После бури

Дмитрий Федотов

ПОСЛЕ БУРИ

— Стой!..

Негромкий, но властный окрик заставил замереть, и тут же Кир увидел на облитой лунным светом стене зловещую уродливую тень — мут!..

Мальчик оцепенело следил взглядом за движением врага. Но кто же остановил его? Муты не разговаривают, они нападают молча. Тень быстро заскользила по стене, и Кир сжал зубы изо всех сил, чтобы не заорать. Секунда — и в зияющем провале окна возник черный в ртутном ореоле силуэт. В то же мгновение темнота над головой мальчика раскололась, и узкий слепящий язык метнулся к окну. Мут дернулся было назад, но кончик адского пламени лизнул его в грудь и швырнул на груду битого кирпича.

И вдруг мут закричал: тонко, отчаянно, испуганно. Кир никогда еще не слышал, чтобы муты плакали. Ночами они порой устраивали жуткие, душераздирающие концерты, воя и улюлюкая, рыча и мяукая на все лады. Но плакать?!..

Стрелявший вышел из укрытия — высокий плечистый мужчина в мешковатом грязно-зеленом комбинезоне и каких-то странных мягких сапогах, почти не издававших звуков при ходьбе. На плече дулом вниз болтался светомет, а на широком армейском поясе — пистолет и несколько гранат. Когда человек оказался в полосе лунного света, Киру показалось, что голова незнакомца облита серебром — совершенно седая. Он подошел ко все еще не оправившемуся от испуга мальчику и по-отечески обнял за плечи.

— Ну-ну, малыш, не бойся. Все в порядке.

Раненый мут продолжал кричать на одной ноте — жалобно и страшно. Мужчина поморщился, вынул из ременной петли пистолет, передернул затвор и протянул Киру.

— Хочешь?..

Тот посмотрел на оружие, потом на своего спасителя и отчаянно замотал головой.

— Ладно, успокойся, — человек взъерошил ему волосы на макушке. Конечно, не детское это дело. Считай, что я неудачно пошутил.

Он направился к бьющемуся муту, поднимая руку с пистолетом. Кир закрыл глаза. Негромкий хлопок, и крик оборвался.

Тяжелая ласковая рука опустилась мальчику на плечо.

— Пойдем-ка отсюда, да поживее. Этот выродок так орал, что через четверть часа здесь соберется нечисть со всей округи.

Они вылезли через окно наружу и углубились в лабиринт каменных развалин…

5 июля 20… года, 00–32 по Гринвичу, база Патруля «Кара-Балта»

— Хелло, Вик!

— Привет, Стэн!

— Опять вместе?

— Отлично! Я рад.

— Сегодня — ваш сектор, тебе вести.

— Согласен…

Две матовые, полупрозрачные «птицы» со свистом рванулись с направляющих тангенсов в линялое южное небо.

Двое сидели у огня: ребенок, родившийся в Хаосе, и взрослый, переживший Бурю.

Костер, постанывая, облизывал жадным языком старое сухое дерево. Тени людей на древних красных кирпичных стенах беззвучно дергались в каком-то диком танце, а из темноты, обступившей яркий колеблющийся круг, то и дело высовывались, словно живые, странные полуистлевшие останки того, что было когда-то делом рук человека, а после…

— Как тебя зовут, малыш? — нарушил молчание мужчина.

— Кир. А тебя?

— Гром. Теперь…

Мальчик немного оживился:

— А кем ты был до Бури?

— Я… не помню, — почему-то смутился Гром.

— Так ты — из Вернувшихся, да? — Кир не скрывал любопытства.

До этого он только слышал о людях, пришедших из Эпицентра — места рождения Бури.

Рассказывали о них всякое: что летать могут, мысли слушать, сквозь стены видеть, предметы взглядом передвигать и много еще чего. Кир и верил, и не верил: ведь никто не может знать — что там, в Эпицентре? После Бури туда никто не ходил, а Вернувшиеся не жили вместе с остальными. Не могли они. Что-то все-таки там с ними произошло, потому что они либо внезапно умирали сами, либо вдруг начинали убивать людей, и тогда их приходилось… как мутов. Поэтому почти все Вернувшиеся становились стрелками или охотниками и жили поодиночке, не общаясь даже между собой. И — странно! никто из них не помнил, кем он был до Бури.

