Полярная мечта (Мол Северный, часть 5)

Александр Петрович КАЗАНЦЕВ

Полярная мечта (Мол "Северный")

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

ВЕСНА

"...Ты знаешь будущее. Оно светло, оно прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести..." Н. Г. Чернышевский, "Что делать?"

Глава первая

В ОЖИДАНИИ

По всей земле прошла весна, прошла бегущими с юга волнами. Удивительные синие тени, каких не было зимой, ложились на снег от потемневших деревьев, от фигурки лыжника, от зверя на полянке. Осели, подтаяли сугробы. В поле до самого окаёма - глазурный наст, а по нему тянутся золотые дорожки - пути к яркому, веселому солнцу. Из-под зимнего спуда вырвались ручейки, забили несчетными ключами, зажурчали раньше птиц весенними песнями. Не сошли снега, а уже прилетели неугомонные грачи - галдят, шумят, сидя на голых ветках. И шла с юга на север волна загадочного запаха весны, который не могут объяснить ни физики, ни поэты. Втянешь в себя обновленный воздух - и набираешься неведомых сил, а в ушах звенит неумолчный зов. Идет еще одна волна весны и смахивает прочь с проснувшихся полей скучный их белый покров. Деловито чернеет влажная земля и свежей травкой одевается луг. Постоят в золотисто-зеленой дымке леса - и вдруг белыми взрывами начнут распускаться там и тут первые яблони или кусты черемухи, пьянящие, горькие, нежные. А порой цветут уже сады на крутом берегу, но все еще спит скованная льдом река. Только вместе с холодным, словно от цветенья черемухи, остывшим ветром придет запоздалый ледоход. Берега тогда полны народу: мальчишки и старики, девушки и парни... Идут широкой массой льдины, едва втиснулись меж берегов: то гладкие, еще белые, то уже пористые, почти без снега. Плывут, натыкаясь одна на другую или образуя разводья и прогалины. Вот ползет мимо кусок санной дороги с рыжей колеёй. Откуда только добралась она сюда? Лежит на одной льдине бревно, а на другой стоит - и ахнул весь народ! - продрогшая собака с поджатым хвостом. Пойдут, пожалуй, прыгать смельчаки с льдины на льдину, а другие сядут в лодку, чтобы спасти и смельчаков и незадачливого пса. Лед идет. Ледоход! Так шла весна с юга на север, и докатилась она за Полярный круг, до Голых скал, до Проливов. Поднялся по всей тундре, колышась на ветру, тучный и пряный зеленый ковер. Словно знали травы, что недолго им цвести и зеленеть здесь, на чуть оттаявшей земле, и, ненасытные, сутками напролет готовы были пить тепло и свет незаходящего солнца. Дивилась Маша Веселова на здешнюю неистовую, торопливую весну, и казалось Маше, что и она должна спешить, не то упустит свою девичью долю тепла и света. Собирала девушка в тундре крохотные цветочки с дурманящим ароматом и вспомнила первую встречу с неугомонным человеком, с кем вместе мечтала открыть тайну запаха. А собирала она эти цветочки близ аэродрома и смотрела на небо. В синеве виднелись косяки перелетных счастливых птиц, что могли лететь еще дальше на север к любимым своим островам! Знала Маша, что туда же на север, над скованным морем летит сейчас еще одна птица с застывшими в полете крыльями, летит, и кто-то, привычно прищуря глаза, высматривает с нее места, где вскрылись льды, где появились полыньи, где начался, наконец, "полярный" ледоход. И овладевала Машей непонятная тоска по неизведанному, упущенному, тоска такая же горькая и пьянящая, как запах никогда не цветущей здесь черемухи. Маша, всегда спокойная и выдержанная, сейчас готова была плакать, сама не зная отчего. Впрочем, это неверно. Она прекрасно знала, с чего все это началось. Напрасно старалась она, прилетев в Проливы, окунуться с головой в работу, забыть свое маленькое дорожное приключение. Если бы год назад ей сказали, что она будет осматривать установку "подводного солнца" и думать о чем-то другом, она не поверила бы. Овесян гордился достигнутыми успехами. Маша приехала как раз к началу монтажа точной физической аппаратуры. Монтировать ее надо было на дне Карского моря. Но для этого не требовалось облачаться в водолазный костюм или привыкать к высокому давлению кессона. Овесян сумел использовать опыт строительства ледяного мола. Место, где нужно было соорудить установку "подводного солнца", он решил окружить ледяной стеной. Под лед Проливов были спущены трубы, точно такие, как и на строительстве мола, по ним проходил холодильный раствор. Трубчатый частокол расположился по огромному кругу диаметром в двести метров. Частокол был двойной. Внешняя его часть отступала от внутренней метров на пять. Вода между трубами промерзла до самого дна. Получилось что-то вроде бассейна в море. Могучие насосы выкачивали воду из образовавшегося гигантского резервуара. Дно Карского моря обнажилось, на нем появились сначала палатки, потом домики. Насосы, которые выкачивали воду, теперь встали на дно. Им предстояло с невиданной силой направлять струи воды на раскаленный шар "подводного солнца", чтобы пробить его паровую оболочку. Паровая оболочка возникнет при соприкосновении "подводного солнца" с морской водой и будет мешать новым массам воды поступать к раскаленному шару. В том месте, где вспыхнет шар, стояло большое деревянное здание. Оно отапливалось, в нем можно было нормально работать, монтировать знакомую Маше аппаратуру. Прежде чем подводная установка заработает, ледяные стены будут уничтожены и вода зальет место работ. Уже под водой на дне произойдет первоначальный атомный взрыв. Он создаст ту огромную температуру, при которой сможет начаться "солнечная реакция" Овесяна и Веселовой. В глубине полярного моря зажжется искусственное солнце, которое не потушить, не залить ни рухнувшим на дно водяным стенам, ни пробивающим паровую рубашку струям. Установка была закончена еще до наступления весны. Сошел снег с тундры, стал упругим, вязким зеленый ее ковер. По оттаявшей почве прошли тракторы. Они не вспахивали целину, хотя моторы их работали на предельной мощности. За ними не появлялось ни борозд, ни канав. Они тащили за собой странные салазки, оставляя примятый след. К салазкам приделан был вертикальный нож, глубоко уходящий в землю. На конце ножа находился механический стальной крот - стальной снаряд, формой своей напоминавший крота. Он прокладывал под землей кротовины - норы, вдавливая землю в стенки. По этим трубам-норам Овесян предполагал пропустить перегретый пар установки, чтобы оттаял слой вечной мерзлоты. Кротовины потом прокладывались бы на все большей и большей глубине. Все было готово и под водой и в тундре. Предстояло только дождаться, когда растает лед в Проливах, чтобы установить на понтонах плавающую трубу. После взрыва, когда зажжется "подводное солнце" и в небо будет вырываться столб пара, к нему подведут трубу, кончающуюся зонтом. Захваченный им пар направится по трубе к берегу, а потом в скважины, пронизывающие слой вечной мерзлоты. Тут-то и начались неприятности. Все сроки срывались. Ледяной покров в Проливах не исчезал, не таял. Ветер не мог оторвать его от берегов, унести в открытое море - мешал ледяной мол, построенный в Карском море. Маша вспомнила дядю Митю, даже написала ему письмо, - хоть все и не любят, ругают его, а он оказался прав, всенародный скряга, профессор Сметанкин. Работы задерживались. Овесян неистовствовал. Маша тосковала, бесцельно бродя по тундре, не делая задуманного шага.