Послание со Сверхновой

Александр Сергеевич Пташкин

Послание со Сверхновой

— Ты всегда был таким! И никогда ты меня не любил! — зло произнесла она.

— Хорошие выводы! Когда же я успел тебе так опротиветь? — отозвался он.

— Не знаю. Это произошло так давно, что я уже и не помню! — она не думала смягчать тон, нет, ей, во чтобы то ни стало, хотелось сделать как можно больнее своему супругу.

— Грустно. А если я скажу, что я всегда тебя любил и люблю, тебе станет легче? — он не сдавался в попытке наладить общение.

— Ты сделаешь все как всегда… с притворством!

— А ты вспомни, что сделала для меня? Ведь, правда, вспомни наши пятьдесят лет совместной жизни.

— У тебя не клеятся доводы. Ты и сам знаешь, что я вырастила для тебя трех прекрасных сыновей.

— Звучит так, словно я не принимал участия в их воспитании! — вновь взвелся он.

— Так и есть! — она скривила губы и одновременно попыталась улыбнуться. Спокойствие, хотя бы видимое, было ей к лицу.

— А ты хоть раз была на моей выставке? Страшно сказать, жена художника никогда не была на выставке. А еще пуще того, она никогда не поддерживала моего творчества! Всегда ухмылки, ирония, — еще одна обида ранила ее, но она сдержалась, чтобы не расплакаться.

Она знала, что с мужем надо быть немного жесткой, тогда он выдаст все карты, ну, не карты, а свои недовольства. То же самое совершал и он, дознаваясь о доселе неизвестных фактах совместного житья-бытья:

— Автор всегда должен стремиться вперед, а если я начну тебя хвалить, зазнаешься ведь, а так со временем не потерял ты стремление идти вперед, добиваться новых вершин. И даже в девяносто ты можешь дать фору любому амбициозному юнцу, и все благодаря моей холодности! Полагаю, что теперь ты получил ответ на свой животрепещущий вопрос. Тайна раскрыта, — все же это была ирония, нескрываемая ирония, и все для того, чтобы взбередить его душу так, чтобы у него осталось больше вопросов, чем ответов.

— А хочешь и я поделюсь одним секретом?! Я всегда мечтал, чтобы меня не терзали словесно, чтобы ты меня просто любила! А не испытывала на прочность. Иногда мне было особенно больно, но я прятал в себе обиды.

— У тебя есть сомнения, что я тебя люблю? — она ждала того, что скажет он. Этот вопрос лишь и созревал, чтобы в нужный момент выскочить, словно тигр, поджидающий свою жертву, из засады.

— Есть.

— Ну, и зря. Я любила тебя всегда, даже когда узнала, что ты мне изменял. А ведь ты мне изменял, я лишь делала вид, что не знаю. Все во имя любви. Кстати, у тебя был замечательный вкус. Одобряю.

Он уставился на нее.

С клена вместе с негодником-ветром умчались вдаль с десяток золотистых листьев. Деревце совсем осталось без осеннего наряда. Солнце еще обдавало теплом и можно было отдыхать в саду, не особо беспокоясь о простуде. Хотя, кто ее знает, эту самую простуду — налетит и не отцепится…

Пожилая чета сидела в шезлонгах и продолжала вести непримиримый бой между собой.

— Я тоже знаю о тебе кое-что. Помнишь Рипли?

Она вперилась взглядом в него. Он предпочел не отмалчиваться:

— Значит, помнишь. Ты тоже считала, что я не замечаю. А я даже видел вас… Но я скрыл сей прискорбный факт, как и ты!

— Господи, как же противно. Мы оба противны!

— Прекрасный денек, дорогая! Не правда ли?!

— О да!

Они отвернулись друг от друга. Она посматривала на бегущие облака, а он вперился в утреннюю росу на траве.

Она помедлила и добавила:

— А ты помнишь какой сегодня день?

— Конечно. День, когда мы познакомились, 16 сентября 1999.

