Ромео во тьме (СИ)

Ему хотелось утопиться. Ему хотелось повеситься. Он даже и не подозревал, как это может быть больно – по собственной воле терять близких людей, и тем более не подозревал, как может быть больно по собственной воле заставить их потерять тебя.

                  ГЛАВА 17

1.

Сквозь паутину отчаяния и пьяного дурмана, сплетенную, будто бы из колючей проволоки, Ромео разобрал звуки.

Это была музыка…

Юноша потер глаза, огляделся и обомлел: черный Порш Мэйза стоял прямо напротив него, всего в нескольких метрах, их разделяла только цветочная клумба.

В машине, откинувшись на сиденье, сидел сам Мэйз и наблюдал за ним из-под полуопущенных век. Он давал Ромео время придти в себя. Юноша качнулся, потому что почва уходила у него из-под ног, и медленно, прямо через клумбу, пробрался ближе к машине.

– Мэйз… – он напряг голос, потому что говорить ему было очень сложно. – Спасибо, что приехал… – на глаза Ромео, почему-то, навернулись слезы, но он подавил их. На это ушли его последние силы, и юноша, со вздохом, осел на тротуар.

В это мгновение, в голове Доминика, одно за другим, в обратном порядке, вспышками промелькнули события минувшего дня: зеленые котята – четырнадцать капель – лестница в подвал – автоматические ворота особняка – двое парней на Харлеях – синий Мини Купер на стоянке – гараж дома Дэниелсов; разговор с матерью Ромео – то, как она смотрела на него -разговор с матерью Ромео – ее взгляд на него – разговор с матерью Ромео – Люциус возле двери…

Доминик встрепенулся, выскочил из машины и подбежал к Ромео.

Ромео слабо поднял голову и устремил на Мэйза мутные глаза. Он силился что-то сказать, губы его вздрагивали, но он начинал задыхаться и замолкал.

– Сейчас. Подожди. Сейчас мы что-нибудь придумаем… – засуетился Мэйз. Что же делать? Неужели придется везти его в больницу? Он огляделся по сторонам, словно хотел позвать на помощь. Взгляд его упал на стакан с недопитым кофе. Пальцы машинально полезли в карман куртки и нащупали флакон. Не придется!

«Четырнадцать капель…четырнадцать капель…все будет… замечательно…»

– Ромео, постарайся сесть в машину. Сядь в машину… – повторил юноше Доминик. Он не стал помогать Ромео подняться: ему нужно было время. Всего пара минут.

Он сел на водительское сиденье, захлопнул дверь и поставил стакан на лаковую панель, рядом с собой. Открыл крышку. Достал из кармана флакон.

У него было время, пока Ромео соберется с силами и вскарабкается в автомобиль.

«Ромео, садись в,… раз,… два, … машину…три,… садись…» – монотонно повторял Доминик, в то время как все внимание его было приковано к прозрачным каплям, что медленно и тяжело срывались с кончика большой пипетки.

На девятой капле жидкость в пипетке закончилась, и Мэйз опустил ее в раствор и наполнил снова.

«Десять, одиннадцать…», – дверь с другой стороны резко открылась, и Ромео сделал рывок и опрокинулся на сиденье рядом с Мэйзом.

Тот невольно вздрогнул, и пальцы его сжали пипетку. Все ее содержимое вылилось в стакан, который он тут же подхватил свободной рукой, испугавшись, что Ромео ненароком столкнет его. Пока юноша с трудом усаживался, Доминик зажал флакон между коленями, закрутил крышку и незаметно спрятал флакон в карман.

– На, Ромео, это кофе. Выпей залпом. Быстро. Тебе сразу станет легче. – Доминик протянул ему стакан.

Ему было немного не по себе оттого, что в кофе он нечаянно растворил больше,       чем нужно. Сколько там было лишних капель? 5? !0? Он понадеялся на то, что алкоголь, который Ромео принял в избытке, слегка нейтрализует действие наркотика, и все обойдется. В конце концов, не выбрасывать же такой бесценный продукт только из-за того, что его в кофе оказалось чуть больше чем следовало?!

Ромео слабо отмахнулся от предложенного стакана. Но Доминик не собирался сдаваться просто так: Ромео необходимо было отдохнуть, придти в себя, получить свою капельку счастья.

– Я тебе говорю, пей! Тебе надо попить!

