Взрослые игрушки (СИ)

И впрямь везучая - не сожгли, не убили, не сгорела… Ни дать ни взять - королева второго шанса.

Мы остановились в захолустной гостинице. После нескольких осознанных фраз Рэйчел снова “ушла”, и мне пришлось несколько ночей приводить ее в чувства. Сначала я ее вымыл от всей мерзости, которая ее покрывала, и не скажу, что это было приятно. Когда она высохла, я обалдел: ее черные волосы стали белыми, абсолютной белизны, не имеющей ничего общего с сединой, никакого серовато-перечного оттенка. Чистый снег.

Потом я ее кормил, что было еще отвратительнее. Одно дело охотиться на улице, и совсем другое - когда приводишь кого-то, чтобы скормить мифическому монстру - есть в этом что-то низкое и нечестное. Однако скоро ее глаза очистились и стали прозрачными, голубыми, как вода на отмели. Нет, как лед. Чистый лед.

Я снял дом на окраине, чтобы не привлекать внимания. Рэйчел приходила в норму, и телом, и душой, одно в ней пока напоминало о годах, проведенных в могиле, - днем она ни минуты не спала. Она тихо стонала, кусая пальцы, чтобы приглушить звуки, и, в конце концов, я позволил ей лечь рядом. Сначала Рэйчел сворачивалась клубком у меня под боком и дрожала так, что вибрировала кровать. Это мешало, но я не мог заставить себя ее прогнать. Потом однажды, когда она плакала особенно горько и дрожала особенно сильно, я ее обнял. И по тому, как благодарно она прижалась ко мне, как тихо шепнула мне в шею: спасибо, Улисс, - я понял, что шоу продолжается. Непостижимым образом разные поведенческие модели по отношению к нашим подопечным привели нас с Данте к одному и тому же результату. В конце концов, Рэйчел ведь не понимала, кто загнал ее в могилу, для нее было важно, кто ее вытащил.

И ко всему прочему я и не подозревал, как много она знает способов выражения благодарности…

Однажды вечером, когда Рэйчел наконец почувствовала себя готовой выйти на улицу, я лежал на гостиничной койке и ждал ее возвращения из ванной, размышляя, как расскажу обо всем Данте.

…Она подошла, распространяя вокруг запах первых заморозков. Развела мои колени, стала между ними и провела руками по моим волосам, прямо глядя в глаза. Ее льдинки отражались в моих зрачках приятным мятным холодком. Ее волосы щекотали мне лицо.

- Видишь, мы теперь как брат и сестра, если бы не кожа, - произнесла она тихо, - ты был прав. Я и в самом деле блондинка.

Она поцеловала меня в лоб мягкими холодными губами. Потом ее поцелуй переместился на глаз, она обжигающе глубоко обвела его языком, как будто собираясь высосать из глазницы. Это было возбуждающе и странно.

- У тебя очень красивые глаза, Улисс…

- Лу…

- Называй меня, пожалуйста, Рэйчел.

В следующий момент она отстранилась и плавно воткнула мне что-то в глаз.

С теми, кто не чувствовал ничего подобного, я даже разговаривать не стану на эту тему. У меня (как и у всех нас) очень высокий болевой порог, но сейчас я бы так не сказал. Я даже не смог издать ни звука, ощущая, как острие, зацепив нижнее веко, со скрежетом проходит через отверстие в черепе до самого мозга и вонзается в него раскаленной спицей. Все стало красным и белым, вспышки меняли друг дружку, я не осознавал, что лежу навзничь и рискую захлебнуться собственной кровью, которая без остановки хлещет из глазницы, заливая лицо и весь мир. Кажется, в мозгу задело какие-то участки, отвечающие за восприятие, - звук отключился, потолок вертелся с сумасшедшей скоростью, я видел только половину всего, но и этого было много. Вокруг расплылся запах горящих осенних листьев, и я подумал, что умираю.

