Огонь и Ветер (СИ)

― Сам себе удивляюсь, ― пробормотал Хоаран.

― Это серьёзно, или ты теперь вообще на парней бросаешься? ― развеселился Эсмер.

― Не бросаюсь ни на кого. И мне всё так же нравятся девушки, как и в Стамбуле. Просто… это серьёзно, пожалуй. Есть девушки, которые мне нравятся, есть парни, которые мне не нравятся… и есть Джин, который сам по себе. И если выбирать между девушками и Джином… Всё-таки Джин. Хреново объясняю, да?

― Да, хреново, но я тебя понял. Ты его не воспринимаешь как обычного человека, поэтому нет нужды думать о том, какого он пола. Раз он отличается от других, то это не имеет значения.

― Это странно?

― Это нормально, когда пытаешься не свихнуться. “Красота и любовь ― два источника мук”. Тем более, ты сам сказал, что остальные парни тебе не нравятся вообще. Если бы ты был… гм… всё-таки, ты поглядывал бы и на других, которые были бы в твоём вкусе.

― Не поглядываю, ― растерянно признался Хоаран.

― Тем лучше. Забей. И не волнуйся из-за меня. Заказ же я не взял, а теперь не возьму уж точно. И они всё-таки считают, что твой Джин ― покойник.

Хоаран коротко кивнул.

― Свози его в Мексику, ― неожиданно предложил Эсмер.

― Зачем?

― Не знаю. Интуиция. Мне кажется, это поможет. Или там есть кто-то, кто сможет помочь. Я так вижу. В Египет ему нельзя, в Камбоджу тоже, от Гималаев подальше бы… Или просто подальше от тебя. Если вы будете далеко друг от друга, это тоже хорошо.

Чжанавар прикрыл глаза и повёл перед собой раскрытой ладонью.

― Это как карта мира, где места окрашены в два разных цвета. Тебе, например, в Мексику бы и не следовало соваться, но опасность не столь велика, как в том же Египте.

― Откуда ты это знаешь?

― Просто вижу. И ты ведь мне веришь, так? Говорю ещё раз, твоему Джину могут помочь в Мексике, хотя для тебя это довольно опасно, но терпимо. В Египте, Камбодже и в Гималаях ты его, скорее всего, потеряешь, как и себя. Поступай так, как хочешь, ― я тебя предупредил. И не спрашивай меня, почему я это говорю. Я не знаю. Никогда не заморачивался этими своими способностями. Они слабые, так тётка говорит, потому что я не развивал их. Но уж чем богаты…

― Знаю. Сам же не раз видел, как твои предсказания сбывались. Просто странно.

― А ты не думай, что только ты особенный, ― фыркнул Эсмер. ― Может, я и не умею танцевать с молниями, как некоторые, зато порой вижу странные вещи.

― Не сомневаюсь. По-моему, ты самый странный убийца в этом мире.

― Я не убийца. Заплечных дел мастер. Палач. Правая рука Азраила, если хочешь, ― досадливо поморщился Эсмер и процитировал Коран: ― “Пpиeмлeт вaшy кoнчинy aнгeл cмepти, кoтopoмy вы пopyчeны, пoтoм вы к вaшeмy Гocпoдy бyдeтe вoзвpaщeны”. Я же не убиваю всех подряд и без разбору. Мне просто нравится убивать тех, кого мне поручено убить. Это… захватывающий процесс. Самый удивительный. Видеть, как живое становится мёртвым… Это красиво.

― А если умрёшь сам?

― “От страха смерти я, ― поверьте мне, ― далёк…” Будет здорово увидеть это изнутри, так сказать.

― Ты просто псих.

― Пускай. Меня полностью устраивает состояние моего душевного здоровья.

― Ну ещё бы, ― хмыкнул Хоаран.

― Каждому своё. Ты не пройдёшь мимо драки, а я не пройду мимо умирающего.

― Это я тоже знаю очень хорошо.

― Ты хреново умирал, ― обвинил его Эсмер и привычно потёр изображение скорпиона на скуле. ― Неубедительно.

― Да, мне это часто говорят.

― Я не удивлён.

― А ты представь, как зато я удивлён. Стараюсь тут, умираю периодически, а в итоге ― хреново и неубедительно. Даже обидно как-то.

― Просто таланта нет. А раз нет таланта, то брось ты это занятие к чёрту.

― Легко сказать…

Оба умолкли, прекратив странный диалог, смахивающий на беседу двух душевнобольных из палаты номер шесть.

― По-прежнему летаешь один? ― тихо спросил потом Хоаран.

― Как и ты. Правила клубов связывают. При моей работе это плохо. Да и вообще, у меня плохо выходит подчиняться. Я с законами не в ладах.

