Огонь и Ветер (СИ)

― И я тоже “эта”? ― тихо уточнил Джин.

― Дурак ты, вот ты кто. Почему это ты ― “эта”? Рыжий что, делился тобой с кем-то? Сильно сомневаюсь. Ты, дурень, “фаворит”. Пока ты только с Хо, человек ты вполне себе уважаемый, а уж почему ты с рыжим, и почему позволяешь ему то, чего больше не позволяешь никому, ― это твоё личное дело. Мало кто отважится тебя тронуть, но кто-то может и рискнуть. Говорю же, врагов у рыжего навалом.

Вольгван тяжело поднялся со стула и побрёл на кухню, вернулся оттуда с чашкой кофе для Хоарана, оставил на столе и принялся за основные блюда. Вовремя, как раз и Хоаран вернулся, небрежно упал на стул и взялся за кофе.

― Ты чего такой мрачный?

― Тренирую нелюдимость, ― брякнул изрядно расстроенный словами старика Джин.

― Зачем? ― Хоаран не донёс чашку до губ и удивлённо посмотрел на собеседника поверх глиняного края.

― Ну… Чтобы никто не догадался, что мы… что у нас… что…

― Не думай об этом, ― слегка поморщившись, велел Хоаран. ― Чем больше будешь думать, тем надёжнее именно это и продемонстрируешь. А вообще-то ― какая разница? Будь собой и не морочь мне голову.

― Но разве у тебя не будут неприятности из-за меня?

― Будут или нет ― там и посмотрим. Зачем забивать мозги тем, что ещё не случилось? И мне наплевать. Ну, будут ― и чёрт с ними, разберусь. Не будет их ― и хорошо.

― Может быть, сказать всем, что я твой брат? ― обречённо предложил Джин.

― Да, мы зашибись как похожи! ― с иронией “восхитился” Хоаран. ― Ещё идиотские идеи будут?

― Перестань, ― тихо попросил Джин. ― Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня. Кажется, я тебе уже более чем достаточно бед принёс ― на несколько жизней хватило бы.

Хоаран невозмутимо выпил-таки кофе, поставил чашку на стол, туда же и локти водрузил ― и немного подался вперёд, поймав взгляд Джина.

― Чжин, у меня не бывает проблем. И их не будет. Всё, что тебе нужно, просто выполнять в точности мои указания в определённых обстоятельствах. Этого достаточно. Нет нужды сидеть взаперти или ломать самого себя. Ну и, ясно же, если ты вознамеришься лезть в мои дела, хотя бы обратись за консультацией к знающим людям, а не бросайся головой в омут, как тогда.

― Почему они так тебя боятся?

― Кто?

― Да все! Ведь и тогда ― их же было намного больше, а ты ― один. И они ничего не сделали!

― Почему? Очень даже сделали. Они же пытались мне навешать.

― Шутишь? Половина их и с места не сдвинулась. Начал Кын и его самые ближайшие приспешники, остальные так и не рискнули. Им действительно было страшно.

― Это уже не мои проблемы, ― равнодушно пожал плечами Хоаран.

― Но они же не просто так тебя боятся?

― Спроси у них. Я не знаю, ― вздохнул Хоаран, посмотрел на Джина и устало прикрыл глаза. ― Я действительно ничего такого не делал. Всё, как тут принято. За рамки традиций не выходил, хотя эти традиции наверняка тебя бы ужаснули, но для местных ― это норма. Я такой же, как и все здесь. По ночам с окровавленным тесаком вокруг домов не бродил, даже не надейся, детей не воровал, органы не продавал, наркоту не распространял, скупкой краденого не занимался, доставкой оружия тоже не баловался, биологическое оружие не перевозил, бордели для извращенцев тоже не по моей части, только обычные доводилось охранять, но не содержать… Что ещё?

― Не понимаю тогда, ― подытожил Джин, забравшись палочками в лапшу. ― Ты же вроде совсем не страшный, но ведь боятся же.

― Языка его они боятся, ― проворчал Вольгван, подсунув Хоарану под нос внушительную тарелку с какими-то хорошо убитыми морскими гадами. Судя по тому, как Хоаран накинулся на еду, приготовлены морские гады были тоже отлично. ― Он же как скажет что-нибудь, так сразу в яблочко. Весь город будет знать, что он сказал, кому и как. Не язык, а жало змеиное. Кыну теперь никогда в жизни от сортирного ассистента не отмыться ― поминать будут до самой смерти, а то и после. А к этому сортирному ассистенту так и прилипло “Слонёнок”, все теперь только так и зовут.

― Да ладно! Просто сказанные к месту слова ― и только, ― удивлённо протянул Джин.

