Музыкальный Дом (СИ)

Уилл скользнул взглядом по его морщинам, линиям вокруг рта и остановился на четко очерченных губах, розовых, влажных. Обычных. Он непроизвольно облизнулся и, только когда зрачки Ганнибала расширились, понял, что происходит. Его внутренности перевернулись, будто он очень быстро спустился на лифте на несколько этажей, и горло сжалось, мешая дышать от волнения. Это были его настоящие эмоции, и Уилл не мог с ними совладать, не знал, как. Оставшись один на один, без защиты из чужих чувств и мыслей, Уилл не ожидал, что его собственные желания предадут его. Что внутри него ничто не воспротивится мысли о том, что сейчас может случиться. Хуже — часть его словно тлела в присутствии Ганнибала, и только он знал, как заставить этот огонь вспыхнуть и ответить ему. Только ему.

Ганнибал осторожно и деликатно положил горячую ладонь на щеку, а пальцы на затылок, зарываясь в мягкие волосы. Будто он сам был удивлен тем, что делает. Алана осталась чучелом, телом, манекеном, чье место занял другой, Уилл же смотрел широко открытыми глазами, как он приблизился. Черты лица расплылись, теплое дыхание коснулось его лица.

Утро вышло как с похмелья. Головная боль убивала, язык превратился в сухую изжеванную губку, спина ныла, будто Эбигейл за ночь перемахнула свое семидесятилетие. Бинты удалось сменить со второй попытки, пока одна из соседок ныла возле двери в туалет, что тоже опаздывает на занятия. Отставая от графика минут на десять, она села в машину и, проведя всю дорогу с неестественно выпрямленной спиной, наконец, доехала до Квантико.

По ступеням поднималась через одну, не став дожидаться лифта. Боль в мышцах наступала и сходила с райским облегчением, и Эбигейл чуть ли не с матами через каждое слово одолела три этажа. Она спешила на брифинг к Кроуфорду, только чтобы, открыв дверь, увидеть, что его-то в кабинете как раз и нет.

За его столом сидел Пол Крендлер собственной персоной, выслушивая отчет от Прайса и его команды. Все выглядели помятыми и сильно не в духе. У Зеллера так и вообще отражалась готовность забить Крендлера насмерть клей-карандашом, который тот теребил в руках.

— А вот и наша спасительница, — расплылся в неприятной улыбке Пол, заметив ее появление.

Он всегда ей не нравился. Ему было едва ли за сорок. Пол хорошо выглядел: явно занимался спортом и носил дорогие костюмы, в этот раз выбрав светло-голубой со стальным оттенком. Салонный загар, золотые часы, начищенные туфли. Он был похож Патрика Бэйтмана из Американского психопата своей педантичной любовью к чистоте, элитным безделушкам и отношению ко всем женщинам как к проституткам. Катц не повезло вдвойне, Пол был еще расистом и относился к ней как к чернорабочей. А может, и повезло, ведь он не пытался подкатить к ней свои загорелые яйца.

— Агент Кроуфорд просил меня зайти утром, — отчиталась Эбигейл, скрыв свое минутное замешательство.

— Джек Кроуфорд отстранен до окончания внутреннего расследования. Уже видели газеты, стажер? — елейно спросил Крендлер, пододвинув Татл Крайм ближе к краю стола.

Эбигейл приблизилась и прочла заголовок: «КАННИБАЛ ОХОТИТСЯ ЗА КАННИБАЛОМ», а прямо под надписью было размещено ее фото, снятое кем-то на рынке, пока она бежала с пистолетом сквозь толпу.

— Что вам известно об утечке информации?

— Если позволите, сэр, агент Кроуфорд никогда бы не стал связываться с Фредди Лаундс.

— А вы? — прищурился он с видом кота, проглотившего канарейку. — Стремление к славе может погубить не одну карьеру, Хоббс. Уж я таких случаев видел пруд-пруди.

Оскорбленная до глубины души, Эбигейл упрямо подняла подбородок.

— Хоббс тут ни при чем. Лаундс следила за нами, — вмешался Прайс. — Возможно, слышала, как мы говорили в баре вчера вечером, и сложила два и два. Кроме слов Уилла Грэма мы никак не можем подтвердить или опровергнуть эту теорию, так что заявим, что это просто слухи и домыслы.

— А кто разрешил вам, агент Прайс, обсуждать детали дела в баре? Вы бы еще на ток-шоу Опры сходили.

Яд и желчь стекали изо рта Крендлера, и он был явно убежден, что наконец-то очутился на коне.

