Рок меж строк (СИ)

- Да… А с чего вдруг тебя заинтересовала денежная сторона?

- С того, что Энни нужно ее зрение. И с того, что у меня появилось одно дело, на которое мне нужны будут деньги. Выжми максимум, на который ты способен, Билл. Докажи, что все это время не так просто ошивался рядом со мной.

- Что ты задумал?

- Скажу. Потом. Сейчас – в отель. И найди мне ручку и бумагу. Да, Билл… За гитару отвечаешь головой.

- Сейчас все будет.

Он приволок все необходимое, и я принялся писать. В крови гуляли эндорфины, кураж затмевал все, и я верил, свято верил в то, что у меня все получится. Новый текст рвался наружу. Новые аккорды звучали в моей душе. И мой план, который должен был привести меня к Высшему Аркану, нуждался в деньгах, которые я должен был получить.

- Уолт, машина подошла. Охрана расчистила дорогу от фанатов.

- Иду. Держи…

Я сунул ему в руки лист бумаги.

- Что это?

- Основа нового альбома. Поедешь в другой машине. Я должен буду написать еще одну песню.

Оставив застывшего за моей спиной Билла, я прошел к машине, и сел на заднее сидение. Всю дорогу я писал. Писал, пока все тело не стало наливаться усталостью. Пока действие амфетамина не стало иссякать. Я оторвался от бумаги, и посмотрел за окно. Машина уже давно стояла перед входом в отель, и водитель терпеливо ждал, не издавая ни звука.

- Спасибо.

- Сэр… А вы…

- Что?

- Сможете дойти?

- Не знаю. Посмотрим.

Я вылез из машины, сделал несколько шагов, и был подхвачен водителем, на помощь к которому побежал персонал отеля.

- Расступитесь, я медик…

- Что с ним?

- Он только что отыграл четыре часа на концерте, и…

- Это Ривз?

- Сэр, вы нас слышите?

- Все в порядке, просто вымотан. Отнесите его в номер и пусть отдыхает.

Меня подхватили и понесли.

Помню, как я сжимал в руке листы бумаги. Как меня внесли в номер. Подбежавшую Энни.  Свой голос, говорящий:

- Знала бы ты милая, как я сегодня играл…

После этого я провалился в черную дыру, называемую сном.

Глава 6

Выбив себе из Билла пару дней на восстановление после концерта, что впрочем не составило особого труда, поскольку я, наконец-то, полностью соответствовал его собственным целям, мы с Энни отправились на побережье, чтобы немного поваляться на песке, под лучами столь редкого в Англии гостя, как жаркое солнце.

Все отпущенное нам время я тратил на нее, стиснув зубы, и не давая себе писать песни. Честно говоря, даже к гитаре не прикасался.

Известность, в широком смысле этого слова, пришедшая ко мне после этого концерта, была медалью с двумя сторонами. С одной стороны, я обзавелся совершенно диким количеством поклонников, каждый из которых узнавал меня в лицо и был готов сделать для меня все, что бы я ни попросил, с другой стороны – теперь со мной был постоянный багаж в виде двух ребят приставленных к нам Биллом, и обеспечивающим нашу безопасность.

Последнее было не лишним, и я очень своевременно решил, что они нам пригодятся – уродов в мире много, и те кто хочет стать известным за счет того, что убьют знаменитость – всегда найдутся.

Валяясь на песке и потягивая виски со льдом, я думал над метаморфозой, произошедшей со мной за последнее время.

Доселе, мои песни были чем-то средним между Стингом и Брайаном Адамсом, но, судя по тому что я начал писать, и тому, какая музыка зазвучала в моей голове – я менял стиль. Менял его на первозданный рок. Рок, который проповедовал свободу как образ жизни, как образ мышления. Рок, который должен был отринуть устоявшиеся правила и создать новые.

Я не годился в сотрясатели основ, но я им становился, и это было не просто необычно, это изумляло даже меня самого – спокойного парня, родом из Уайтчепельского района Лондона.

Как бы то ни было, эти изменения были не единственным, что занимало мои мысли.

Высший Аркан.

Проклятый кусок янтаря застрял в моих мозгах, настойчиво требуя его освободить.