― Но если бы их сказал кто-то другой ― ничего бы и не было. А раз сказал Хо ― то это навеки. Бес его знает, не объяснить, но поди ж ты… У него же каждая фраза всегда как окончательный приговор суда.

― Достали, ― мрачно изрёк очередной “окончательный приговор суда” Хоаран, после чего разговор мгновенно увял.

После сытного обеда отправились обратно в гараж. По пути Джин с любопытством поглядывал по сторонам, наблюдая за реакцией случайных прохожих. Забавно, но все, кто шёл навстречу, переходили на противоположную сторону улицы. И делали это они неосознанно, как бы случайно, сами того не замечая. На них обоих бросали лишь короткие взгляды и сразу же отворачивались, словно имели дело с опасными хищниками, на которых пялиться строго не рекомендовалось. Хоаран виноват ― это точно. Даже если он улыбался и был в миролюбивом настроении, всё равно в нём отчётливо ощущалось то самое неудержимое стремление к сражениям. Ну вот словно у Хоарана написано на лице крупным шрифтом: “К драке всегда готов! По поводу или без. Оплата сдельная, бонусы в нагрузку, особо активным ― скидки и подарочные комплекты: лёгкие, средней тяжести, тяжкие, особо тяжкие и несовместимые с жизнью”.

Да уж, совет держаться подальше от ангелов хорош, но как это сделать?

“Тигры” относились к Джину… Никак не относились. Воспринимали его как “разрешённого человека”, но своим для них он точно уж не стал бы. И Джин, пожалуй, даже понял причину. Для “тигров” Хоаран был наивысшим авторитетом, они могли думать всё, что желали думать, но когда Хоаран приказывал, к примеру, прыгать, они прыгали тут же и без колебаний. Они не размышляли о том, прав их главарь или нет, смогут ли они прыгнуть так, как надо, или не смогут. Они могли поболтать об этом в свободное время, но приказы выполняли немедленно и в точности, без хоть каких-то рассуждений.

Джин так не мог. Не то чтобы он не верил Хоарану или сомневался в его знаниях и опыте, но отказываться от собственного мнения не желал. Проще говоря, для него Хоаран авторитетом не был никогда. “Тигры” чуяли это каким-то невообразимым образом, чуяли отсутствие страха и опаски, а ведь они наверняка давно привыкли к тому, что их босса именно боятся и опасаются.

Кроме того, “тигры” не задавались вопросами, зачем это босс держит при себе Джина. Что-то, конечно же, себе думали, но думали тихо. Более того, все они поголовно испытывали железную уверенность в том, что босс наваляет Джину, если вдруг у него возникнет такое желание ― не взирая на прошлый поединок, закончившийся без определённого результата. Немного обидно, но стерпеть можно, потому что Джин понимал, насколько важно для банды верить в силы своего главаря, тем более если эта банда настолько отличалась от всех прочих.

С ангелами же всё складывалось намного сложнее. Он слабо разбирался в их традициях и обычаях и никогда не понимал, почему Хоаран мог проехать по магистрали иногда без остановок, а иногда с остановками, когда в обоих случаях у каких-то незнакомцев случались поломки. Разумеется, Хоаран не знал тех, кому помогал устранить ту или иную неисправность, но те, кто удостаивался его помощи, вели себя с ним так, словно сто лет уже знакомы, а не только что встретились. Странные беседы, жесты, модели поведения…

Джин обычно в таких случаях оставался рядом с “конём” Хоарана и не встревал. Да и не смотрели на него вовсе ни Хоаран, ни другие байкеры, а это были именно байкеры ― Джин просто не умел их отличать от прочих.

Одно дело, когда на обочине торчал амбал в коже и цепях да ещё с тату на мощных руках, потягивая пиво из банки и опираясь на хищного вида байк. Ещё если и “светил” какой-нибудь яркой клубной эмблемой на спине и нашивками ― так вовсе. Но ведь это просто стереотип, далеко не все байкеры выглядели именно так, а многие, как и Хоаран, к пиву даже не прикасались. Попадались такие, кто вовсе без эмблем, встречались и те, кто не носил кожаную одежду, а ездил на хрупких мотоциклах или вовсе на таких “громилах”, что годились только для езды, а вот трюков на них не сделать. Хоаран называл их “внедорожниками”, говорил, что такие по любой местности проедут, прямо как танки, а владельцев этих байков он называл “странниками” или “путниками”, “бегущими за солнцем” или “уходящими в ночь”. Хуже того, у Хоарана в гараже стоял такой же “внедорожник”, с которым он что-то там химичил.