Сканнеры живут напрасно

Смит Кордвейнер

Сканнеры живут напрасно

Кордвейнер СМИТ

СКАННЕРЫ ЖИВУТ НАПРАСНО

Мартел злился. Он даже не пытался овладеть собой. Он мерил шагами комнату, ничего не видя вокруг. Заметив, что стол рухнул на пол, Мартел посмотрел на Люси - по выражению ее лица он понял, что грохот был ужасный. Тогда он взглянул вниз - не сломалась и ножка? Она не сломалась. Сканнер до мозга костей, он умел сканнировать себя. Его движения были рефлекторны и автоматичны. Он действовал ногами, животом, руками, лицом, спиной, в которую было вмонтировано зеркало, но главное - контрольным блоком на груди, содержащим одновременно весь инструментарий сканнера. Мартел вспомнил о своем гневе и снова рассердился. Он заговорил вслух, хоть и знал, что жена терпеть не может пронзительного звука его голоса и всегда просит пользоваться сканнерским блокнотом.

- Я говорю тебе, что я должен обратиться. Я должен обратиться.

Люси ответила - но он смог прочесть по ее губам только часть слов:

- Дорогой... ты мой муж... я люблю тебя... опасно... делай... опасно... подожди...

Он посмотрел на нее и снова вложил всю силу своих легких в голос, зная, что ранит ее этим:

- Я говорю тебе, что буду обращаться.

Уловив выражение ее лица, он раскаялся и стал мягче:

- Неужели ты не понимаешь, что это значит для меня? Вырваться из ужасной тюрьмы собственного мозга. Снова стать человеком - слышать твой голос, ощущать запах дыма. Снова чувствовать - чувствовать землю под ногами, ветер в лицо. Разве ты не знаешь, что это значит для меня?

Ее широко раскрытые, обеспокоенные глаза снова начали раздражать его. Он опять прочел лишь несколько слов на ее губах:

- ...Люблю тебя... ради тебя самого... слишком часто... он сказал... они сказали...

И тогда он зарычал на нее, понимая, что голос его поистине ужасен. Он знал, что этот голос заставляет ее страдать не меньше, чем слова:

- Ты думаешь, я хотел, чтоб ты выходила замуж за сканнера? Разве я не говорил тебе, что мы такие же ничтожные существа, как и хабермены? Мы мертвы, говорю я тебе. Мы должны быть мертвы, чтобы делать свое дело. Как иначе можно выйти в открытый космос? Ты думала об этом? Я предупреждал тебя. Но ты вышла за меня замуж. Хорошо, ты вышла замуж за человека. Ну так дай же мне стать человеком! Дай мне слышать твой голос, ощущать тепло жизни, дай!

По ее потупившемуся взгляду Мартел понял, что он выиграл. Он не хотел больше, чтоб она слышала этот голос. Наоборот, он вытянул из контрольного блока свой блокнот и ногтем правого указательного пальца, с помощью которого общаются сканнеры, написал быстро и четко: "Дргая, пжлст, где провд обрщня?"

Люси достала из кармана фартука экранированный провод. Золотой экран упал на пол. Быстрыми искусными движениями послушной жены сканнера она обмотала провод обращения вокруг головы, шеи и груди Мартела. Она даже не воспользовалась инструментами из его контрольного блока. Мартел механически поднял ногу: Люси просунула провод между ногами и натянула его. Она вставила вилку в регулятор напряжения возле сердечного подблока мужа, а затем помогла ему сесть и сложить руки так, чтобы они поддерживали голову в шлеме на спинке кресла. Потом Люси полностью повернулась к нему и он мог легко читать по ее губам.

Стоя на коленях, она присоединила свободный конец провода к экрану, встала и повернулась к мужу спиной. Он сканировал ее, но ничего не увидел в этой фигуре, кроме горя, которое могло укрыться от глаз любого, но не сканнера. Люси заговорила: Мартел видел, как движутся мышцы ее груди. Она спохватилась, что стоит к нему спиной, и повернулась, чтобы он видел ее губы:

- Готов?

Он утвердительно улыбнулся.

Она снова повернулась к нему спиной. (Люси не в состоянии была видеть его мучения под проводом). Она подбросила экран, и тот повис в силовом поле. Вдруг он накалился. Все было кончено. Все - за исключением внезапного безумного рева Мартела, каждый раз сопровождающего возвращение к жизни. Возвращение на болевом пороге.

