Сказка вороны(СИ)

Доппельгангер

Сказка вороны

 Пятница, да еще и тринадцатое число, для двенадцатилетнего Александра выдалась не очень лeгкой. Так что, вернувшись из школы, он не раздеваясь бухнулся в кровать и захрапел, прямо в своих грязных говнодавах. Вчерашнее его желание, приколотить к верхушке дерева скворечник, сегодня (тринадцатого апреля) далеко вылетело у него из головы. Потому что единственным, на что он успел обратить внимание, войдя в квартиру, было то, что нет старшего придурка-брата. Стало быть, некому сегодня на него орать по всяким пустякам до утра? До утра субботы четырнадцатого Алексу теперь можно не снимать обувь и спокойно спать, не опасаясь, что вот-вот заявится пьяная мачеха и ни с того ни с сего отколотит его сонного полотенцем или шлeпанцем. Алекс на все сто процентов был уверен, что в данный момент мачеха его в обязательном порядке отдыхает в медвытрезвителе.

      Планировал Алекс поспать не меньше тринадцати часов, но... Поспал всего тринадцать минут, тринадцать секунд - ровно...

      Пробудил его не идиотский пинок брата и не подзатыльник мачехи. Пробудило его какое-то странное, но неприятное предчувствие.

      Он, сам не зная зачем, подскочил к окну. И тут же в глаза ему попался соседский хулиганистый малыш. Когда Алекс выглянул из окна, малыш уже достал из кармана рогатку и наклонился за камнем. И совсем кстати в полушаге от ноги Алекса располагался зимний сапог его брата Вовы. Как помнилось Алексу, то второй сапог лежал под подушкой вечно не заправленного дивана мачехи. Поскольку сегодняшняя Пятница выдалась на редкость тeплой, то психованный Вован натянул кроссовки. А Алекс, одновременно с малышом нагибался и поднимал с пола сапог, вместо камня.

      - Мелкий! - заорал на малыша Алекс. - Убрал в карман рогатку!

      Но мелкий, не взглянув в сторону окна Алекса и краем глаза, показал в ответ средний палец и прицелился вместе с Алексом в ворону. Только Алекс целился в малыша. И сапог полетел вперeд натянутого жгутом камня пацана. И - о, слава богам, - попал прямо по рогатке.

      - Ты чe, ублюдок! - заорал на него малыш, схватившись за пальцы и взвыв от боли. - Чтоб ты сдох! - Но в то же самое время взгляд его наткнулся на сапог. - Ха! - заорал малыш от злорадства, - я твоему брату всё расскажу! Он тебя в унитазе утопит!

      Но Алекс, словно находился в отключке, поскольку ничего не слышал и смотрел в это время на ворону, которая, несмотря ни на что, сидела на верхушке дерева, словно дожидаясь чего-то... Но ему не это показалось странным, а другое: с каких это пор он стал заступаться за ворон?.. Почему он решил помешать этому настырному мальцу похулиганить?.. Ведь всё равно он никогда не попадёт из своей кривой рогатки, даже с двух метров в ту же собаку, например... Но Алекс понимал, что "заступиться" за ворону он решил не потому, что она сидела на том самом дереве, на которое он, вместо сна, собирался приколотить скворечник, а потому, что... Потому, что сердце ему подсказывало, что ворона эта волшебная...

      - А я в тебя сейчас ещё четыре сапога запущу, - припугнул его Алекс. - Вовик их вчера на базаре купил. Они со шпорами... - Но малец уже исчезал в подъезде соседнего дома.

      Вот они и остались один на один, Алекс и... "волшебная ворона"... Долго они смотрели друг на друга. Хотя, на самом деле, их "игра в гляделки" длилась не дольше минуты. Но Алексу эти сорок пять секунд запросто показались бы сорока пятью часами... Где-то он слышал, что если в глаза старому ворону долго смотреть, то он заберeт твою душу и улетит. Но Алекс воронов от ворон отличать не умел, так что всe для него было одно - ворона.

      И вот ворона вспорхнула и приземлилась к Алексу на подоконник.

      - А ты чуткий, птенец, - донeсся вдруг от вороны человеческий голос. И Алекс даже не удивился этому неожиданному явлению, словно был загипнотизирован... Да, он был под гипнозом, но не настолько, чтоб никак не реагировать на слова вороны.

