Авантюрист, Дарящая жизнь (СИ)

Дуденко Олег Тихонович

Авантюрист, Дарящая жизнь

Дарящая жизнь

Утомленные лучи закаты в последний раз засуетились на причудливой крыше темного павильона. Красное солнце Авкатра неторопливо уходило за горизонт. Еще не совсем стемнело, но огромные тени уже спешили слиться в единый океан мрака. Внутри темного павильона, на раскладном стульчике, перед мольбертом сидел господин Хант и внимательно слушал доклад Транка. Со стороны могло показаться, что начинающий художник пишет портрет, стараясь использовать последние минуты естественного освещения. Но при этом натурщик не переставая, болтает. Так можно было подумать лишь находясь в стороне от павильона. Если бы кто-то подошел ближе, его бы наверняка поразило то, что из этого на вид хлипкого сооружения не доносится ни одного звука. Кроме того, сквозь идеально вымытые стекла видны были только одни силуэты. И это были не единственные странности павильона. Внутри него не работала электроника, и быстро выходили из строя сложные механические приборы. Кроме того, все электронные приборы, направленные на здание так же ломались. Хант чрезвычайно гордился своим павильоном. Это было место встреч. Встреч тайных, когда любое подслушивание было нежелательным. Это странное сооружение спроектировал и построил личный архитектор господина Ханта, Той Балакух с планеты..... В прочем название его родной планеты не имеет значения. На родине его считали, по меньшей мере, чудаком, а кое-кто предрекал ему окончание жизни в сумасшедшем доме. Он прозябал в нищете и безызвестности, чертя свои на первый взгляд безумные чертежи на клочках замызганной бумаги или прямо на песке, держа в голове все расчеты и вычисления. И неизвестно как сложилась бы судьба вечно пьяного оборванца с варварской планеты, не распознай в нем старина Хант гения равного которому доселе не было.

Той Балакух получил все условия для нормальной и можно сказать хорошей жизни и самое главное для творчества. Он был настолько благодарен своему покровителю, что основной мечтой и целью его жизни, был величественный дворец размером с небольшую планету, где буквально все славило бы господина Ханта. Но великим планам архитектора не суждено было сбыться. Его патрон был равнодушен к славе и всякого рода излишествам. Вполне возможно он был самым богатым существом во вселенной, но всегда старался держаться в тени. Все его многочисленные дворцы и дворцами-то назвать было нельзя. Просто скромные, хотя и построенные с большим вкусом здания с минимальной внешней охраной. Но вряд ли целой армии удалось бы проникнуть внутрь любого из этих зданий без позволения хозяина.

То, что Хант любил оставаться в тени, вовсе не означало, что он не любил роскошь. По внутреннему убранству любое его жилище могло соперничать с самыми знаменитыми музеями мира. Кстати антиквариат и музейные редкости были одной из страстей Ханта. Все это он приобретал любыми способами иной раз, обходя законы и, невзирая на традиции. Тратилось на это баснословные суммы. Ведь его богатство с трудом поддавалось подсчетам.

Один из бухгалтеров Ханта сошел с ума, когда начал вдумываться в те цифры какими ему приходиться апеллировать. Это подвигло Ханта на строительство для своих служащих, на одной необитаемой планете, медицинского центра, услугами которого он, кстати, частенько пользовался, для изменения своей внешности.

Хант был склонен к авантюрам, и без риска жизнь казалась ему пресной словно черствый сухарь аскета. И рисковал он не ради денег, или каких бы то ни было материальных благ, хотя и это ему не было чуждо. Он не мечтал о мировом господстве, хотя давно создал гигантскую межгалактическую империю, о существовании которой никто из непосвященных и не подозревал. Он просто любил приключения.

- Так ты говоришь. Что не смог рассмотреть святыню Авкатра?

Спросил Хант своего подчиненного.

