Люди страшнее монстров

Гарри Гаррисон и Ант Скаландис

Люди страшнее монстров

ГЛАВА 1

Далеко, очевидно, над океаном, закрытым от глаз цепью гор, собирались тяжелые свинцовые тучи. Здесь, на Моналои, такое было явлением редким, но уж если случалось, то всерьез: не просто дождь и ветер, а настоящий ливень с ураганом, не просто гроза, а настоящее светопреставление. За триста солнечных дней из трехсот двадцати, составляющих полный год на этой теплой и ласковой планете, приходилось расплачиваться электрическими бурями чудовищной силы и целыми водопадами, низвергавшимися с небес.

Сотник Фуруху на своей деревянной вышке внимательно вглядывался в темнеющий на глазах горизонт и прикидывал: сколько же остается работать фруктовикам? Получалось, не больше часа. А раз такое дело, пусть поторопятся перед вынужденно долгим отдыхом.

- Эй! - крикнул Фуруху в нагрудный крикунец своим десятникам. - Потыкайте их палками, пусть бегают быстрее. А если кто-нибудь упадет раньше, чем начнется дождь, - не беда. Главное - результат. Слышите? - И добавил: - Всем, кто соберет по шесть полных корзин до финального свистка, я обещаю вторую порцию вкусной похлебки.

Задача была поставлена непростая, но все же реальная. Претендентов на вторую порцию могло оказаться много. Однако Фуруху имел право раздавать такие обещания, ведь он был не просто сотником - он был одним из доверенных сотников у начальника местной тысячи султана Азбая.

Руководителей, подобных Азбаю, тысячниками не величали, потому что они возглавляли уже не конкретное число людей и фруктовиков, а являлись фактически полновластными хозяевами на определенных, строго очерченных территориях, называемых султанатами. И выше султанов стоял только эмир-шах всей планеты Моналои.

Сотник Фуруху был еще очень молод, но быстро продвигался по служебной лестнице и рассчитывал довольно скоро стать персональным охранником султана. Ведь он такой старательный, такой безжалостный, такой жестокий. Ему нравилось бить фруктовиков по спине или тыкать их в бок кусачей палкой, когда он был еще простым десятником и вместе со всеми стоял по колено в воде под палящими лучами солнца меж рядов колючего кустарника айдын-чумра, усыпанного темными гроздьями спелых плодов. Он очень старался на той работе. И вот теперь ему гораздо больше нравилось сидеть в специальном кресле на крепкой вышке из длинных стволов сарателлы под навесом, дарящим мягкую прохладу, и наблюдать, как нерадивых фруктовиков погоняют его подчиненные - десять доблестных мускулистых парней, не жалеющих ради высокого урожая ни сил своих, ни злости, ни поганых спин этих жалких тварей.

Фруктовики были странным образом похожи на людей, но они не умели говорить по-моналойски, а еще на голове и даже в отдельных местах на теле у них росла шерсть, словно у каких-нибудь макадрилов. Любой нормальный человек испытывал естественное отвращение при взгляде на такое существо. Моналойцам запрещалось вступать в любые неформальные контакты с фруктовиками. Вообще-то, сам Фуруху плохо понимал, для чего это правило существует.

Какие вообще могут быть контакты с выродками? Да, он отдает им приказы на их дурацком языке. Но не придет же ему в самом деле в голову беседовать с фруктовиком о погоде или о еде! Даже подумать мерзко. Однако, к сожалению, находились люди среди десятников, которые нарушали правила. Он сам несколько раз видел тех, кто вступал в разговор с шерстяными. Нет, не среди своих подчиненных, слава эмир-шаху! Ведь таких десятников увольняли со службы сразу. А недосмотревшего сотника переводили на освободившееся место, то есть понижали в звании. Фуруху не знал точно дальнейшей судьбы самих провинившихся, но догадывался об их весьма печальной участи.

А еще ходили слухи, будто некоторые моналойцы спутывались с самками фруктовиков. От одной мысли об этом Фуруху передергивало, будто он голой ногой вляпался в экскременты. Но его приятели, как правило, весело хохотали, пересказывая друг другу обрастающие подробностями байки. И однажды сотник Гугузу, видя уж слишком правильную реакцию Фуруху, похлопал его по плечу и шепнул, улыбнувшись:

- Молодой ты еще! Шерстяные - конечно, мразь. Но ты приглядись повнимательнее к их самкам. Приглядись.

И Фуруху однажды пригляделся. Прежде-то он не особо различал их - что там разглядишь под драными тряпками и грязной шерстью? Но кое-что рассмотреть оказалось можно. Фуруху прямо испугался: ну, все как у людей! Почти. И сквозь привычное омерзение ощутил вдруг тайное, глубоко запрятанное, но очень сильное плотское желание. Вот что его напугало. Он даже чуть было не побежал в тот же день признаваться начальству в своих непристойных мыслях, как это и полагалось по Уставу. Но пока день рабочий кончился, успел сообразить: не стоит. Лучше он сам будет бороться с собственными недостойными чувствами. А то ведь накажут еще, и тогда его путь наверх сильно осложнится.

До сих пор Фуруху ни разу ничего не нарушал и верил, что обязательно станет персональным охранником. Возможно, даже очень скоро. Он нутром чуял, что новая должность понравится ему еще больше. Хотя и не представлял себе совершенно, как они живут, эти избранные люди. Ведь большая часть их жизни протекала вместе с султанами за высокими глухими заборами, куда даже доверенных сотников никогда не пускали.

"Ох, должно быть, хорошо у них там!" - мечтал Фуруху, силясь представить себе роскошные сады и удивительные стеклянные дома, о которых иногда любили потрепаться его старшие приятели. О чем они только не трепались, бывало! Например, о том, что за горами, за океаном есть другой материк, откуда то и дело поднимаются небесные корабли, что летающие звезды, которые иногда можно видеть ночью среди звезд неподвижных, - это и есть те самые корабли. Что фруктовиков привозят на плантации не по морю, а по воздуху и что даже айдын-чумру отправляют на огромных кораблях прямо на небо, потому что там, очень далеко вокруг других звезд, существуют другие планеты, на которых тоже живут люди. Не очень-то верилось Фуруху во все это, особенно про айдын-чумру, или суперфрукты, как их еще называли иногда. Он сам хорошо знал, куда деваются спелые плоды.