— Мы не знали, что она там… — попробовал вмешаться Брайан, но Катц дернула его за рукав.

— Я понимаю допущенную ошибку, сэр, — кивнул Прайс, — и приму соответствующее наказание. Остальные не виноваты, это была моя идея.

— Нет, моя, — перебила его Беверли. — Уж кого и лишать значка, так это меня, а не тебя, Джим, и уж тем более не Джека.

— Агент Катц, вы не думаете, что отдел внутренней безопасности обойдется без ваших советов? Кроме того, теперь я ваш непосредственный начальник и я решаю, кто и в чем виноват. Ваша команда должна докладывать в первую очередь мне, иначе я лично прослежу, чтобы вы закончили свою карьеру на таможне. Уилл Грэм еще в квартире Лектера?

— Пришел поздно ночью и больше не выходил, сэр.

— Отлично, — потер руки Крендлер. — Мне нужно, чтобы вы сделали запрос на камеры и прослушку по всему дому. Я хочу знать, как и когда он сходил в туалет, если понадобится.

— Но у нас нет разрешения.

— Завтра будет, а пока выделите людей. Никакой съемной квартиры, он останется на месте. Что касается вашей матери, Хоббс, она исключена из программы защиты свидетелей.

— Сэр, Лектер однозначно намекнул, что ее жизнь находится в опасности, — осторожно напомнила ему Эбигейл, ей в желудок будто налили свинца.

— Глупости. ФБР не может позволить себе охранять родственников всех студентов академии только потому, что Потрошитель не пойман. Или вы думаете, что вы особенная, Хоббс?

Она еле удержалась, чтобы не съязвить в ответ, и лишь безопасно уставилась чуть выше его переносицы. У Пола действительно был талант — талант выводить ее из себя. Сукин, мать его, сын.

— Вам бы лучше переживать за свою успеваемость, Хоббс. Теперь, когда вас некому прикрывать, никто не закроет глаза на ваши прогулы. Вас ждет или второй год, или исключение. Можете порадоваться в баре с остальными еще раз, — он вытащил из кармана телефон, который трезвонил на вибровызове, и, ни слова не сказав, вышел из кабинета.

Стоило двери закрыться, как Беверли тут же проговорила:

— Скотина сраная.

Брайан кивнул, соглашаясь.

— Без Джека один неверный шаг, и нам всем кранты.

— Они сделают из него козла отпущения. После смерти Беллы только этого не хватало, — тяжело вздохнул Прайс. — Если они заберут у него дело, это его убьет.

Эбигейл впервые не подумала «и поделом ему». Более того, она действительно вдруг захотела, чтобы Джек вернулся. Что угодно, лишь бы не иметь дело с Крендлером напрямую. Уж действительно — осторожнее с тем, чего желаешь. Остальные в кабинете стояли, сложив руки на груди, и с мрачными выражениями лиц. Каждый из них чувствовал вину за произошедшее, и никто не знал, что делать.

Вернулся Крендлер и выгнал их из кабинета. С упавшим сердцем Эбигейл вышла на улицу, не зная, хвататься за голову или бежать в административный корпус, чтобы хотя бы попытаться закрыть долги. Ноги ощущались ватными. Остальные ребята попрощались с ней, пожелав удачи.

Ха-ха.

Меньше всего Эбигейл ожидала сейчас звонка. От Уилла.

— Ты просто сейчас не поверишь, — произнесла она вместо приветствия, однако в ответ раздалось странное шипение, будто на фоне воды.

— У тебя мало времени. Тебе нужно имущество Сары Тейт, жертвы Лектера — ты видела ее в морге, — прозвучал словно издалека чужой голос.

— Что? Эй, ты в порядке? Где ты?

— Имущество. Сары, — прошипел телефон и отключился.

Эбигейл попробовала перезвонить, однако Уилл не брал трубку. Разрываясь между тем, чтобы помчаться сломя голову через весь город к нему или поднять документы по жертве Потрошителя, скрепя сердце, она выбрала второе. Если бы Уиллу угрожала опасность, он бы так и сказал, а так у нее есть еще время до конца дня, пока ее не лишили временного удостоверения — после этого все, считай, она станет обычной гражданской.

Процедурал ФБР мог любого довести до ручки. Она отправилась в архив и, найдя имя и контакты адвоката Тейтов, позвонила, надеясь, что мистер Бродски еще помнит о старой клиентке. По всем документам Бродски распорядился имуществом, однако того в офисе адвокатской конторы не оказалось — более того, Питер Бродски, семидесятилетний мужчина, передал все дела своему старшему сыну и уже отошел от практики.