Ромео во тьме (СИ)

– Доминик, я…– Ромео запнулся: боль вдруг обрушилась на него, и с ног до головы окатила убийственной раскаленной волной.

К нему всех сторон начали слетаться черные тени. Они просачивались в его голову, одна за другой. Они обволакивали его мозг, и быстро растворяли его, как в кислоте. Тени заполняли его всего, обвивались вокруг каждого органа, и стремительно пропитывали его своей смертоносной кислотой.

Их действия причиняли Ромео неимоверные страдания. От боли, в глазах Ромео померкло, ему стало нечем дышать.

            Ромео вдруг понял, что умирает.

Ему сделалось так страшно, что он хотел закричать, но у него не было сил.

– Дом… – его тело слабело с каждым мгновением.

Зато сердце билось все громче и быстрее, будто кто-то заводил его ключом, как механическую игрушку. – Доминик…– Ромео обдало невыносимым жаром. Прямо перед собой он увидел второго себя. Его лицо улыбалось с дьявольским удовлетворением, глаза его алчно горели, он манил Ромео к себе.

Мэйз собрался с силами, чтобы поднять его и, как можно, аккуратнее, положил его на кровать:

– Вот, уже все. Уже добрели. Не бойся, ты будешь в порядке. Мы с тобой все исправим. У нас все получится. Только потерпи чуть-чуть. А, ну-ка! – Но Ромео вдруг взвился, задрожал, вцепился в его руку и глянул на него с таким ужасом, что тот оторопел.

Что-то слева в груди Ромео запекло так, будто туда поставили раскаленный утюг, сердце затрепетало, как на тоненькой ниточке. Юноша отчетливо услышал его удары, которые резко замедлились: Тук,…тук,… – он захлебнулся и провалился во тьму.

Юноша захрипел, глаза его расширились, и вдруг он обмяк. Руки его безжизненно повисли.

От неожиданности, Мэйз не удержал его, и Ромео тяжело повалился на пол, рядом с кроватью.

Доминик упал на колени и прижал ладонь к его горлу. От страха у него перехватило дыхание, и он начал жадно хватать воздух ртом: похоже, сердце Ромео не билось. Он не слышал пульса!

Мэйз судорожно сжал рукой запястье юноши, но как он ни пытался, он не мог нащупать его пульс.

Нет…– едва слышно пролепетал Мэйз. – Нет… – он замотал головой и схватил Ромео за руки. Они были мягкие и бессильные, как у тряпичной куклы. Доминика бросило в жар. Еще никогда в жизни его состояние не было так близко к панике, ему показалось, что он сходит с ума.

Ромео умирает…– тихо сказал он сам себе, – Господи, он…умирает? – Доминик вскочил на ноги и подхватил тело Ромео.

У Мэйза не было времени на размышления по поводу собственной персоны: в ту секунду, как он понял, что больше не слышит сердце Ромео, что-то внутри него надломилось, и весь мир, что держался на той невидимой глазу, безымянной подпорке, с оглушительным грохотом, рухнул вокруг него.

Мир рассыпался в песок, оставляя самого Мэйза сломленным, слабым и потерянным среди безграничной пустыни не искупленной вины, солнце которой испепелит его душу в прах.

Нет! Доминик не мог отпустить его.

Не мог позволить ему уйти просто так, не мог позволить бросить его одного, посреди обломков собственного сердца.

Он не мог позволить жизни покинуть Ромео без борьбы!

Он не мог стать его добровольным убийцей!

У Мэйза не было времени на сомнения.

У Мэйза не было времени ждать врачей.

3.

Спустя мгновение, черный «Порш» с грохотом снес прочь чересчур медлительные ворота, и на скорости, опережающей смерть, помчался по дороге.

К счастью, Мэйз знал одну клинику совсем недалеко.

– У нас остановка сердца! Кардиология! Отделение интенсивной терапии! Быстро! Быстро! Быстро! Мы теряем его! Разряд! Еще! Укол! Быстрее!

Доминик бежал следом за носилками Ромео, которому на ходу, перекрикивая резкие приказы друг друга, целая толпа врачей уже делала массаж сердца, колола какие-то уколы, вставляла в его вены иглы капельниц.