— Гром, расскажи про Бурю? — осторожно попросил Кир.

Стрелок продолжал неподвижно сидеть, глядя на огонь, словно не слышал вопроса.

— Никто не знает точно, что это такое, — глухо и медленно, как бы через силу, подбирая слова, заговорил наконец он. — Ученые вроде бы даже предсказывали ее возможное рождение. Кто-то утверждал, что она — следствие неудачного эксперимента с гравитационным полем… Но одно успели понять это была не буря. Волна вырожденной материи, или энтропии, или еще черт знает чего!.. Она почти не тронула почвы и не поднялась выше восьми километров, но у нее хватило сил, чтобы ввергнуть в хаос могучую цивилизацию. На девяносто семь процентов за сорок часов!..

Гром вдруг яростно ударил кулаком по стене и замолчал. Кир не шевелился, удивленно и настороженно вглядываясь в седого стрелка и не понимая причины вспышки.

— Но чем же она была на самом деле, думаю, теперь уже не узнает никто, — снова глухо заговорил Гром. — Считай ее Апокалипсисом, пришествием дьявола, контактом с Антимиром — все равно будешь так же далек от истины, как и все мы теперь — от звезд.

Воцарилось молчание. Кир почти ничего не понял из объяснений Грома, но все же осторожно пересел поближе и спросил:

— А что будет дальше?

— Не знаю, — также угрюмо выдохнул стрелок. — Может быть когда-нибудь и удастся победить Хаос, а скорее всего мы тихо и незаметно вымрем, и последних из нас сожрут муты… Кстати, а что ты делал ночью один в развалинах?

Вопрос оказался неожиданным. Кир потупился, засопел, потом нехотя признался:

Мы с Ганом поспорили, что я не побоюсь и принесу из города книгу про пиратов. Ну, пошел-то я днем, а в библиотеке зачитался, спохватился солнце уже за лесом. Я испугался, побежал, да, наверно, не в ту сторону. Ну и заблудился…

— М-да! — тряхнул головой Гром. — Спорщик!.. Ты хоть знаешь, куда забрел?.. В Кошачьи Кварталы! Здесь же мутов — пруд пруди, да еще кошки панцирные впридачу.

Кир невольно поежился и, чтобы как-то побороть страх, взялся с преувеличенным вниманием помешивать закипевшую в котелке похлебку.

— Но ведь сюда они не заберутся? — с надеждой спросил он.

Гром аккуратно протирал ветошью генерирующий кристалл светомета.

— Муты? Конечно нет. Не умеют они, да и высоты боятся, а кошки… Надеюсь, их не заинтересует огонь.

Он помолчал, не отрывая взгляда от темного провала окна под потолком, и повторил:

— Будем надеяться…

«… Какое утро! Никак не могу привыкнуть к здешнему восходу — все небо горит, даже облака будто съеживаются от жара. И мы — в это пекло на своих «призраках»!.. Конечно, дело нужное: международный воздушный патруль — уже хорошо, да лет бы на десять раньше!.. Хотя — нет. Раньше эти чертовы «тарелки» по-другому себя вели и не лезли лезом к энергостанциям, радарам, базам. И непонятно, чего добиваются: если контакт, тогда почему они уничтожили циклотоны в Сан-Хосе и Архангельске?.. Но все же это дикое решение — сбивать! Не нравится мне оно. Вот Стэна — хлебом не корми, дай поохотиться… Так, вышли в сектор…»

Утром Гром сказал, что проводит Кира до поселка. Но едва они спустились по остаткам пожарной лестницы на улицу, из окна первого этажа на них прыгнул огромный черный мут.

Все знают, что человеку не одолеть мута в рукопашной, разве что повезет, и ты успеешь всадить в него нож или пику. Но такого почти никогда не случалось, а страшные когти и саблевидные клыки зачастую оказывали фатальное парализующее действие на жертву.

В этот раз мут промахнулся, и беспощадный луч с полутора метров буквально рассек черное тело надвое. Запахло паленой шерстью, когти в агонии вонзились в кучу щебня. Кир с восхищением уставился на Грома, но тот озабоченно и внимательно разглядывал ближайшие руины.

— Ну и реакция у тебя! — не выдержал мальчишка. — Здорово!