Они замолчали. Скрипнула ссохшаяся входная дверь. А неподалеку, прямо за забором, заблеял барашек. Здравствуй, деревня!

Еще секунда, две, и послышится едва уловимый шум, словно заблудшая кошка сорвалась с дерева и шлепнулась о землю. От припорошенной сединой пары и до места падения "метеора" сущие метра два.

Это вовсе не кошка и не собака, и никакое иное существо. В земле маленькая воронка. Подайте камеру, и при увеличении можно снимать лунный кратер. И никак иначе.

Он приподнимается. Движения неуверенные. Словно ребенок, делающий первые шаги. Она будет покрепче. У нее проблем с костями нет. Посему она берет его за руку, и они неспешно добираются до места приземления неизвестного объекта, так сказать метеорита местного масштаба.

Действительно — воронка. А в центре чуть припорошена землей блестящая колба.

Она вынимает из грунта непрошеного гостя. И впрямь колба, только крепкая. Муж дамы оживает, делает удивленное лицо и кричит:

— Это она! Дай мне ее сюда!

Руки его слабы и он промахивается мимо такой желанной находки. Но она неумолима и требует объяснений:

— Кто она? О чем ты?

— Письмо! Письмо со Сверхновой! Мы так шутили. До Cверхновой оно не долетело, но зато так звучит загадочней и значительней!

— Да не уж-то это оно?! А я полагала, что это байки?

— Ага, какие уж байки. Со мной всегда датчик! И письмо нашло меня по нему!

— Датчик?! Ты про ту штуковину, которую ты всегда носил у себя на шее и называл амулетом?

— Да!

— Приходилось слышать об этом письме. Все парни с нашей школы участвовали в этом проекте. Я завидовала. Даже такой болван как ты, и тот был в числе счастливчиков. Вас, старшеклассников, попросили на листке запечатлеть то, о чем вы мечтаете. Кто-то писал текст, кто-то рисовал. А затем ваши каракули отправили в космос. Каждое послание по отдельности. Значит, такая капсула придет в свое время всем вам?! Хм…

— Я помню тот день. Чудесный день. И выглядел он для меня немного иначе, чем для тебя… В нашу школу пришла ты. И это главное событие. Утро было прекрасным… А уже в обед нас попросили за час написать или нарисовать что-нибудь… Я нарисовал. Я представлял, как мой рисунок будет путешествовать по галактике, и ведь так оно и было. Любой парнишка мог затем наблюдать на компьютере через сайт NASA, благодаря датчику, в какой точке звездного неба находится его сообщение. Каждый тешил себя мыслью, что именно его клочок бумажки с буковками прочитает какой-нибудь инопланетянин. Бедный мой ноутбук, сколько же он от меня натерпелся, я ведь днями и ночами просиживал в сети, гипнотизируя точку на экране. Мне чудилось, что вот-вот случится что-то из ряда вон выходящее. Я часто засыпал, сидя за письменным столом… А яркий дисплей освещал мое довольное личико. Мама меня среди ночи заставляла переправиться на диван, мол, хватит с ума сходить… Разве можно было меня заставить спать?! Ты же знаешь меня! Тогда я вскакивал спозаранку… Сейчас "бандеролька" вернулась. И именно сегодня! Вот так чудо!

— И что же в капсуле? Открывай! — ей не терпелось узнать содержимое посылки, и она передала, наконец, чудаковатый сосуд мужу.

Он медленно, словно играя на нервах, открутил плотный металлический колпачок с краю. И достал листок бумаги, свежей, белой бумаги! Браво!

На послании значился знакомый женский портрет.

И он молвил:

— Это ты, дорогая! Я нарисовал тебя на компьютере в тот день! Правда, ты красива?! Думаю, что и сейчас ты ничего!

— И это все, что ты отправил в будущее? Мальчишки твоего возраста пихали в капсулу чуть ли не все самое ценное. Терабайты информации.

— Я отправил главное… Улыбка… две улыбки. И морщинки на щеках…