Энергия подвластна нам

Валентин Иванов

ЭНЕРГИЯ ПОДВЛАСТНА НАМ

Научно-фантастический роман

ЭНЕРГИИ, энергии, энергии! Ещё и ещё! Сколько ни вырабатывается энергии, её всё же мало человеку!

Нет предела потребности в свете, в тепле, в движущей силе! Сколько ни дают тока электростанции, сколько ни дают тепла бесчисленные котлы и печи, сколько ни крутят колёс неисчислимые моторы, – всего этого мало. Мало сегодня, но завтра понадобится в два раза больше, а послезавтра – в четыре.

Можно ли ограничивать людей в свете, в тепле, в движении? Конечно, нет! Сгущённую силу Солнца накопила мать-Земля в далёкие эпохи своей молодости для нас, её детей. Будем же черпать и черпать из этих запасов и тратить их щедро, потому что щедр тот, кто осознал свою силу и верит в своё будущее.

Но надолго ли хватит драгоценных источников энергии? На одно столетие, на два, на три?

Велики, но не бесконечны запасы нефти и угля.

И вот уже звучит за океаном наглая проповедь человеконенавистников:

Эти голоса громки, так громки, что не слышать их нельзя. Это голоса старого мира, мира насилия и расточительства. Это голоса поджигателей войны.

Нет границ достижениям человечества, неисчерпаемы для него земные богатства. Грандиозные, ещё почти не тронутые источники энергии хранятся в падающей воде, течениях рек, в океанских приливах, – да мало ли где ещё!

Совсем недавно открыт неиссякаемый источник сил и в самом строении вещества, в недрах материи. И ныне этот воистину чудесный источник энергии также стал доступен людям.

В одном грамме любого вещества – воды, песка, камня – содержится энергия, равная двадцати пяти миллионам киловатт-часов!

Так поставлена проблема энергии в двадцатом веке. Это – научная, техническая проблема использования атомной энергии.

Мы, в нашем победном движении к идеалу человеческого общества, к коммунизму, неуклонно идём вперёд, неустанно поднимаемся всё выше и выше. Мы созидаем жизнь, а не разрушаем её. Такова воля нашего народа. Ступени, ведущие нас всё выше и выше, – это и лесные полезащитные полосы, это гигантские гидроэлектростанции и каналы, орошающие пустыни, это вся наша наука, весь наш труд. И мы говорим – подвластная нам энергия используется только на благо человечества!

И так мы поступаем. Мы всегда поступаем так, как говорим.

Это наш, советский обычай!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СВЕТ НАД ОЗЕРОМ

Глава первая

НА СЕВЕРНОМ ПУТИ

В ОКЕАНЕ безветренно. Мёртвая зыбь медленно гонит гладкие широкие валы. Над океаном низко стоит солнце, но по его положению нельзя определить время дня. Дальний Север. Лето. Круглые сутки ходит солнце в небе, пока не скроется за горизонтом на долгие зимние месяцы.

У носа парохода вскипают высокие буруны. За кормой, оставляя длинный след, треугольником расходятся волны. С труб срывается чёрный дым, тянется сзади узким облаком.

Вот около передней трубы с шипением вырвалась струя белого пара, и густой рёв прокатился над волнами. Когда он смолк, издали донёсся едва слышный ответный гудок. Приветствие при встрече! На горизонте чуть видны силуэты судов. Проходит караван. Не пустынны холодные просторы океана.

В капитанской рубке океанского парохода тишина. На столе развёрнута большая карта – линия изрезанного заливами берега, бледносиняя отмывка моря, сеть координат. В одном из квадратов – чёрная точка в красном карандашном кружке: маленький островок. Рядом тушью указано его положение в градусах, минутах и секундах северной широты и восточной долготы. От островка расходятся пунктирные линии: так принято изображать на картах морские дороги. Но обычно пунктирные линии описывают мягкие кривые от порта к порту. Здесь же они изломаны, они пересекаются и прерываются. Некоторые уходят к северу от чёрной точки острова, но большинство тянется к берегу, к югу. Пунктирные линии занумерованы и на каждой сделаны красным карандашом отметки – крестики. Около крестиков проставлены цифры – это глубины.

За столом неподвижно сидит директор Всесоюзного Института Энергии – академик Подарев. Полярное солнце утомляет зрение, и глаза Фёдора Александровича закрыты, но он не спит. Он ждёт и отдыхает. И думает!..

«…Главное в том, что вместо редкой урановой руды удалось подобрать распространённую горную породу. И ещё очень важно – способ изоляции! Как было бы трудно, если бы не удалось сделать простыми, безопасными процессы управления внутриядерными реакциями!..»

И академик видит перед собой толстые чешуйчатые щиты из тусклого зернистого металла. Непроницаемая защита изолирует аппараты. Там отбирается конечный продукт – замечательный высокоактивный энергит. Работают атомные фильтры, они гудят напряжённо, стройно и грозно, словно рой пчёл, поглощённых разумной, согласованной созидательной работой…

Фёдор Александрович открывает глаза и смотрит на часы. Время ещё есть… Он снова опускает веки и отдаётся на этот раз далёким воспоминаниям юности. Академик видит себя молодым человеком на широком тротуаре Невского в старом Петербурге. Витрины под белыми полотняными козырьками.

Магазин шляп. На студенческую вечеринку по случаю окончания института нельзя прийти в старой фуражке. Обычай! Уже на последнем курсе многие надевали фуражку инженера…

Не случайно вспомнилась ему именно сейчас эта студенческая вечеринка… Он отлично помнит, как земляк и товарищ по институту Барабанов, пощипывая молодую бородку, кричал бойким высоким тенором:

– Коллеги, коллеги! Да слушайте же! Предлагаю общему вниманию интересную вещь! Раскопки в отцовском собрании газет! Слушайте!..

Номер довольно распространённой в те годы газеты десятилетней, начала века, давности. И в нём статья, посвящённая «оригинальнейшему», как он был назван, проекту русского инженера. Предлагалось ни более ни менее, как превратить в остров громадный полуостров на дальневосточной окраине Российской империи! На схеме был изображён широкий канал, отрезающий полуостров от материка.

Холодное, забитое льдом море связывалось с океаном вторым выходом и включалось в циркуляцию океанских течений. Именно в этом и заключался смысл «оригинальнейшего» проекта. Тёплое течение должно будет приблизиться к русскому берегу… И автор статьи с истинным пафосом говорил о предстоящем повышении температуры воздуха в Приморье, об оттаивании вечномёрзлых почв, о новых блестящих перспективах русской колонизации пустынных, нетронутых человеком богатейших дальневосточных земель.

Но, рассказав о проекте, журналист с умной и злой насмешкой переходил к возражениям. Он подсчитывал затраты, нужные для реализации мечты инженера-патриота, и находил их непомерными. Он напоминал об отказах в кредитах даже на скромнейшие и простейшие нужды народа в ближайших, давно обжитых районах. Ловко маневрируя среди грозных рифов цензуры, перо журналиста отчётливо рисовало косность правительства и пошлую жадность промышленных кругов, стремящихся только к немедленной, хищной и безрассудной наживе. Упоминалось о горестной судьбе смелых экспедиций, погубленных скаредностью правительства и преступной небрежностью к насущным потребностям смелых путешественников. Не были забыты и изобретатели, отвергнутые царским правительством и обокраденные ловкими заграничными дельцами…