      - Я не птенец, - отреагировал он, - я человек.

      - А я шучу, - опять раздался из утробы вороны каркающий голос. - Не воспринимай всерьeз, птенец.

      - Хорошо, - пожал Алекс плечами. - А ты ворон или ворона?

      - Воробей-Дятел, - по всей видимости, опять отшутилась та. И обстановка разрядилась - Алекс усмехнулся.

      - Опять я несерьeзна! - проговорила птица.

      - Значит не ворон, - решил тот, - раз "не серьeзна".

      - Значит не ворон, - согласилась та.

      - Извини, - сказал Алекс, - больше не буду дурацкие вопросы задавать.

      И опять они задумчиво смотрели друг на друга, не находясь на какую тему поговорить. Но Алекс нашeлся:

      - Слушай, а у вас, у птиц, инстинкт есть?

      - Вряд ли, - ответила та.

      - Я имею в виду, - пояснил он вопрос, - чисто животный инстинкт. Вот, например, у людей считается этаким почeтом родить и воспитать ребeнка. А у вас, у птиц, у животных, это получается как импульс. Вывел в свет, потому что яйца сами собой высиживаются. Потом ты выпустил своё дитя на волю. А потом, дней через пять, детище своe уже и не узнаешь и запросто заклюeшь, если что. Вот что я имею в виду инстинкта.

      - Знаешь что, друг, - отвечала ему птица, - знаешь, что о вас, людях, думает фауна?.. А она думает то же самое, о том же инстинкте. Я знаю, кто-то из людей считает, что человек - самое великое на Земле, в отличие от остальных, считающих, что ближе животного ко вселенной ничего не может быть. Но наше (фауны) мнение о вас делится тоже на две категории. То есть, одни считают, что они выше, чем вы, а другие считают себя ниже человека.

- Это как понять?

- Примерно так, что они делятся на две категории, - опять она попыталась начать паясничать, - одни являются "тварями дрожащими", а другие "право имеют".

      - Мне сдаeтся, что ты сейчас просто оправдываешься, - поделился Алекс впечатлением от услышанного, - что на самом деле всё выглядит в вашей этой "фауне" совсем по-другому.

      - Может, и по-другому, но не лучше и не хуже, чем везде, - проговорила птица и решила перечеркнуть этот дурацкий (для неe) гомеровский принцип ("какое слово ты скажешь, такое в ответ и услышишь"): - Понимаешь ли, яйца сами не высиживаются. И гнездо я по веточкам собираю не потому что у меня мозгов нет и всё делается само собой. Только не спрашивай меня про блестящие вещи.

      - Почему вороны воруют блестящие вещи? - уточнил Алекс. - Хорошо, не буду.

      - Сколько времени? - вдруг поинтересовалась у Алекса птица

      Тот полез в карман, достал свои наручные часы без браслета. - Половина девятого.

      - Темнеет, - вдруг как-то неприятно усмехнулась птица. - Пора лететь.

      - Далеко тебе лететь? - пришла вдруг Алексу в голову глупая мысль, что в ответ птица увеличится в размерах и предложит ему сесть себе на спину: "не желаешь ли полетать, птенец?"

      - Не важно, - ответила птица. - Возможно, скоро и сам узнаешь. Ты, приятель, только не рассказывай никому обо мне.

      - Ха! Насмешила! - хохотнул Алекс. - Ты думаешь, мне поверит кто, если я о тебе расскажу? У меня и друзей-то нету...

      - Знаю я всё, - перебила его птица. - Но только ты МОЛЧИ, и не рассказывай, даже если тебя пытать будут... И тогда я буду для тебя волшебной. И буду много желаний исполнять. - Этой последней фразой она, словно предотвратила ответную реплику.

      - Ну, как скажешь, - пожал Алекс плечами. - Я вообще птиц любил всегда больше людей, больше собак и... Наверное, больше противоположного пола.

      - Именно поэтому мы с тобой и встретились, - сказала птица. - Но у тебя ВСЕ будет, птенец. Ты только МОЛЧИ. Никто не должен знать ПРАВДЫ. Ну всё, я полетела, птенец.