрения технологических процессов и отсутствия некоторых материалов, которых нет на Земле. И вот однажды мне посчастливилось попасть в отдел No 1. Этот отдел состоит из ученых маньяков. Они не общаются с внешним миром, они не желают никого видеть и слышать. Они желают лишь заниматься тем, что им интересно, тем, что как наркотик не дает им оторваться от себя, делая это смыслом их жизни. Их обеспечивают всем необходимым, а они сутками, год от года, пробивают те стены, до которых официальной науке пока, как до небес. Там-то я и столкнулся с тем, что стало целью моей жизни. Я стал таким же, как они, но только в своем, узком направлении. Они занимаются сугубо техническими проблемами и способами их разрешения, я же пошел по пути теории и ее доказательств.

Так вот, дорогой помощник, я увидел там космический аппарат, который отличался от других, что встречались мне раньше в лабораториях, настолько, насколько наш современный космический корабль отличается от первых аэропланов. Мне кажется даже, что это не самое удачное сравнение, на самом деле отличий больше и они гораздо глубже. Это было нечто. За пятьдесят лет, которые он пробыл в хранилище, о нем ничего не тало известно. Им еще повезло, что объект был открыт: он открылся сам в момент посадки. Но и это ничего не дало. Это был корабль совершенно иной цивилизации, неведомой ранее и настолько развитой, что мы не в силах проникнуть ни в одну из научных разработок, столь далеко уровень их развития отстоит от нашего. Год спустя я по роду деятельности был допущен еще к нескольким подобным объектам и, к сожалению, с тем же результатом, хотя кое-что наши "очкарики" из двух объектов извлекли. Я имею в виду идеи. Оказалось, что аппаратов этой группы найдено гораздо больше, чем тех, более простых и явно отличающихся по принципу технико-научного исполнения. Их просто больше засекречивали, и это становится понятным, если ознакомиться с особым докладом группы ученых к руководству секретных программ.

В нем говорится, что объем заложенный в устройстве аппаратов научной информации приблизительно равен нескольким тысячелетиям научных изысканий и открытий. А также то, что уже за двадцать лет интенсивного проникновения в тайны этой техники наша цивилизация получила сто сорок три принципиально новых, особо оригинальных открытия в различных научных областях. Это позволило совершить бросок в развитии, равный пятистам годам обычного прогресса (то есть без учета исследований этих аппаратов)..

Но не только это было причиной, по которой, пророни ты хоть слово об этом, и группы секретных отделов могли просто тебя уничтожить.

Спустя двадцать пять лет после обнаружения первых аппаратов случился инцидент, о котором было много домыслов, но почти не было правды. А произошло следующее.

Перед самым конфликтом разоблачили несколько агентов неприсоединившихся стран, но это не помогло. И, как оказалось потом, не могло помочь, так как они не были этими агентами. Они были самыми что ни на есть настоящими инопланетянами. Уж кто-кто, а я это могу утверждать как непосредственный руководитель их обработки. Так вот, случилось то, чего никто не ждал. Обнаруженный аппарат, сейчас мы можем лишь догадываться о том, был он из тех, что хранятся у нас, или другой, похитили. Похищение было столь дерзким и явным, что все, кто занимался этой проблемой, оказались буквально в состоянии шока. Да, они знали, что иной разум есть, они каждый день видели его творения и постигали его тайны, но такого внезапного и решительного проявления не ждал никто. Похищенный аппарат представлял особый интерес. Он, в отличие от предыдущих, найденных в слоях доисторических пород или где-нибудь в океанах, был первым аппаратом, посадку которого мы засекли и наблюдали. Быть может, в нем была какая-то форма жизни или нечто, управляющее им.

Так или иначе, но он отстоял от своих последних предшественников на несколько сотен лет и был явно совершеннее, что особо нас интересовало. Его похитили прямо с места, куда он сел. Военные пытались блокировать группу объектов, захвативших его, но в результате мы лишь потеряли несколько дорогостоящих спутников.

По результатам работы комиссии, проверявшей все обстоятельства этого дела, существует твердое убеждение, что похитившие аппарат, относятся к другой цивилизации, нежели та, которая создала корабли, найденные нами. Это подкрепляется и тем, что я уже говорил: аппараты похитителей также есть у нас в лабораториях, но попадали они к нам при совершенно иных обстоятельствах. Иногда их сбивали военные, или же они сами терпели крушение. Но и это еще не все о них. Сразу же после похищения за одну ночь провели грандиозную чистку. Отдел по обработке агентов противника возглавлял я. И могу вам доложить: был в полной растерянности, когда понял, с кем имею дело. Вне своих аппаратов они ничуть не превосходили нас с вами, а внешне были теми людьми, что и мы. Но внутренние исследования показали очень серьезные биологические различия. Тогда мы считали, что мы и они -- два ответвления с общими корнями, иначе подобное сходство было бы просто невозможно. Мы не особо обращали внимание на их показания о совершенно чуждой им нашей природе и на их претензии по поводу якобы захваченных когда-то у них тел. Все эти разговоры мы считали проявлением враждебности. Мы, но не я лично.