Рекреация

Игорь БОРИСЕНКО

РЕКРЕАЦИЯ

И было утро, и был день, новый день тишины и одиночества. Где-то далеко кипела жизнь, кто-то боролся за власть, кто-то за любовь, кто-то за кусок хлеба. Сергею Кременецкму власти не хотелось, хлеба он имел вдосталь, а любовь, когда нужно, он покупал по сходной цене в соседней деревне. Все, что могла ему дать цивилизация, он получил и теперь хотел окончить свои дни в тишине и покое.

1. ЯВЛЕНИЕ

Утро ничем не отличалось от других, вереницей проплывавших из прошлого в будущее. Может быть, это было немного получше других, потому что с неба, наконец, сползла сизая дымка и земле открылось пронзительное сияние солнца. Впрочем, солнечный свет на нынешнем этане цивилизации нельзя было причислять к хорошему: после того, как озоновый слой превратился в одну большую дырку, слишком стало много ультрафиолета в его спектре… Надев очки с мощными светофильтрами, Кременецкий вышел из своей усадьбы. Угрюмые деревья окружали брошенную деревню, в которой он был единственным жителем. Старая дорога, превратившаяся в длинную лужайку, вела между почерневшими домами с ободранными крышами и пустыми окнами к крутому яру над заливными лугами. Сзади трещали лопастями ветряки генераторов, по сторонам степенно шелестели ветвями сосны и березы, а впереди, над озерным приречьем, висела тишина. Черт знает, куда делись птицы: улетели однажды на юг и не вернулись. Кажется, что на километры вокруг осталась одна лишь живая тварь божья, Серега Кремень, если не считать рыбы в озерах. Да и той скоро не останется тоже: проклятая деревенщина из Троицкого сыплет в поля с каждым годом все больше разной химической гадости. Весной ее смывает в озера и реку, отчего рыба дохнет косяками.

На краю яра он остановился и глянул вниз, приложив ладонь ко лбу. Луга колыхали на ветру свою сочную зелень, а некоторые из озер, казалось, наполняло блестящее серебро. Эх, сейчас бы хорошего северного дождя, чтобы смыть нанесенную с юга невидимую дрянь, но серая пелена на горизонте – вовсе не тучи, а дым горящего у Стрежевого леса.

В бору закричала кукушка. Какой жалобный и одинокий звук! Раньше отсюда, от Змеинки, можно было слышать тихое гудение машин в Уйданово, стрекот лодок на реке. Когда-то это было… Лет двадцать назад.

От домов вперевалочку прибежала здоровенная овчарка с вываленным наружу темно-розовым язычищем. Глянув на хозяина, она улеглась у его ног, положила морду на передние лапы и тоже принялась разглядывать даль. Сергей, закинув руки за голову, тяжело вздохнул. Собака встрепенулась, вскочила и беспокойно завертела хвостом. Тело ее напряглось, а из горла полилось глухое утробное рычание.

– Что такое? – спросил ее хозяин тихим надтреснутым голосом. – Гости?.. А ну, помолчи!

Собака умолкла, при этом укоризненно взглянув на Серегу. Тот стоял неподвижно, пока не уловил ухом тихий стрекот мотора. Иногда к нему приезжал старик из Троицкого, чтобы обменять излишки овощей из теплиц на молоко и мясо, вот только этот старик ездил на старом «Форде», а загадочный звук доносился с неба. Задрав голову, Сергей включил на очках режим увеличения.

– Где же это нечто? Черт, вот оно! Вертолет! – как и все люди, проводящие много времени в одиночестве, Кременецкий любил поговорить сам с собой. – Похоже, к нам летят гости.

Как по сигналу, после слова «гости» пес залился яростным лаем. Умное животное сразу учуяло недовольство в голосе хозяина. Быстрым шагом Сергей пошел к дому, чтобы на всякий случай вооружиться чем-нибудь несолиднее «беретты», с которой не расставался даже в сортире.

Через десять минут вертолет опустился прямо на улицу, вернее то, что от нее осталось – довольно ровную полосу с еле заметными в траве следами колес. Жидкие облачка пыли беспощадно раздирались потоками воздуха, текшими от двойного винта. Страшная машина, невиданное чудище, пугала пса, но, превозмогая страх, он зло лаял, молотя хвостом но бокам и содрогаясь всем телом.

