Рок меж строк (СИ)

У трапа нас встречал не только водитель подавший машину прямо на взлетную полосу, но и Ленстром.

- Уолт…

- Джеймс… Позвольте представить вам мою невесту. Энни, это Джеймс Ленстром. Джеймс, это Энни.

- Очарован, сударыня.

Он церемонно поцеловал ей руку.

- Я наслышана о вас. Говорят, что вы – чуть ли не самый значимый человек в мире искусства.

- Не «чуть ли», моя дорогая. Я действительно – самый значимый. И, поверьте, я не склонен к скромности, но не склонен и к преувеличению. Уолт, извините, но мы можем с вами поговорить? Я не задержу вас надолго.

- Конечно… Милая, подождешь в машине, ладно?

- Хорошо.

Вручив Энни заботе телохранителей, я отошел на несколько метров в сторону.

- В чем дело, Джеймс?

- Ну, во-первых, я приехал вас поздравить. Насколько я понимаю, вы снова начали писать.

- Да, это так. Спасибо.

- А во-вторых, Уолт, скажите, вы никому не рассказывали о том, что у меня видели?

- Нет. Никому.

- Вы уверены? Это очень важно.

- Поверьте, Джеймс, я никому не рассказывал. Да и зачем?

Он вздохнул.

- Все дело в том, что меня ограбили. Кто-то проник в дом, убил всю охрану и кое-что забрал.

- Кое-что? Да у вас там все совершенно бесценное.

- Забрали только один предмет.

Он поджал губы, после чего добавил:

- Высший Аркан.

Внутри меня все оборвалось.

- Тот, которым вы так гордились? Который ни на что не захотели бы менять?

- Да.

- А что говорит полиция?

- Разводят руками. Камеры не зафиксировали вообще никакого движения вокруг дома. Вертолеты не летали, подкопа не было, к дому никто не приближался, вот только два десятка прекрасно обученных охранников оказались располосованными на куски не успев выпустить ни одной пули, дверь лифта была выломана, а карта исчезла. Вы – последний, кто ко мне приходил до того, и если вы утверждаете, что никому не говорили…

- Это действительно так. Я даже на детекторе лжи вам это подтвердить могу.

- В этом нет нужды. Я вам верю и так.

- Надеюсь, что вы не думаете, будто это провернул я лично?

- Нет, конечно, иначе бы вас уже досматривали, а вы стояли бы в наручниках. Просто я надеялся, что вы сможете дать мне хоть какую-то ниточку.  Извините, за то, что беспокою вас со своими проблемами.

- Да что вы… Это не беспокойство. Что вы будете делать со всем этим?

- Искать. Искать и возвращать. Хорошего вам дня, Уолт.

Он зашагал к своей машине, а я, какое-то время, смотрел ему вслед. В душе росла уверенность, что так – даже лучше. Выкрасть Аркан из столь неуязвимого хранилища было бы непросто, но, с другой стороны, покинув его – он стал более уязвим. Дело оставалось за малым – найти его раньше Ленстрома.

Глава 7

Прошло две зубодробительных недели, которые я потратил на то, чтобы написать добрую половину нового альбома. До записи его, конечно, было еще далеко, но тексты рождались сами, и возникало ощущение, что этот альбом нельзя будет слушать по одной песне, настолько тексты подходили и дополняли друг  друга. С музыкой дело обстояло сложнее. Мотивы у меня в голове звучали, но воплотить их только на гитаре – было проблематично, и для того, чтобы сделать это, я ежедневно сбивал пальцы о струны в кровь.

Билл суетился по деловой и административной частям, и я его практически не видел, а Энни… Энни обзванивала всех, кого могла, из своих и наших общих знакомых, и часами говорила по телефону.

Нанятый мной в день возвращения частный детектив исчез в неизведанном направлении, хотя, как я все-таки надеялся, это было временным явлением. Я рассчитывал, что рано или поздно он найдет мне Высший Аркан.

Меж тем – бизнес процветал, и мне уже дважды звонили из разных банков предлагая перейти «на несомненно более удобную в обращении платиновую карту».