– Доминик, мне…я…со мной… мне так плохо… – Ромео затряс головой и прижал непослушные руки к лицу.

Мэйз решил, что если парень не согласится выпить этот, чертов кофе добровольно, то он насильно вольет его ему в глотку.

– Пей! Потом мне все расскажешь. Завтра. Ты выспишься и все мне расскажешь. Все будет хорошо. Только выпей. Тебе надо… – внушал Мэйз.

Наконец, когда он уже начал терять терпение, Ромео вяло принял из его рук стакан. И поднес к губам. Доминик поддержал его руку, чтобы кофе, не дай Бог, не пролился. Юноша хотел ограничиться одним глотком, но Мэйз подтолкнул стакан под донышко, и Ромео пришлось, давясь, проглотить его весь.

С глубоким вздохом облегчения Мэйз скомкал к стакан и выкинул в окно.

Ромео полулежал в сиденье Порша. Глаза его были прикрыты. Он тяжело дышал.

Мэйз покосился на него. Внутри его что-то всколыхнулось. Он тут же завел машину и нажал на педаль газа: на сей раз он не желал выслушивать свои внутренности.

Зазвонил его телефон. Это был Роуд. Доминик кратко заверил его в том, что встретил Ромео и сейчас везет его в гостиницу. Он извинился перед Орландо за то, что они так и не увиделись нынче. Они договорились созвониться. На том и распрощались.

На самом деле, Мэйз направил свой автомобиль вовсе не в гостиницу. «На север» – гласил дорожный указатель. «Туда-то нам и надо» – довольно пробормотал Мэйз и кинул быстрый взгляд на сонного Ромео.

Они уже почти выехали за пределы городка, как внезапно Ромео распахнул глаза, широко заулыбался и уставился на Мэйза. Тому сделалось немного не по себе, ибо юноша минут пять неотрывно смотрел на его ухо и улыбался во все тридцать два зуба. Мэйз прекрасно осознавал, что тому сейчас видится нечто совершенно невероятное, а вовсе не его обыкновенное ухо.

Ему дико хотелось знать, что именно,…но это было невозможно.

По крайней мере, Ромео мерещилось что-то забавное, потому что он смеялся во весь голос. Хуже было бы, если бы его посетили кошмары.

Тем временем, Мэйз напряженно вглядывался в темные обочины проселочной дороги. Прошло немного времени. Справа, чуть поодаль, он заметил, как блеснула река. В свете месяца серебристые блики на воде казались чешуей. Как будто там мерцала вовсе не река, а исполинская змея, которая причудливо изогнулась и уснула в пересохшем русле. Свет фар выхватил из тьмы поворот направо, на дорогу, что вела через поле подсолнухов, к реке. Доминику не терпелось рассмотреть поскорее самый берег, но его прерывистыми полосами скрывали деревья, специально высаженные когда-то, чтобы защитить поля от сильного ветра. Как раз к ним Мэйз и Ромео сейчас приближались.

Наконец, узкая колея завернула в последний раз, и Порш вынырнул из

гущи деревьев, почти к кромке воды.

Мэйз вздрогнул, когда метрах в трехстах, он увидел Дом. Единственный на километры вокруг, прикрытый вязами и отделенный от мира квадратом поля, он уютно устроился у тихой речной заводи. Доминик взглянул на Ромео, но тот находился во власти видений и ничего не замечал. Порш подъехал к самому дому, и двигатель его стих.

Сначала Мэйз услышал тишину. Она была такой звенящей, такой пронзительно пустой, что сделалось даже страшно. Потом он обратил внимание, что тишина не была такой уж пустой: деревья шептали листвой, река, то и дело, позвякивала вдруг набежавшей волной или всплеском.

Затем Мэйз посмотрел на дом. Довольно большой, белый, двухэтажный, с мансардой и зеленой черепичной крышей. На крыше мансарды – кованый флюгер. В виде забавного Ангела с трубой и Чертика с трезубцем. Они как будто собирались вступить в шуточную борьбу.

Открытая терраса, дворик, окруженный невысоким забором. Качели, клумбы. Милое, уютное гнездышко для молодой семьи.

« Божественный вид из окон…» – подумал Доминик. С одной стороны – изгиб реки и безграничные дали равнин, насколько хватает глаз. С другой – буйная зелень вязов, за которыми – море золотых головок цветов, что всегда смотрят на солнце.