– Спокойно, Дик, это свои, – сказал ему Сергей. Пальцы на цевье автомата разжались, но тут же сжались снова. Береженого бог бережет. – Иди домой.

Собака послушно потрусила к воротам, гавкнув напоследок для приличия на страшилище.

Вертолет походил на детскую игрушку, коротенький и толстый, вот только пятиствольная пушка в носовой поворотной установке была далеко не игрушечная. Военный Ка-202 с желтым треугольником на облупленном борту. А за этим бортом таилось нечто угрожающее, важное, привезенное из столицы, из управления разведки.

Еще не остановились лопасти, не стих стук привода, а дверца со скрипом отъехала в сторону и выпустила наружу ноги в сандалиях и затертых штанах цвета хаки. Вслед за ногами вывалилось толстое брюхо в серой майке, мускулистые волосатые руки, а также загорелое лицо под темно-зеленой панамой. Нос картофелиной уловил пыль, сморщился, и человек в сандалиях оглушительно чихнул. Кременецкий удивленно взметнул брови и хрипло воскликнул:

– Дьявол! Женька! Вот тебя я меньше всего ожидал увидеть.

– И это вместо здрасьте? – Женька надменно задрал подбородок. Сергей покаянно завертел головой.

– Извини, дружище! – он решительно забросил автомат за спину, сделал три больших шага и сжал прибывшего в объятиях. – Здорово, старичок, здорово!

– Серега, ё-моё, отшельник чертов!

Они топтались на месте, хлопая друг друга по плечам и спине. Тем временем из вертолета выходили другие гости: один – длинный худой детина в потрескавшейся кожаной куртке с парой медалей и нашивкой за ранение, а вторая – не менее худая девушка в безликой и чересчур широкой униформе. Хозяин деревни отпустил волосатого Женьку и мельком оглядел этих двоих. Мужчина – явно пилот, а вот кто девушка? Кожа обтягивает скулы, коротенькие волосы торчат из-под сдвинутого назад черного берета. Слишком страшненькая, чтобы быть Женькиной пассией.

– Что смотрите? – Женька полуобернулся, потом сильно встряхнул Кременецкого. – Вот это и есть капитан Кременецкий, зачисленный в разведку под четвертым порядковым номером

Однако те двое не больно интересовались одним из первых разведчиков Сибирской республики. Больше их удивлял окружающий пейзаж, лишенный дыма, мусора и грязных оттенков. Женька гулко рассмеялся, отчего его брюхо заколыхалось.

– Э, молодежь, ничего для вас святого нету. Глазейте, так и быть, а мы пока поболтаем.

– Только осторожно, – добавил Сергей, – На окраине у меня шумихи расставлены. Сами видите, тайга рядом, а из нее всякое может вылезти. Звери, а еще хуже – люди.

– Мы осторожненько! – заверил летчик и подмигнул девушке. Та хмыкнула.

– Пойдем в хату, корешок, – сказал Женька и по-хозяйски подтолкнул Кременецкого к приотворенным стальным воротам.

– Согласен Эх, Женька, сколько лет, сколько зим! Сильно ты солидным стал за эти годы! – Сергей хлопнул товарища но животу.

– Тружусь непосильно, вот и нажил мозоль.

– А глаза чего не бережешь? Очки сейчас на улице снимать ох как опасно.

– Да что я, из леса, что ли? Как все цивилизованные люди, ношу контактные линзы.

Они прошли небольшой крытый дворик, миновали темную прихожую и попали во вполне обычную по городским меркам комнату – с большим телевизором, софой, креслом, журнальным столиком и ковром на полу.

– Ух, давно у тебя не был, забыл, как ты устроил свою берлогу. Замараю ковер-то? Разуться надо было, а ты молчишь.

– Забудь ты! На то он и ковер, чтобы его марать и потом чистить.

Женька плюхнулся в кресло и, поглядев на свои покрытые пылью ноги, тяжело вздохнул. Кременецкий вышел из комнаты, но скоро вернулся с бутылкой и парой стопок в руках.

– Ну, как же без самогонки! – опять вздохнул Женька.

– Ты такой вечность не пил и после не попьешь! Чистая, как слеза младенца!

Хозяин быстро разлил и с видом фокусника достал из кармана два небольших свежих огурца.

– Сегодня утром сорвал, словно бы знал про твой приезд.