Наконец, видя мое рвение по их обогащению, ко мне заявился представитель UMG, который в красках расписал мне мои следующие три концерта, и предложил в обмен на выпуск нового альбома полностью решить вопрос с операцией для Энни, и кучу других прелестей в жизни, начиная от автомобиля и дома на территории Америки, и заканчивая солидным счетом в банке, на оба наших имени.

С учетом того, что я за день до того получил звонок от одной из английских телекомпаний, которая готова была выложить круглую сумму за съемку и трансляцию нашей свадьбы, я вежливо удержался от согласия, намекнув, что вполне возможно я и прибегну к их услугам, но для начала хочу дописать свой альбом.

В тот день, когда мы с Энни отправились на предоперационное обследование было трудно сказать, кто волновался больше – она или я. Знаю только то, что места я себе не находил, и руки тряслись так, что я не то что гитару, стакан с водой удержать не мог.

Обследование прошло на порядок лучше чем я рассчитывал, и врач подтвердил, что с шестидесяти процентной вероятностью Энни будет видеть также как и я, и с девяносто процентной – вообще будет видеть.

Дело оставалось за малым, всего лишь убедить Энни, которая наотрез отказывалась от операции по меньшей мере до тех пор, пока я не допишу альбом.

Наконец, усвоив то, что спорить с ней просто бесполезно, я отыграл два назначенных концерта (будь прокляты мои поклонники, которые не желая меня отпускать после концерта перевернули машину в которой ехал Билл), и засел за свой альбом так, как того от меня ждали все, и я сам в первую очередь.

Боже, как же я ненавидел себя после тех двух недель, за которые успел все дописать…  Я работал как вол, сбивая пальцы, мечась от гитары к ноутбуку, чтобы исправить то или иное слово, или поставить отметки на табулатуре… Я падал от усталости, и «закидывался» амфетаминами, чтобы продолжать работать. Когда измученный организм брал свое, я засыпал прямо за работой, потом просыпался и продолжал…

Приближался третий обещанный мне концерт, и мне хотелось закончить работу над альбомом до того, как я вновь выйду на сцену, чтобы после того с чистой совестью отправить Энни на операцию и быть рядом с ней.

Когда за двое суток до концерта я, наконец, поставил последнюю точку в словах и последнюю отметку на табулатуре, я упал от физического истощения и проспал почти сутки. Проснувшись, я привел себя в порядок и подошел к Энни.

- Милая…

- Я уже начинала думать, что ты и не вспомнишь обо мне.

- Я закончил. Альбом готов. Ты послушаешь?

Она коснулась моей щеки.

- Ты из-за меня так себя загонял?

- Да.

- Больше так не делай. Я не хочу, чтобы ты шел на такое из-за меня.

- А я – не смогу иначе.

Она села в кресло, и я взял в руки гитару. Размяв пальцы, я сыграл столь любимую ей «Widow`s Celebration», которая была исключительно инструментальной композицией, и запел, начиная первое исполнение своего альбома.

Когда я закончил петь, то обнаружил, что мой голос дрожит, пальцы опять сбиты в кровь, а голосовые связки вот-вот откажут.

Она сидела напротив меня в кресле, тихая и прекрасная, а я стоял с гитарой в руках, и мечтал о том, чтобы этот миг не кончался.

Легкий шорох одежды известил меня о том, что она пошевелилась, и я сделал шаг к ней, опускаясь на колени.

- Может быть, что это станет твой лучший альбом. По крайней мере я не слышала раньше ничего лучше. Только… Можно я тебя попрошу кое о чем?

- Конечно.

- Не разыгрывайся перед ним «Widow`s Celebration». Она не к месту. Ты и сам знаешь, что будет лучше…

Я устало улыбнулся.

- «Spread your wings»?

- Да.

- Это не моя песня.

- Тебя не осудят за это. И уж точно не осужу я.

Я положил голову на ее колени, и она провела рукой по волосам.

- Завтра у тебя концерт.

Не вопрос и не утверждение, просто констатация факта.

- Да.

- После него поедешь со мной в клинику?

- Конечно. Мне спеть завтра что-то из этого альбома?

- Только одно. И не свое. А сейчас – отдыхай, иначе на сцене не выдержишь.