GLORIOZA SUPERBA

GLORIOZA SUPERBA

Лису все-таки удалось уговорить меня пойти вместе с ним на эту дурацкую презентацию.

Пока я с тоской озирался по сторонам в поисках хотя бы одного знакомого лица и пил бесплатное шампанское, мой младший брат, довольный и счастливый, беседовал с компанией людей странной внешности и неопределенного возраста. «Богема», — подумал я довольно саркастически и улыбнулся им всем, когда Лис указал на меня.

Признаюсь, меня начинали раздражать все эти художники, с которыми до самозабвения носился брат, их нахальство, претензии на непризнанную гениальность и постоянное стремление выставить себя хранителями какого-то высшего искусства, непонятного нам, простым смертным. Да и вообще, какое искусство может быть в наше время, когда все уже написано, сыграно и напечатано! Так, взаимообразное число повторений, вариации на одну и ту же тему.

Лисенок со мной конечно же не согласится, но в его возрасте мир кажется радужно-переливчатым, в розовый горошек, а след краски на холсте приводит в бурный восторг. Ну и пусть себе ребенок радуется, тем более есть повод. Его картину наконец выставили в каком-то престижном салоне, и с моей стороны крайне подло омрачать своим скептическим ворчанием праздник братишки. Лучше поищу себе кого-нибудь более приятного в общении, чем «хранители».

Я взял следующий бокал шампанского и направился вдоль зала, внимательно рассматривая всех встречных. Ну вот наконец хоть что-то приемлемое!

Она стояла в одиночестве возле огромной картины непонятного содержания, внимательно разглядывая сие произведение живописи. Девушка, быть может, чуть постарше Лиса. Стройная, хорошо одетая — приятное разнообразие после рваных джинсов, маек непонятных расцветок и нечесаных волос. Кстати о волосах… Они были великолепны, цвета полированного ясеня, густые, переливающиеся под светом ламп, струящиеся до лопаток, просто созданные для того, чтобы их ласкали, словно драгоценный мех…

Оторвавшись с некоторым трудом от созерцания незнакомки, я прихватил с подноса второй бокал и направился к ней, заготовив пару дежурных фраз для знакомства. Подойдя вплотную, чуть наклонился — девушка была на голову ниже меня — и сказал:

— Колорит этой картины представляет явный пример авангардного смешения ярких оттенков, несущих в себе намек на деструктивный замысел автора и его неформальное восприятие действительности.

Ясеневые волосы плеснули по спине, девушка обернулась, и я увидел ее яркие глаза, в то мгновение они показались мне зелеными.

— Я подслушал это у экскурсовода и, надеюсь, ничего не перепутал.

Она улыбнулась, видимо оценив мой нестандартный способ знакомиться, и ответила:

— Я не очень хорошо разбираюсь в живописи.

— Вот жалость! А я хотел произвести неотразимое впечатление.

Она еще раз улыбнулась.

Какие странные у нее глаза, взгляд какой-то плывущий. Или я слишком увлекся бесплатной выпивкой?

Она взяла предложенный бокал, но пить не стала.

— Что вы делаете здесь, если не разбираетесь в живописи?

— Меня пригласили, и отказаться было невозможно.

— Со мной произошло то же самое. Мой брат… видите, вон тот, рыжий, намерен произвести фурор, а я осуществляю моральную поддержку и умираю от тоски. Да, кстати, меня зовут Зар.

Она промолчала.

— В смысле, Захар. А вас?

— Арника.

Красивое имя для красивой девушки. Я смог наконец оторваться от ее глаз и был приятно удивлен тонкой красотой лица, нежным цветом кожи. Идеальное увлечение. Вот только разговор наш нравился мне все меньше. Он словно соскочил с гладких рельсов приятного флирта, и теперь я чувствовал себя «танцующим в пустом зале», в то время как предмет моего интереса довольно внимательно изучает меня со стороны. Она не задала ни одного вопроса, хотя я дал уже несколько возможностей поддержать игру. Например, спросить, почему у меня, блондина, рыжий брат, рассказать, кто пригласил ее и почему она осталась в одиночестве. Да мало ли что еще! Или я ей не нравлюсь? Так почему не уходит, если я не интересен?

