Огонь и Ветер (СИ)

Старик тогда ещё хотел что-то рассказать про рыжего, но не успел. В присутствии Хоарана он на подобные темы не говорил. В общем-то, Джина такой расклад полностью устраивал. Скорее всего, если бы Хоаран услышал истории Вольгвана, то либо обрычал бы старика, либо перестал бы ходить в эту харчевню ― и Джину запретил. А ведь Вольгван явно опасался рыжего ― ему б и одного рыка хватило за глаза.

Сегодня хозяин харчевни их уже ждал ― слышал, как мимо проехал на байке Хоаран. Звук мотора местные узнавали мгновенно и безошибочно, Джин мог им только позавидовать ― сам он пока ещё путался и иной раз ошибался, а они вот ― нет.

― Со слухом проблемы? ― втирал ему как-то один из “тигров”. ― У босса мотор рычит так вот: “фррр!”

― Дурень, ― возражал второй. ― Не “фррр!”, а “фффррри!”

― Оба идиоты, ― качал головой третий. ― “Брррбррр!” ― вот так.

― Да всё не так! “Тррр!”

― Да не “тррр!”, а “хыр-хыр-хыр!”

― Это когда обороты накручивает для разгона! И не “хыр-хыр-хыр!”, а “пыр-быр-быр!”, недоумки!

― Тыр-дыр-дыр!

― Кхе-кхе-кхе!

― Это если поломка какая!

― Да без разницы… ― попытался тогда сгладить ситуацию Джин и ликвидировать стихийно возникший спор. ― По мне они все одинаково ― “ррр!”, так что…

― Глухой ты просто! У каждого байка свой голос, тут не спутаешь. И у босса ― “мвыррр!” вообще-то. Кажется, тут все глухие.

― Да не так! “Пвыррр!”

― Твыррр!

― Ща в рыло дам! Кррр!

― Гм…

― А это вообще уже… Ой!

― У меня байк не рычит, а поёт. Кто-то не согласен?

Невинный вопрос, а всех в итоге как ветром сдуло. И остался Джин без специалистов по звукам моторов. И вот до сих пор “голос” байка Хоарана различать так и не научился.

Сегодня они устроились за любимым столиком в углу, только Хоарана почти сразу сдёрнул кто-то из “тигров” ― хотел что-то там “перетереть” без свидетелей. Дело обычное, в общем-то.

Вольгван неторопливо поставил перед Джином фарфоровый чайник, которым, пожалуй, пользовался один Джин ― других любителей чая тут не водилось.

― Воротник рубашки хоть подними, ― велел старик. ― Мало ли кто и что подумает, но осторожность никому ещё не вредила.

Джин смутился немного и поспешно поднял воротник, чтобы спрятать красноречивые следы на коже.

― Так сильно заметно? ― тихо спросил он.

― Лицо у тебя хорошее, открытое такое ― все мысли и чувства как в зеркале видны. Но здесь ― это плохо.

Вольгван тоже сел за стол и налил чай Джину, аккуратно придвинул к нему чашку и немного нахмурился.

― По Хо не видно ничего. Даже будь у него в десять раз больше таких отметин, как у тебя, в жизни не угадаешь, кем был их автор. Когда вокруг есть люди, по нему невозможно сказать, что что-то в его жизни изменилось. Он обращается с тобой как с любым другим своим знакомым. Нужно очень, очень, очень хорошо его знать, чтобы заметить разницу: едва заметно меняется тембр голоса, когда он обращается к тебе, оттенок глаз тоже чуть иной, мимика чуточку мягче… Много всего, но это такие тонкие оттенки, которые в общей картине остаются невидимыми. Даже я бы не заметил, если бы не присматривался специально и долго. Ну а ты… ― Старик сокрушённо покачал головой. ― Стоит тебе его увидеть ― и ты весь светишься. Всё как на ладони. Разве что слепой не заметит.

― Сам знаю… ― буркнул Джин, уткнувшись носом в чашку. Но что тут можно сделать? Похоже, такая реакция никак от него не зависела ― само по себе выходило.

― Попробуй светиться всё время, ― хмыкнул Вольгван. ― Обычно ты неулыбчивый, серьёзный и мрачноватый. Когда один. Если никого нет рядом, то пожалуйста. Ну а если рядом люди ― светись, словно видишь его. Пусть думают, что ты радушный человек и относишься ко всем одинаково хорошо.

Да уж, местный блаженный с постоянной улыбкой на лице. И Джин действительно невольно улыбнулся, представив эту картину. Улыбнулся слабо, конечно, но старик довольно кивнул.

