Спайк-3015

Александр Сергеевич Пташкин

Спайк-3015

Кто же согласится продать костюм-капсулу для межгалактических путешествий от фирмы "Роджерс Интерюниверс"? Пока таких безумцев не встречалось в завитках нашей звездной системы. Разум бился в попытках создать идеальное и безопасное средство передвижения в не такой уж и гигантской по размерам Вселенной. Исследованиям посвятили долгие семьсот лет, и продукт высоких технологий все же увидел свет. Счастью не было предела. Бравых, обезумевших на ниве науки, ученых спешно вооружили чудом человеческой мысли, и отправили куролесить по самым темным уголкам мира.

О долгожданной возможности получить высокотехнологичный комбинезон для бесконечных путешествий я узнал в тот день, когда мне исполнилось семьдесят лет. Былой задор, энергия давно уже помахали мне ручкой, как пассажир уходящего в даль поезда, и я совсем отчаялся осуществить заветную мечту — сорваться с насиженного места и устремиться к самым загадочным объектам космического пространства. Я тешил себя мыслью, что таких безумцев превеликое множество, и все они также терзаются мыслью о невозможности ощутить себя настоящими первооткрывателями. И пусть далекие полеты уже не были фантастикой, на то в обиходе давно имелись здоровенные неповоротливые "бегемоты". Зато скорость "Спайка-3015" не шла ни в какие сравнения с устаревшими космолетами. Небывалая мощь давала бесконечные творческие возможности.

Тот знаменательный день подходил к концу. Я задержался на работе, все-таки лекции по космологии в университете мне удавались на славу. Студенты всегда сидели, разинув рты и внимали, как загипнотизированные. Может быть, лишь из-за этого детского заражающего интереса у подрастающего поколения, я все еще оставался здесь. Стоило позавидовать юнцам. Уж на их век хватит грандиозных открытий.

Вечер выдался прекрасным. Малиновое зарево во время прогулки до дома радовало душу, освежающий ветерок обдувал морщинистое лицо. Близился первый месяц лета. Самый прекрасный момент расправить свои старческие косточки где-нибудь на даче. Но дачи не было. А посему, быстро прошагав до "землянки" на пятом этаже многоквартирника, вскрыл свои "барские хоромы" и уселся после некоторых мероприятий, о коих не буду упоминать вслух, у телевизора. Что еще остается делать одинокому старику? Внукам явно не до меня. Они сейчас отчаянно сражаются с рублем и долларом на далекой для меня американской бирже.

Припасенный с утра кефир пришелся к месту. Я заглатываю булочку с маком, поглядывая, как мелькают на экране одна новость за другой, где-то на ином канале представляют забытый черно-белый спектакль. Интересного не нахожу во всех этих развлекательных вывертах по всемирной сети телевидения, и к девяти часам уже собираюсь рухнуть бревном на кровать. Но накативший сладкий сон прогоняет разразившийся, как гром среди ясного неба, телефонный звонок. Он стучит по голове как молоток, но леность берет свое, и я не встаю, лежу и слушаю надоедливое треньканье аппарата. Настойчивости звонящего можно было только позавидовать, потому как спустя несколько минут, я привел себя в вертикальное положение и добрался до ненавистного мне агрегата (совсем не модного, устаревшего куска пластмассы из XXV века).

Прокашлявшись, я поднял трубку. Звонили мне редко, а посему я ожидал услышать голос своей дочери или, на худой конец, меня могли побеспокоить особо ретивые представители университетской "верхушки" власти, вспомнив про мои былые заслуги на поприще исследований — как-никак лауреат всех более или менее приличных премий. Хотя сам я относился ко всем этим регалиям и почетным бантикам как к утешительным призам. Что же это за исследователь космоса, не побывавший даже на околоземной орбите?! Я внимательно прислушался к голосу, ворвавшемуся в мое ухо без особых занудных фраз о том, что кто-то там преклоняется перед моими достижениями:

— Анатолий Иванович?

— Угу, — за мое простецкое отношение в разговоре, меня, кстати, любят сотрудники. — Что ж вы по телефону то, пришли бы в гости.

— Вы меня совсем не знаете, но вскоре мы с Вами познакомимся, — отозвался незнакомец спокойным убаюкивающим голосом. — Если, конечно, Вы этого сами захотите.