Я, конечно, не умер. Рэйчел знала про вампиров очень мало и отправилась в опасное путешествие за знаниями в одиночку. Но кое-что она знала, и потому, уходя, сподобилась пошире распахнуть окно, на всякий случай. Я не превратился в хорошо прожаренный бифштекс только благодаря интуиции, потому что проснулся буквально за минуту до того, как солнце весело рвануло в комнату. Секунда, чтобы разлепить здоровый глаз, залитый кровью, - и я закатился под кровать, стянув на себя покрывало и лишь мельком увидев, как солнечные зайчики заплясали по паркетному полу - как раз на нужном месте. Умница Рэйчел.

Кровь растеклась далеко по комнате, проникая в щели, сворачиваясь и застывая дурацкими уродливыми узорами. Поразительно, что из меня одного натекло столько - как там вообще что-то осталось? Я дотронулся до глаза - он представлял собой твердый сгусток запекшейся крови и болел зверски. Слух постепенно возвращался, это радовало. Что же, пока ничего нельзя было сделать, я устроился как возможно удобнее, чтобы залечить рану и переждать этот невероятно длинный день.

Последняя моя мысль перед отключкой была о том, каким же уродищем я стану. Никогда раньше не осознавал так остро собственную красоту. Бывшую красоту. Приятных снов, Улисс…

Все оказалось не так страшно, никаких ужасных шрамов. Даже веко восстановилось, а яблоко затянулось и стало похожим на мраморный шарик с розовой прожилкой. Смотрелось как-то ненормально, но не отталкивающе. Все же я прикрыл бывший глаз повязкой и почувствовал себя лучше - иллюзия наличия все же лучше, чем отсутствие.

Конец 1 части.

*

Часть 2. Улисс.

Иногда я сам удивляюсь, как мало меня интересует собственное прошлое.

Данте прислал за мной вертолет, но посадочная площадка на здании киностудии еще не была готова, поэтому в аэропорту меня ждала машина.

Это слабо сказано.

Такого монстра я еще не видел. Скорее всего, она делалась на заказ, потому что я не смог опознать в ней ни одну из известных моделей. Широкая, как “хаммер”, хотя не такая громоздкая; с двумя рядами прожекторов, чтобы гонять слонов по саванне; естественно, черная и длиннющая, будто посередине есть еще одна пара колес. Я готов был поклясться, что этот гроб на колесиках проектировал не Данте - самоутверждение ему давно ни к чему, да и такие понты совсем не в его духе. Несколько пошловато.

Из машины вышел не-мертвый, тоже весь в темном, как продолжение ее тени.

- Привет, - сказал я.

- Добрый вечер. Я отвезу вас в особняк, если вы не возражаете, - ответил он совсем в другом тоне - отточено-официальном. Кажется, он видел во мне не друга Данте, а просто очередное задание, и особо не напрягался быть дружелюбным. Как странно.

Я сел вперед, почти теряясь в гигантском салоне - мех и полированное черное дерево, отпад. Интересно, отчего на переключателе скоростей нет бриллианта с кулачок? Он бы тут неплохо смотрелся.

Машина с грацией танка тронулась с места, и я снова переключил внимание на парня за рулем. Он ведь был совсем молод - скорее всего, еще даже не пережил свой биологический возраст, но в нем чувствовался мощный потенциал. Представляю, что вырастет из мальчика лет через сто, а то и раньше - когда он полностью раскроется. Но не это меня зацепило, нечто другое - какая-то странная энергетика, какой я ни у кого еще не встречал, даже у древних. Даже у Данте. Это не могущество, не особенный талант, просто совсем незнакомая сила, вызывающая инстинктивную опаску. Что-то вроде этого чувствуешь за несколько минут до рассвета. Странно. Ну с чего бы вроде опасаться совсем зеленого, которому я могу за секунду шею свернуть, как цыпленку? Я сам не знал.

- Мне казалось, что я должен был приехать на студию, - заметил я. - Ты точно правильно понял свою хозяйку?

Он метнул на меня быстрый взгляд и снова уставился в лобовое стекло.

- Чего у меня нет, так это хозяев.

Все интереснее и интереснее.

- Ты не похож на других слуг Перл. Все перед ней только что на пузе не ползают. Хотя некоторые и ползают, и не только - она это дело любит.

Если я ему польстил, то виду он не подал.

- Я ей НЕ СЛУГА. Я наемник, - жестко сказал он, уверенно лавируя по ослепительным улицам. - Если Перл платит мне за работу, это не делает меня ее собственностью.