― Вот так уже намного лучше. У Хо врагов хватает ― незачем обращать их внимание на тебя, не говоря уж о том, что такого рода связь для него нежелательна. Всякое могут подумать.

― Всякое? ― не понял Джин.

― Да как тебе сказать… Кто из вас главный? Рыжий ведь?

― В каком смысле…

― В таком. Хо не тот человек, который стал бы искать удовольствий, слишком уж он от этого далёк. Да и рос в таком месте… Ему вообще в голову не может придти мысль, что кто-то станет его любить.

― Почему? ― Такое заявление совершенно не радовало.

― Потому что он никому и никогда не был нужен. Не был нужен сам по себе. По делу ― это всегда пожалуйста. Например, он точно знает, что если станет калекой, то никто не будет из-за этого переживать. И если сдохнет, то тоже никому дела не будет. Хоть какой-нибудь родни у него нет, да никогда и не было. Как был бездомным сиротой, так и остался. Он, конечно, сумел высоко забраться и обеспечить себе уважение ― удивительно само по себе, но всё это есть у него до тех пор, пока он удерживает эту позицию и сохраняет репутацию незапятнанной. Если главный из вас двоих он, то порядок, хотя осторожность нужна всё равно. Если же нет, всё рухнет к бесам. Человек его положения не может себе такое позволить ― это открытое проявление слабости. Такие, как он, в подобном не нуждаются. По крайней мере, так все считают. На кой лидеру чья-то любовь? Ну а если вдруг… Его просто прикончат ― громко или тихо, или даже как бы случайно. Потому что вожак не имеет права на то, что дозволено простым смертным. Ты либо сильный и нагружен ответственностью и властью с ограничениями пополам, либо ты хочешь больше свободы, но тогда лишишься доверия и будешь восприниматься как слабый ― так принято. Как можно идти за тем, кто подвержен всем человеческим желаниям? И это правильно, в общем-то. И я уверен, что таки главный ― именно рыжий. Это в его характере. Будь он другим, стал бы не тем человеком, которого я знаю. Ну и да, он всё же ангел, а ангелам положено быть главными, иначе ангелами быть перестанут. Ещё и накажут ― за позор, навлечённый на их братство.

― Накажут? ― насторожился Джин.

― Ну, пустят по кругу при свидетелях, как тут и у нас делают. После такого мало кто выживает, скажу я тебе. Ну и мне-то откуда знать, как именно ангелы обставляют это мероприятие? Ну или вот, если попадёшь в ватагу ангелов, и кто-то из них прознает, кто ты и почему с рыжим, они могут это же с тобой провернуть. Твой статус позволяет им делать с тобой всё, что им в голову взбредёт. Или рыжему придётся наглядно показать, что именно он с тобой делает и как именно. Если он откажется, попадёте оба. Зависит многое, конечно, от ангелов. Есть цивильные, они таким не занимаются, просто попросят удалиться из их компании, а есть дикие ― они многим занимаются. Среди местных полно и тех, и других.

― А то заведение ― “Восемь Шаров”…

― Говорят, так у них называют именно это ― когда по кругу парня пускают. Хорошее предупреждение, верно? Хотя рыжий говорил, что это неправда, а так ― сказочка для непосвящённых. И ещё “Чёрные Крылья”. Там всякие бывают. Лучше тебе там не появляться вовсе. Послушай моего совета ― держись от ангелов подальше. Всё равно тебе только один из них нужен, так ведь? Рыжий наверняка тебя не отдаст ни при каких обстоятельствах, а значит, сам навлечёт на себя беду, и виноват будешь именно ты. Он-то из-за тебя что угодно выдержит, но ты-то сам потом сможешь с этим жить?

Не сможет. Даже сейчас в груди сердце сдавило невидимыми лапами, когда подумал о том, что уже было. Куда уж больше-то?

― То-то же. Потому учись осторожности и никому тут не показывай, кто он для тебя на самом деле. Здесь, парниша, за неосторожность платят такую цену, какую ты вряд ли можешь себе представить. И у всего своё особое значение ― вовсе не такое, к какому ты привык. Тут уже со статусом ошибись в разговоре или ошибись со степенью вежливости ― оштрафуют на жизнь, и будут в своём праве ― это по закону. У рыжего вон только в уличной банде уже двенадцать статусов, начиная с “офицеров” и “адьютанта”. Есть ещё тринадцатый ― “перебежчики” и “опущенные”, но так с ними и не церемонятся, точнее, это как ваши “эта” ― неприкасаемые: любой, кто выше, может прикончить неприкасаемого походя ― никто и внимания на это не обратит.