— Не мнитесь, говорите, чего вам хочется-то от бесполезного старика? — уже с раздражением спросил я.

— Проект 3015 Вам известен?

У любого время от времени случаются разного рода приступы дикой радости. И без того слабое сердце задергалось от хлынувшей эйфории. В голову ворвались путавшиеся меж собой мысли, и все они сводились к тому, что я стану по-настоящему нужен.

Звонка с проекта "Спайк-3015" ожидают с нетерпением, и если у теоретического участника, записанного в список "исполнителей", позвякивает телефон, он замирает, словно притаившийся в засаде лев в ожидании неверного шага жертвы.

Мне захотелось поведать незнакомцу на том конце провода, что как же я его люблю и, если бы не расстояние, то до смерти бы сжал в своих объятиях, как дивчину в порыве страсти. Рассудок временно помутился и я позабыл о том, что нужно держать ответ.

— Может быть, Вы меня не расслышали? Или мне стоит Вам перезвонить позже?

Я не мог так рисковать. Такой звонок случается раз в жизни, в этой жизни. Я вновь закашлялся, и в этом ни к месту разразившемся приступе, проронил:

— Даа…да… Вы по адресу!

— Тогда Вы и сами понимаете, что будет дальше. Вы отправляетесь в отпуск, с лекциями временно покончено.

Незнакомец был в курсе всего, что случалось в моей жизни, вернее чего не происходило. Тишь да гладь. О том, что в середине учебного года мне не дадут отпуска, я не успел даже и подумать. Голос в трубке опередил меня:

— Уже есть договоренность с Вашим руководством. Не беспокойтесь об этом. А Ваши студенты с нетерпением ждут от Вас новых открытий.

— А может, это какой-то розыгрыш?! Откуда вам известно, что я участвую в этом масштабном исследовании? — откуда у меня закралось ощущение, что меня обманывают, не знаю, но голос виртуального визитера меня тут же успокоил:

— Вам было двадцать лет, когда Вы поставили подпись в блоке документов под номером 697. И на протяжении пятидесяти лет мучили себя догадками, почему же про Вас забыли. Так вот, спешу Вас обрадовать, о Вас не забывали ни на секунду.

Помню, как я рыдал, словно ребенок. Слезы радости залили лицо, а до сего момента угасшие глаза налились жизненным блеском. Мой разговор с мистером Х длился чуть более двух минут, но этого хватило, чтобы моя неуемная душа от радости закрутилась волчком. Я не помнил, как попрощался, какие говорил слова вдогонку, но мой разум ухватился за главное. За мной послали машину. Я отправляюсь в странное путешествие. И вернусь ли я к своим привычным делам — одному Богу известно.

Плохо это или хорошо, но я принялся рассуждать вслух, обращаясь к самому себе (а что, такие пожилые, как я, всегда так делают; не все, конечно):

Ты скоро покинешь эту берлогу. Пора тряхнуть стариной, и по максимуму. Если уж, дорогой мой, тебя не отправят в космические просторы, то хоть косвенно послужишь делу человечества. Проведут полезные опыты на тебе.

Старость — удивительная штука, начинаешь размышлять, сам себя осуждать, тут же соглашаться с собственными умозаключениями и все это — за считанные минуты. Возможно, возраст еще и помогает избегать реальных стрессов, ибо пока я продолжал бурчать себе под нос что-то невнятное, к подъезду подкатил черный фургон без надписей. Я чувствительный на всякого рода звуки, поэтому не удивительно, что тут же прильнул к окну, заслышав настойчивый гудок. О том, что я и есть персона, ради которой собрались некие джентльмены у подъезда, я смекнул лишь тогда, когда затрещавший телефон вновь подозвал меня к себе.

— Спускайтесь! Не стойте почем зря. Настоятельно рекомендуем ничего не брать с собой.

На этом разговор и оборвался. Я намеревался возмутиться, но в ответ услышал гудки. Со мной явно обходились чересчур фамильярно. Даже в голову не приходило, что с уважаемым человеком, как ваш покорный слуга, могут крутить и вертеть, как мальчиком на побегушках. Сразу заподозрил, что мне очень сильно завидуют те, что находятся внизу, и не только здесь, но и в списке ожидающих очереди на обладание заветным продуктом технического прогресса.