Салманасар

Гордон Диксон

Салманасар [1]

Кажется, я обзавелся чем-то вроде котенка. Я зову его Сэм.

Вы не удивлены? Еще бы, ведь вы меня совсем не знаете. Люди воображают, будто средних лет холостяки, точно старые девы, любят кошек, а если живут в тихом провинциальном городе и состоят в клубе садоводов, то просто обязаны их любить. Вздор. Уверяю, ко мне это не относится.

Во-первых, никто не даст мне моих пятидесяти лет, и вы не найдете у меня ни единого седого волоса. Во-вторых, жизнь моя отнюдь не тиха и не безмятежна. А что до клуба садоводов – мы в нем занимаемся не только цветочками.

И не скрываем этого. Мы – я, Элен Мерривейл, Кора Лашез со своим отрядом и (до недавнего времени) Ахмед Шуга – представляем собой, если можно так выразиться, вершину пирамиды, а ниже расположены Туристический клуб «Золотые шестидесятые» и множество объединений помельче, которые пышно расцветают в таких добропорядочных местах, как Глен Хиллз. Клуб Садоводов – это истинный штаб Глен Хиллза. И как в любом генеральном штабе, здесь идет постоянная, иногда шутливая, а порой и беспощадная междоусобная война.

Конечно, я знал – знал уже целый год – что военная удача начала изменять Элен Мерривейл, бойцу стойкому и мужественному. Не один, не два, а целых пять важнейших решений, от организации традиционного пикника для престарелых до назначения вице-президента ежегодной кампании «За чистоту и порядок в нашем городе», были приняты вопреки ее мнению. И это было вдвойне неприятно еще и потому, что я считался главным помощником Элен.

И все-таки, когда в августе прошлого года Элен, объявив, что врач настоятельно рекомендует ей подлечить нервы, с честью покинула поле боя, я ничего не заподозрил. Я проводил ее в кругосветное путешествие, и голова у меня болела лишь о той скверной тактической обстановке, которую Элен оставила мне в наследство.

Что ж, я старался как мог, но результат был предрешен. Такие опытные противники, как Кора Лашез, ошибок не совершают. Один за другим со своих постов в нижестоящих организациях слетали назначенные мной (и Элен) люди. И хотя все эти долгие месяцы уверенная улыбка не покидала моего лица, я тоже стал потихоньку наводить справки в туристических агентствах.

Как же плохо я знал своего командира! Она великая женщина, эта Элен Мерривейл. Совершенно безжалостная, но такими и должны быть настоящие командиры.

Элен вернулась тихо и неожиданно. С собой она привезла Сэма… стоп, почему я это написал? Она его не привезла; она просто не могла его привезти. Кошек, котов и котят Элен обожает не больше моего; к тому же, Сэм тогда еще не родился. Вторгшись в мою жизнь, он теперь упорно лезет и в мой рассказ. Так на чем я остановился?

Да. О возвращении Элен мы узнали, получив письма с приглашениями на вечеринку под девизом «Снова дома». В мой конверт была вложена записка, в которой Элен просила прийти чуть пораньше.

Я, конечно, пришел. Дверь открыла ее сестра, Летти. Сущее ничтожество, особенно в сравнении с Элен.

– А где наша дорогая девочка? – спросил я.

– Ждет в гостиной, – прошептала Летти, как-то странно глядя на меня.

Нахмурившись, я прошел в дом. В гостиной находились двое; увидев их, я замер. Но только на мгновение. А затем двинулся дальше, улыбаясь и протягивая руку для пожатия.

Кажется, я уже упоминал, что не отношусь к обыкновенным холостякам средних лет. Вряд ли какой-нибудь визирь древнего Востока, прибыв во дворец и обнаружив у трона эмира своего преемника, смог бы держаться с большим самообладанием. И, оглядываясь назад, я склонен думать, что в ту минуту в глазах Элен промелькнула искра – всего только искра – восхищения.

– Хорас, – сказала она, – познакомься с моим новым, но очень близким другом. – Она повернулась к стоящему рядом маленькому человечку. – Господин Ахмед Шуга. Ахмед, это Хорас Клинтон.

Мы обменялись рукопожатием. О чем мы разговаривали втроем, пока собирались гости, я не помню; да это и неважно. Больше всего меня занимал сам Шуга – субъект, вне всякого сомнения, столь же опасный, сколь отвратительный.