«Только не уходи. Слышишь меня? Не уходи…» – под нос бормотал Доминик, как будто Ромео мог его услышать. Он продолжал смотреть на бледное, как саван, лицо Ромео, иногда кидал вопрошающие взгляды на врачей. Но на него никто из них не обращал никакого внимания, словно его и не было рядом.

Перед ними распахнулись стеклянные двери с надписью «Реанимация», и тут же захлопнулись перед самым носом Мэйза. Он ударился руками о стекло с буквами «РЕАНИ», и в ярости пнул двери ногой.

Ему необходимо было последовать за ними, туда, куда они увезли Ромео! Ему необходимо было видеть, что они делали с ним, ему необходимо было знать, пришел он в себя, или…

«НЕТ!» – Мысленно закричал Мэйз и еще раз пнул запертую дверь.

Какое-то время он еще расхаживал туда-сюда, надеясь как-нибудь проникнуть внутрь.

Через час он понял, что это безнадежно и решил просто ждать. С другой стороны коридора он увидел раскрытое окно.

Время летело быстро. Доминик сидел на подоконнике и терпеливо ждал. Внутри он весь был стиснут в нервный ком, и душа его замерла в мучительном ожидании, переполненном страхом. Он, то и дело, переводил дух, давя в себе слезы, которые раскаленными гвоздями длиною в девять дюймов, жгли его глаза, пронзали его горло, вколачивались в его сердце.

Наконец, он заметил человека в белом халате, который вышел из заветных дверей и направился к Мэйзу.

Доминик вытянулся, как струна.

Врач, сухощавый пожилой человек с надменным лицом, в очках на золотой цепочке, и с тщательно подстриженными седыми волосами, быстро приближался.

В тот момент, как он сурово сказал «Здравствуйте», сердце Мэйза стихло. Он даже прекратил дышать. Он только пытался взглядом проникнуть в голову врача и предугадать его слова.

– Где вы его взяли? – Сразу в лоб спросил врач, поджимая тонкие губы.

Доминик оказался не готов к такому неожиданному вопросу. Он замешкался, а потом сказал:

– М-мм, я…ехал домой и увидел его. Он лежал прямо на улице. Наверное, парень отравился…чем-то…химическим. Мне стало жаль его. Я его подобрал.

Врач кивнул и едко усмехнулся:

– Конечно.

– Что с ним? Он жив? – Опомнился Доминик и схватил врача за рукав. Он с надеждой заглядывал в его глаза.

– Вы знаете его имя? – врач высвободил руку и продолжал свой допрос.

– Что с ним?

– Жив он, жив. Вы привезли его в последний момент. С ним все будет в порядке. – Врач с брезгливостью передернул плечами.

– Господи. – Мэйз громко выдохнул и откинулся на оконную раму. Плечи его расслабленно опустились.

– Так вы знаете его имя?

Мэйз заподозрил неладное: как-то уж очень цинично вел себя доктор.

– …нет! А что?

– В общем, ничего хорошего, мистер… – врач вгляделся в бледное, усталое лицо мужчины. Его лицо казалось ему смутно знакомым.

– Неважно. – Перебил его Мэйз. Врач кивнул с пониманием и вынул планшет из подмышки:

– Так вот, милейший. Экспресс-анализ показал содержание в его крови всех возможных наркотических веществ, которые только известны науке, образно выражаясь. Судя по всему, этот молодой человек употреблял все, что попадалось под руку. Кроме того, он имел регулярные гомосексуальные связи. – Врач поморщился.

Доминик поймал себя на мысли, что каждое произнесенное врачом слово о Ромео, причиняет ему невыносимую боль.

– При нем не было никаких документов. – Продолжал доктор, – У вас их, случайно нет?

Мэйз отрицательно мотнул головой.

– Понятно. Дело в том, что у нас есть основания полагать, что по личным причинам, которые мне неизвестны и необьяснимы, молодой человек, употреблявший запрещенные вещества в подобных количествах, занимался не вполне легальным видом деятельности. Скорее всего, предлагал себя мужчинам за наркотик. Этим отребьем заполнен весь наш город. И если вы случайно его подобрали, и его некому передать на поруки, то нам придется обратиться к властям. Им займется полиция, как и полагается.

Доминик исподлобья глянул на его презрительно скривленные губы, ослепительно белый халат, безупречную стрижку, начищенные до блеска туфли, и возненавидел его.