— Чем же вы, Арника, занимаетесь? Уже понял, что не живописью.

— Работаю в вашем институте на кафедре биологии.

Если в «вашем», значит, не местная.

— Вы не здешняя?

— Нет.

— А откуда?

— Издалека.

Вот так — «не задавай лишних вопросов». Хотя бы улыбнулась, смягчая резкий ответ.

— Никогда бы не подумал, что вы биолог. Зачем вам такие глаза, если вы научный работник.

Ее не проняла даже грубая лесть! Что за странная девочка — не понимает намеков, не реагирует на комплименты. Ну если ты не заинтересована во мне, так и скажи, я извинюсь и отойду…

— Слушай, Лис, — мне наконец удалось перехватить братишку во время короткого тайм-аута, деликатно объявленного Арникой. Она отошла к какому-то знакомому (поставив на столик бокал с шампанским, к которому даже не притронулась!). — Что это за девушка?

— Какая? Где?

Лису явно было глубоко не до моих скоропостижных увлечений. Он буквально пританцовывал на месте от нетерпения и готов был ускакать в любую секунду.

— Вон та, с длинными волосами… Да постой ты минуту спокойно! Видишь, к ней подошел один из твоих «пикассо».

— Эта?! — Брат забавно фыркнул и рассмеялся. — Здесь тебе ничего не светит.

— Почему же? Мы с ней очень мило побеседовали. Она даже дала мне номер своего телефона.

— Ладно, Зар, дома поговорим, мне сейчас некогда, но предупреждаю, ты напрасно теряешь время.

Обычно Лис не ошибался в своих диагнозах, и, если он был уверен в чьей-либо неприступности, стоило его послушать. Но меня, похоже, уже «зацепило». Эта очаровательная золотоволосая девушка разбудила во мне какой-то безумный охотничий азарт, и я чувствовал, что не успокоюсь, пока не завлеку ее. Еще никто не уходил от меня после первой встречи, и никто не отказывался от второго свидания.

Дома я потребовал от Лиса подробных объяснений. Он как-то странно замялся, попробовал перевести разговор на другую тему, но, видя, что я неумолим, сдался.

— Ладно. Только не говори потом, что я не предупреждал тебя. Понимаешь, эта девушка не совсем девушка.

— Ага, а я — Моне.

— Нет, я серьезно. На первый взгляд она кажется обычным человеком, но…

— Лис, если ты собираешься рассказать мне еще одну историю об экспедиции на Либру, то я не хочу ничего слышать. И вообще, не понимаю твоего доверия к «неземлянам», как ты их называешь.

— Зар, она не инопланетянка.

— Тем лучше.

— Нет, ты правда не понимаешь. Она очень похожа на человека, но не человек. Она… в общем… наверное, это прозвучит странно, но Арника — растение.

— В каком смысле?

— В прямом.

— Ты что, шутишь?

— Нет. Это правда, и все, кто с ней общаются, знают это.

— Но она выглядит как обычная девушка, правда, немного…

— Вот видишь, ты все же заметил в ней какую-то странность.

— За весь наш разговор она не задала ни одного вопроса.

— Да, потому что у нее разум не человека и даже не животного, хотя вроде у животных нет разума. Арника не испытывает многих чувств и желаний. Например, любопытство у нее начисто отсутствует.

— Нет, это невозможно. Такая красивая, милая…

— Мне очень жаль.

По глазам Лиса я понял, что он действительно испытывает сожаление.

— Но я все равно могу общаться с ней.

— Зар, если ты надеешься пленить ее своим остроумием, то у нее нет чувства юмора, она даже улыбается только из вежливости. Ты привык, что девчонки сразу вешаются тебе на шею из-за твоей внешности, но для Арники не имеет большого значения, что рассматривать — картину, приятный пейзаж или твое лицо. К комплиментам она равнодушна, подарки не принимает. На нее можно просто смотреть, как на цветок, иногда, и получать удовольствие с кем-нибудь более живым.

Лис постарался, чтобы я почувствовал себя круглым дураком, к тому же дураком разочарованным. Он уже давно отправился спать, а я продолжал сидеть в кабинете и вспоминать все, что когда-либо слышал или читал о растениях, и приходил к твердой уверенности, что окончательно сошел с ума.