Тайком от Энни я начал шарить по интернету, пытаясь узнать хоть что-то об этих картах, но, к своему удивлению, везде утыкался в глухую стену, которая не поддавалась моему штурму. Единственное упоминание об этих картах было десятилетней давности, и оно было скорее случайным совпадением в параметрах поиска, чем тем, что меня интересовало.

- Что-то ты совсем приуныл – услышал я голос Энни.

- Приуныл?

- Ты уже довольно долго молчишь.

- Меня просто разморило. Выпивка и солнце – две вещи которые плохо сочетаются.

- Дело только в этом?

Я задумался.

- Не только, - я решил отделаться полуправдой – я снова начал писать песни.

- Уолт, это же здорово…

- Да, вот только думаю, что они многих удивят. Помнишь то, что я начал писать перед концертом? Я тогда наигрывал тебе это в отеле.

- И напевал. Чудесная вещь. Такое ощущение, что… Постой, ты хочешь сказать, что написал еще что-то? В таком же духе?

- Да. Сразу после концерта я написал две песни. Первую – когда сошел со сцены, а вторую – пока ехал в отель. Билл сейчас от радости должен прыгать.

- Та песня, которую ты мне пел – она бесподобна. Хотелось «расправить крылья и улететь прочь».

Она помолчала, после чего спросила:

- Тебе тяжело рядом со мной?

- С чего ты вдруг решила? – я даже сел, чтобы посмотреть на нее.

- Просто… Раньше песни были более лирическими. Ты всегда был склонен давать вытекать своим чувствам в виде песен. Раньше – ты любил, а сейчас – жаждешь свободы.

Я рассмеялся.

- Жажду. Но только не от тебя. Меня настолько уже достали фанаты, Билл, UMG и прочие, кто хъочет от меня чего-то, что я хочу освободиться от них.

- Значит, дело не во мне?

- Конечно же нет. Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты, все-таки, стала моей женой.

- Это очень приятно слышать. Почему ты раньше не решился сделать мне предложение?

Я задумался.

- Наверное потому, что раньше я не верил в то, что мы сможем со всем справиться.

- Ты о деньгах?

- Да. Помнишь, как в самом начале мы едва перебивались? Я тогда понял, что пока не встану на ноги – не смогу завести семью, а сейчас заработок потек рекой. Знаю, это довольно банально, но…

Она закрыла мне рот ладошкой.

- Это не банально. Это мило. То, что ты даже тогда думал о нас. То, что ты заботишься о нас.

Я поцеловал ее пальцы.

- Энни…

- Да?

- Мы сможем позволить себе сделать операцию. Ты сможешь видеть после нее.

- Но…

- Ты не хочешь?

Энни поджала под себя ноги. Эта поза была мне не просто знакома. Сумев изучить ее за все эти годы, я был уверен в том, что она боится.

- Не бойся. Хуже ведь не может быть? Если ты не сможешь видеть, все останется по прежнему, а если сможешь…

- Ты не понимаешь, Уолт. Я боюсь как раз того, что смогу.

- Что?

- Тебе этого не понять, но я попробую объяснить. Представь себе, что ты никогда не видел. Весь твой мир – это звуки и запахи, но он настолько богат, что и подумать-то страшно. А теперь представь себе, что он становится еще больше. Ближе. Реальнее. Обретает не только формы предметов, но и краски. Голоса – становятся лицами. Это… Это - очень много. И очень страшно. Я не знаю, справлюсь ли я с таким.

Я честно попробовал представить, но она была права – мне это было не под силу.

- Я очень смутно себе это представляю. А как же насчет «расправить крылья и улететь»?

Она рассмеялась.

- Так вот для чего ты стал писать такие песни. Ладно, господин Ривз, давай так. Ты допишешь свой альбом, я послушаю его, и если он будет настолько хорош, то я соглашусь на операцию.

Я нежно поцеловал ее.

- Ты не пожалеешь.

Она расслабилась, и больше мы к этой теме не возвращались, предпочитая наслаждаться недолгим отдыхом и обществом друг друга.

Уже когда мы садились в самолет, у меня зазвонил мобильник, и Билл, захлебываясь от переполнявших его чувств, сообщил мне, что продажи моего альбома перепрыгнули через все его ожидаемые планки и продолжают лезть вверх. UMG старались вовсю, а для такого гиганта, которым они являлись – это многое значило.