Казалось, что рука, которую я пожал, оставляла жирные пятна. Да и весь он, похоже, был слеплен из жира. Человек-колбаса. Короткая толстая колбаса вместо головы; колбаса подлиннее – тело; из двух колбас, перетянутых там, где должны быть локти и колени, состояли конечности; завершали картину маленькие колбаски-пальцы. Но разговаривал я с ним подчеркнуто приветливо.

Однако беседа наша была недолгой. По комнате пробежал трепет, и секундой позже в окружении своих гвардейцев – могу засвидетельствовать, взгляды их были суровы и непреклонны – в дверь тяжелой поступью вошла Кора Лашез.

– Элен! – воскликнула она.

– Кора! – эхом отозвалась Элен. Они упали друг другу в объятия: высокая, седовласая, исполненная королевского величия Элен и коротышка Кора, с наполеоновским блеском в темных глазах. В воздухе запахло кровью.

– Нам ужасно тебя не хватало! – громогласно возвестила Кора. – Что заставило тебя задержаться?

– Загадочный Восток, – ответила Элен. – Милочка, он меня просто околдовал! Не было сил ему противостоять. – Она обернулась к Шуге. Если бы не милейший Ахмед, я пропала бы там навсегда.

Кора бросила взгляд сначала на него, потом на меня. Вне всякого сомнения, она поняла, что он занял мое место подле Элен, и что я тоже это понял.

– Ахмед, познакомься с Корой Лашез, многочисленные достоинства которой я не уставала воспевать. Кора – Ахмед Шуга… – сказала Элен.

– Здравствуйте, уважаемая леди. Весьма польщен, – произнес Ахмед с сильным акцентом; раньше я его не замечал, а сейчас он прямо-таки резал слух.

– Ахмед поживет у меня несколько месяцев, – продолжала Элен. – Пока не закончит свою книгу о черной магии в Америке. Мы попросим его прочесть в нашем клубе лекцию об индийских разбойниках-душителях, или о Гильдии убийц, или о каком-нибудь колдовском обществе.

– Вы знаток подобных вещей, мистер Шуга? – спросила Кора.

– Он алхимик! – понизив голос, сообщила Элен.

– Ну-ну, уважаемая леди, – возразил Ахмед, весь лоснясь от самодовольства. – Просто я – орудие неких сил, более могущественных, чем мои собственные.

– В самом деле? – проворчала Кора и покосилась на Элен. – Он слишком хорош для Клуба садоводов. Придется ему кое-что порассказать и в Доме для престарелых. Я скажу Мэрилин Спидо…

– Дорогая Мэрилин, – пробормотала Элен, – где же она?

Мы огляделись в поисках главного помощника Коры, однако в комнате ее не было. И в ту же секунду из сада, куда выходила застекленная дверь, донесся пронзительный крик.

Мы бросились туда. На клумбе настурций лежала мертвая Мэрилин Спидо, только что задушенная чьими-то сильными руками.

Разумеется, это несчастье омрачило нашу встречу. Кора и ее отряд потихоньку ушли, хотя было еще рано. Спустя два дня состоялись похороны Мэрилин, устроенные с большим вкусом, и в течение нескольких недель полицейские ретиво патрулировали улицы Глен Хиллза.

Когда мы проводили следующее собрание Клуба садоводов – на сей раз в доме Коры Лашез, как повелось после отъезда Элен в путешествие, полиции еще нечем было похвастаться. Ахмед рассказал (должен признать, весьма занимательно) о крапчатом болиголове и других ядовитых растениях. Лично я до этого понятия не имел, сколько смертельных ядов можно добыть в наших лесах и полях; и, думаю, не я один, потому что во время лекции многие мои соклубники что-то записывали. Но потом, когда мы пили кофе с пирожными, разговор неизбежно скатился к убийце Мэрилин, который все еще скрывался среди нас.

– Самое ужасное, – сказала Элен, поглядывая на Кору, – что неизвестно, кого он изберет следующей жертвой.

– Что верно, то верно, – пророкотала Кора.

Открыв кожаную сумочку, висевшую у нее на плече весь вечер – что выглядело довольно странно, ведь Кора была у себя дома – она достала короткоствольный револьвер 32 калибра.