- Нет, господин Хант. Едва я приблизился к алтарю, монах на меня так глянул.... Ну словно я совершаю страшное святотатство. Чтобы не вызывать лишнего подозрения я упал на колени и сделал вид, что молюсь.

- Надо было заплатить ему больше.

- Я ведь представился ему пилигримом. А откуда у странствующего паломника деньги? Да и к деньгам они относятся пренебрежительно. У этого монаха в поселке осталась большая семья, все в нищете бедствуют, и только потому он взял презренный металл.

- Глупцы!

Воскликнул Хант.

- Деньги сами по себе не являются злом. И пока разумные существа не придумали ничего лучшего, они являются оценкой труда, таланта, гениальности, в конце концов....

Он хотел еще что-то добавить, но заметил, что подчиненный его слушает в пол уха. Взгляд его был слегка затуманен и направлен, словно в заоблачные дали. Транк невозмутимо продолжил свой рассказ, словно его и не прерывали. Господина Ханта это слегка задело.

- На монаха если честно больше подействовал мой рассказ о том, что я вот уже десять лет скитаюсь, в надежде предстать перед святыней.

Все это Транк говорил таким высоким слогом, сопровождая все это такой театральной мимикой, что Хант в очередной раз восхитился таланту своего любимого подчиненного. " Ты не зря получаешь свои деньги. Артист, Настоящий артист". Но вслух он сказал.

- Интересно, а есть хоть капля правды во всех этих легендах?

- Мне кажется, вернее я уверен, что есть. В дословном переводе с Авкатрийского название святыни звучит как Дарящая Жизнь....

Хант вскинул брови. Всем своим видом говоря: " Если ты меня разыгрываешь, то уж очень сильно ты заигрался. Если нет.... То уж очень ты стал доверчив, дружок".

Ведь Транк был не просто лучшим работником господина Ханта, он еще и был лучшим экспертом в вопросах примитивных религий. И сколько через его руки прошло разных священных сосудов, статуэток, окаменелых палочек и прочего мусора, которому дикари приписывали чудодейственные свойства, но ни имеющего практической ценности, даже приблизительно сказать трудно. Конечно, большинство из этих вещиц удалось потом с выгодой продать. А некоторые наиболее изящные и редкие заняли почетное место среди трофеев Ханта. И чтобы такой бывалый человек вдруг понес такую околесицу. "Так, так, так все это становиться очень интересным".

- И не только в названии дело, стал оправдываться Транк, понимаете, Господин Хант, сам храм имеет какое-то воздействие на все живые существа. Я своими глазами видел красную болотную гадюку мирно спавшую, свернувшись колечком у ног Великого Учителя. А мимо то и дело проходили блаженно улыбающиеся монахи.

- Да. А ведь эти змейки не упустят возможности кого-то укусить.

Сказал, задумчиво Хант.

- Местные крестьяне называют этих гадюк сбесившимися молниями, добавил Транк.

- А может это, было чучело? Просто прекрасно выполненное чучело?

Предположил Хант, не выходя из задумчивого состояния.

- Нет. Через несколько секунд змея проснулась и уползла, так никого и не тронув. А на Авкатре как вы знаете, электроника запрещена, так что робот полностью исключен.

- Да. Да. Да. И если на приезжих правительство смотрит сквозь пальцы, то монахам, естественно никто не позволит пользоваться сложной техникой.

Авкатр был странной планетой. Еще на ранней стадии своего развития местная гуманоидная раса совершила большой скачек в научно-техническом развитии, что чуть не разрушило их мир. После чего жители планеты ушли с технократического пути, совершенствуя свой духовный мир. Тут зародилось множество мощных культов и религиозных течений, но как не странно светская власть сохранила свою силу и влияние.

- Простите, господин Хант. Но никакой робот не сможет функционировать внутри храма.

Говоря эту фразу, Транк достал из потайного кармана золотой, пересыпанный драгоценными камнями хронометр, подарок шефа. После чего ловко снял заднюю крышку и показал механизм, вернее то, что от него осталось.