― Ты живёшь по старым законам.

― Может быть. Никогда об этом так не думал. ― Неожиданно Эсмер повернул голову и окинул Хоарана внимательным взглядом. ― Он любит тебя, знаешь?

― Знаю.

― Ты ни черта не изменился.

― Знаю.

― И, как всегда, потрясающе лаконичен.

― Ага.

― Иди уже к своему лицу японской национальности, а то он завтра мне всю печёнку прогрызёт недовольными взглядами.

― Чёрт, это точно.

― Как я понимаю, характер у него отменной паршивости?

― И не говори.

― И как ты только его терпишь?

― Сам поражаюсь, ― рассмеялся Хоаран, сунул пальцы за ремень джинсов и направился к лестнице.

Эсмер проводил его задумчивым взглядом, закусил губу и недоверчиво мотнул головой, уронив в тишину: “Во дают, черти полосатые!”

________________________

* Точный рост Джина ― 5 футов 10 дюймов = 178 см (177,8 см ), рост Хоарана ― 6 футов ровно = 183 см (182,88 см), соответственно рост Эсмера Чжанавара ― 5 футов 11 дюймов = 180,34 см. (1 дюйм = 2,54 см, 12 дюймов = 1 фут = 30,48 см. Если интересно, то 3 фута = 91,44 см = 1 ярд (используется вместо европейского метра ― ровно половина роста Хо).

* Эсмер Чжанавар ― точно “р” в финале слов, просто в турецком “р” в конце слова ― именно в конце слова, в середине это будет чёткий “р” ― приглушается, а в произношении именно мужском иногда может переходить в подобие “жъ” (тут ещё и диалекты влияют, конечно). Например, если слово “нет” ― hayır произнесено будет мужчиной, то не привычный к турецкому языку человек скорее всего услышит “хайыж” или “хайы [рж] (один звук) “, а не “хайыр”.

* Мототриал. В категорию мототриал входят соревнования по прохождению небольших, но очень трудных дистанций с набором специальных препятствий. Различают мототриал в закрытых помещениях и на открытом воздухе.

* Кёнгёль (кор.) ― точка для иглоукалывания, акупунктуры и иных подобных воздействий.

3. Тень Огня

Дай мне! Больше, чем просто любовь…

Дай мне! Больше, чем страсть,

Что проходит словно боль…

Ария

Рыжего Джин ночью так и не дождался ― уснул. Правда, утром Хоаран его разбудил. Точнее, даже будить не стал, мерзавец, просто начал творить то, что хотел. И Джина разбудило собственное тело, с явным удовольствием отреагировавшее на действия Хоарана. И собственный голос, который мгновенно стих, когда их губы встретились. Потом горячая ладонь скользнула по внутренней стороне бедра: пальцы зажигательным танцем пробежались, потревожив мышцы и разбудив огонь в крови.

Какой, к дьяволу, сон? Сонливость как рукой сняло.

Губы рыжего перебрались на грудь и накрыли сосок, чуть сжали и потянули, а что он творил кончиком языка, Джин даже не представлял, только чувствовал. И мог выразить свои чувства исключительно хриплым стоном. На ощупь нашёл голову Хоарана и прижал к груди, хотя совершенно точно хотел оттолкнуть, потому что терпеть эти прикосновения было невозможно, но и прекратить тоже оказалось выше его сил.

Хоаран уделил внимание и близнецу столь чувствительного места на теле Джина, заставив последнего вновь тихо стонать и разрываться от противоречивых желаний. И Джин нетерпеливо закинул ногу Хоарану на плечо, чем совершил крупную ошибку, потому что мерзавец принялся изучать конечность пальцами, умудрившись и там отыскать не менее чувствительные места. Губы потревожили кожу под коленом ― с обратной стороны, как раз внутри сгиба, кончик языка уверенно надавил, заставив Джина судорожно втянуть в себя воздух и с силой зажмуриться.

― Что ты…

Больше ничего он сказать не смог. Любые слова превращались исключительно в стоны или всхлипы. И, кажется, его тело готово было испытать полный восторг уже прямо сейчас ― без каких-либо дополнений и приложений. Хотя он знал и раньше, что Хоаран вполне способен на такое ― дать ему всё, взамен ничего не получив сам. Просто Джин не то чтобы не хотел этого, но… ему всё-таки нравилось чувствовать Хоарана внутри себя. Это вызывало определённое ощущение, необходимое ему, ― наверное, оно смахивало на удовлетворение. Или превосходство? Или даже уверенность? Уверенность, что он нужен Хоарану, что есть в нём то, что Хоаран может получить только от него ― ни от кого больше. И что это позволено только Хоарану ― и больше никому.