Конец подземного города

Гарри, неосторожно приблизившись к аппарату, почувствовал, что его прижимает к земле. Он сделал еще несколько шагов - его чуть не повалило. Он с трудом отпрянул назад, а кепи, сорванное ветром, стремительно покатилось по земле, затем взлетело в воздух и исчезло в лесу за забором...

Машина вдруг присела, вобрав в себя длинные ноги и выпустив широкие лыжи. Потом опять появились ноги, а лыжи скрылись в пазах. "Светолет" снова выпрямился, и Гарри показалось, что ноги его стали еще длиннее.

- Ну и машина! - усмехнулся Рыбников. - Она и на ногах, она и на лыжах...

- Она и во льдах, и под водой, - улыбнувшись, добавила Надя.

Гарри спросил:

- Как же люди держатся, когда машина в небо смотрит?

- Кабина круглая, - ответила Надя, - и свободно ходит на шарнирах внутри корпуса. Центр тяжести всегда под ногами.

- Что-то уж больно сложно, - покачал головой Рыбников.

- Наоборот, - возразила Надя, - все детали, все приборы и механизмы построены чрезвычайно просто.

- Где уж там просто! - буркнул Рыбников. - Право, спокойнее лететь на обыкновенном самолете. А на "Светолете"... Как бы не получилась вынужденная посадка где-нибудь на земной макушке. Скорость-то какая у вас?

- Скорость любая - от нуля до четырех тысяч километров в час... Если понадобится, можем стоять в воздухе, на воде и под водой неподвижно... А поднявшись в стратосферу...

- А на земле "Светолет" может стоять неподвижно? - невольно съязвил Рыбников. - Не удержишь, как кровного жеребца...

Точно оскорбленная шуткой, машина вдруг подпрыгнула и медленно стала подниматься по вертикали. Жужжания мотора почти не было слышно.

- Вот так-так! - свистнул Рыбников. - Машина с норовом... "

Светолет" плавно опустился точно на то место, с которого поднялся.

Солнцев вышел и сказал:

- Можно отправляться. Груз на месте, все в полной исправности. Почему-то нет только Иринина. Впрочем... Вот и он!

Широко шагая, приближался профессор Иринин. Солнцев пошел ему навстречу.

- Приветствую вас, Лев Леонидович, в день... то есть, простите, в ночь исторического полета в Арктику, - улыбаясь, сказал Иринин. - На такой машине туда еще никто не летал.

- Благодарю вас, Никита Галактионович. Я рад, что вы будете нашим спутником. - Солнцев крепко пожал руку профессору и, поглядев на часы, сказал: - Пора, товарищи! Прошу!

Все поднялись по лесенке в кабину. Здесь в стены были вмонтированы уступом, одно над другим, выдвижные алюминиевые кресла, обтянутые кожей, с подставками для ног. Легкие столики находились по обеим сторонам двери, ведущей в рубку управления.

- Устин Петрович, - объявил Солнцев, - первую вахту вам придется подежурить у радиоаппарата...

С этими словами он выдвинул из стены, отделявшей каюту от рубки управления, доску, на которой была смонтирована небольшая приемно-передаточная станция.

- Вот этим верньером вы включаете радиоглаз. Экран - на стене... Просмотрите повнимательней схему и правила пользования... Итак, в путь, товарищи!

Инженер Федоров взмахнул рукой, и все рабочие поспешно отошли от машины. "Светолет" принял вертикальное положение, винт завертелся... Машина подпрыгнула, повисла на секунду в воздухе, затем почти отвесно взмыла вверх.

С земли казалось, будто одна из звезд вдруг удлинилась и с бешеною скоростью умчалась на северо-запад.

Пираты двадцатого века

Джонни-Счастливчик был в отличном расположении духа. Он прекрасно позавтракал. Вопреки опасениям, искристый шартрез, навязанный ему в Сан-Дерме пройдохой Кларком, оказался превосходным. Теперь у него целая бочка замечательного напитка, с которым необходимо поскорей расправиться. Раз бочка начата, нужно пить.

Джонни снял телефонную трубку, дважды нажал кнопку и спросил:

- Алло, Мих! Послали "SOS"? Очень хорошо!

Затем Джонни вызвал к телефону капитана.

- Алло! Как артиллерия? Да нет же! Не ждите! Сколько раз я вам говорил!.. Мины нужно спустить заблаговременно... Мало ли что может случиться!

Весьма довольный и этим разговором, Джонни повесил трубку. Но телефон тотчас опять захрипел, и Джонни, уже с некоторой досадой, спросил:

- Ну, что там еще? Это вы, Мих! Альзо... То есть очень хорошо. Мих! Клюнуло? Великолепно!.. Как, как называется? А, "Днепр"... Радирует нам: "Держитесь, спешим на помощь"? На всех парах... Ха-ха... Ну, мы охотно пожмем эту протянутую руку... Кстати, Мих, вы не помните, что это за "Днепр"? Сколько? Двенадцать с половиной тысяч тонн? О, солидно. Тот самый? Значит, судьба! На этот раз мы мирно не разминемся...

Нет, недаром его называют Джонни-Счастливчик! Надо иметь особое счастье, чтобы не только выскользнуть из петли, но одним ударом и петлю порвать, и особой стать! Черт возьми! А с чего все началось? С пустяков как будто... И кто мог ожидать, что Чарлей Гастингс появится в Германии сейчас же после капитуляции?! Его называли старым марабу, и он действительно был похож на эту уродливую птицу. У Гастингса отличный нюх - он сразу почувствовал запах жареного и прилетел в Европу в качестве советника, консультанта по каким угодно вопросам. А затем какие-то дела привели его как раз в тот лагерь, где томился в ожидании суда Иоганн Бляуфиш, бывший комендант концентрационного лагеря, бывший представитель (еще до войны) одной торговой фирмы гитлеровского райха в Монии, ныне военный преступник, пленник союзных армий.

Они сразу узнали друг друга. Но Чарлей взглядом приказал Иоганну молчать. Иоганн понял: у старого марабу серьезные намерения, он не может афишировать своей связи с гитлеровцем, да еще в такой сложной обстановке. Но позже Иоганн был вызван на допрос и очутился наедине с Чарлеем. Получилось нечто вроде вечера приятных воспоминаний. Чарлей не отрицал, что фирма, которую Иоганн Бляуфиш представлял в свое время в Монии, оказала ему, Чарлею, немалые услуги, - собственно, она положила начало его обогащению. Ну и он, в свою очередь, не остался в долгу. Ряд сложных финансовых комбинаций, наполнивших свежей кровью истощенное сердце немецкой промышленности, был проведен по прямому совету и при непосредственном участии старого марабу, сумевшего привлечь солидный капитал. Поговаривали, будто сам Менкс-старший, крупнейший воротила Монии, немало денег вложил в это дело.