Когда Мартел очнулся, он не сразу осознал, что обращение закончено. Несмотря на то, что обращение было вторым за неделю, он чувствовал себя вполне сносно. Он лежал в кресле и вслушивался в звуки, окружавшие его. В соседней комнате была Люси - он слышал ее дыхание. Вокруг витали тысячи запахов: бодрящий, свежий - кондиционера, кисло-сладкий - увлажнителя, а еще запах обеда, который они съели, запахи одежды, мебели, людей. Ощущать все это было удивительным наслаждением. Мартел даже пропел несколько фраз из своей любимой песни: "Открытый космос - для хабермена, для ха-бермена!". Он услышал, как посмеивается в соседней комнате Люси, стал прислушиваться к шороху ее платья, зная, что она вот-вот появится в дверях.

Люси озабоченно улыбнулась:

- Ты выглядишь неплохо. Как ты себя чувствуешь?

Даже теперь, когда Мартел обладал всем богатством человеческих ощущений, он не мог заставить себя не сканнировать.

Он снова пользовался арсеналом своей плоти, наслаждаясь ее профессионализмом. Глаза его впились в контрольный блок: там могло что-то измениться. Все было в порядке, и только стрелка нервокомпрессора находилась в положении "Опасность". Мартела это не обеспокоило: обычное явление после обращения. Пройти через провод без изменения в нервокомпрессоре было невозможно. Когда-нибудь стрелка перевалит за отметку "Перегрузка" и подкрадется к следующей - "Смерть". Так всегда заканчивают хабермены. Но ничего не поделаешь. Выход в открытый космос дорого обходится.

И все же нужно быть осторожнее. Он сканнер. Хороший сканнер. И если он не сможет сканнировать себя, то кто будет делать это за него? Обращение сейчас было не слишком опасным. Опасным, но не слишком.

Люси протянула руку и взъерошила ему волосы. Как будто читая его мысли, она сказала:

- Ты знаешь, тебе не следовало этого делать. Не следовало!

- А я сделал, - усмехнулся Мартел.

Веселость Люси была явно наигранной, когда она предложила:

- Пойдем, милый, развлекаться. У нас в холодильнике лежит почти все, что ты любишь. И у меня, кроме того, есть две пластинки с новыми запахами. Я пробовала их сама - и даже мне они понравились. А ты знаешь, как мне нелегко...

- И какие же они?

- Что какие, милый?

Мартел положил ей руку на плечо и увел из комнаты. (Он чувствовал землю под ногами, запахи жизни, не было скованности и неуклюжести. Как будто обращение стало реальностью. Как будто ему приснилось в кошмарном сне, что он хабермен.) Но он был хаберменом и сканнером.

- Ты знаешь, Люси, что я имел в виду... Эти новые запахи... Который из них тебе понравился?

- А-а-а, - протянула она, - по-моему, это бараньи отбивные. Удивительная штука.

- А что это - бараньи отбивные?

- Подожди, сейчас я включу. А ты попытайся вообразить, что это такое. Кстати, этому запаху много сотен лет. О нем узнали из очень старых книг.

- А бараньи отбивные, они из мяса животного?

- Я тебе не скажу. Подожди. - И она засмеялась.

Усадив Мартела в кресло, жена расставила перед ним тарелки с его любимыми блюдами. Потом включила музыку. Он напомнил ей об обещанных новых запахах. Тогда она достала длинные стеклянные пластинки и вставила одну из них в смеллер.

Странный, пугающий и возбуждающий запах разнесся по комнате. Ничто в мире не могло с ним сравниться. Он что-то напоминал ему. Рот Мартела наполнился слюной. Пульс участился. Ему пришлось сканнировать свой сердечный подблок. Что же это за запах? Пародируя хищника, Мартел сгреб Люси в охапку, заглянул ей в глаза и прорычал:

- Скажи мне, любимая! Скажи! Не то я съем тебя!

- Все правильно.

- Что правильно?

- Я говорю, что ты прав. Тебе хочется меня съесть, потому что это мясо.

- Мясо? Но чье?

- Не человека. Животного. Люди когда-то ели его. Это барашек. Молодая овечка. А ведь ты видел овец у диких, помнишь? Так вот. Отбивная готовится из серединки. Отсюда! - И она показала себе на грудь.