Одиночество на земле (СИ)

Господин Нэйт вручил менестрелю мятый клочок пергамента. Парень — не без опасения — его развернул.

Воцарилась тишина. Рикартиат сохранял невозмутимое, даже отрешенное выражение лица, но в комнате странно похолодало. Киямикира дернулся, будто хотел подойти и лично увидеть, что его друг прочел. Альтвиг сжал кулаки, зацепив ногтем пожалованную кошкой царапину.

Единственным, кто не напрягся, был господин Нэйт. Он откинулся на спинку кресла и уставился в окно.

— Эстеларго, — тихо произнес Рикартиат, когда молчание стало невыносимым. — Эстеларго Элот.

— Брат господина Эстеля? — поразился храмовник. — Но ведь он — демон! Он мог запросто убить тебя сам!

— Я знаю. — Менестрель растерялся не меньше. — И это не единственная загадка. Зачем ему было все сваливать на Леашви? И еще… нельзя отрицать вероятность, что господин Нэйт нашел это имя, потому что инкуб посчитал, будто мы должны все понять.

— Понять? — Альтвиг нервно хохотнул. — По-моему, все сделалось еще запутаннее. Или у тебя возникли идеи?

— Нет, — Рикартиат покачал головой. — Это, как ты говоришь, бред собачий. Кира… а ты что думаешь?

Киямикира пожал плечами:

— Я согласен. Понятия не имею, на что рассчитывал Эстеларго.

— Может, он всего лишь мечтает повесить твою голову над входом в свою обитель, — беззаботно сказал господин Нэйт. И, заметив три недоуменных взгляда, пояснил: — Я знаком с одним демоном, который любит так поступать. Но его, к вашему счастью, зовут иначе. И он…

Убийца, мгновение назад проявлявший эмоций не больше, чем какой-нибудь камень, покосился на Рикартиата. Альтвигу показалось, что в бледно-зеленых глазах промелькнул испуг.

— Что такое? — резче, чем собирался, спросил он.

Убийца отвернулся:

— Наверное, показалось. Прошу прощения.

— Что ж, спасибо, — мягко сказал менестрель. — Ты мне очень помог.

— Ты мой труд оплатил, так что не благодари, — господин Нэйт едва-едва улыбнулся. — И не уходи пока, давай вина выпьем.

Дверь открылась, и на пороге появился трактирщик. Он поставил на стол поднос с тремя бутылками, четырьмя кубками и закуской.

— Будем сидеть на полу, — решил убийца, первым подавая пример — разулся, ступил на небольшой пушистый ковер и сел.

И Альтвиг, избавляясь от ботинок, жалел, что не может с той же легкостью избавиться от впечатления, оставленного словами «наверное, показалось».

Позднее, уже глубоким вечером, он по-прежнему хмурился и недоумевал. Из спальни Рикартиата, приглушенная расстоянием — два коридора и картинная галерея — звучала музыка. Менестрель что-то написал, поразмыслил и тут же обзавелся мотивом. Он так ловко управлялся с гитарой, что храмовнику было завидно. В один момент он даже прикидывал, не взять ли у друга пару уроков, но потом поостерегся.

Госпожа Эльтари и господин Кольтэ вернулись около двух часов назад. Илаурэн утащила их в западное крыло особняка, общаться с Лефрансой и Симой. Девушки приехали незадолго после обеда. Эльфийка восторженно пересказывала им городские сплетни, обещала прогуляться в замок Его Величества и накормить засоленной рыбой — истинным кулинарным шедевром алаторских слуг. По мнению храмовника, обе гостьи должны были быть весьма довольны — если они, конечно, не разнеженные дуры.

Он запрокинул голову назад и начал изучать потолок. Мысли бегали друг за другом на мягких бесшумных лапках. Еще немного, и под их чуть ощутимый топот можно будет уснуть. Альтвиг сомкнул веки, вздохнул и…

— Добрый вечер, — прозвучало рядом.

Открыв глаза, храмовник обнаружил Шейна. Повелитель был бледен, хотя возле ушей его кожа зловеще покраснела.

— Привет, — поздоровался Альтвиг. — Что-то случилось?

— Я получил посылку, — отозвался седой. Его голос сорвался — несмотря на тихую, вкрадчивую манеру говорить. — И она… в общем, я считаю, что ты должен это увидеть.

— Ну давай, — настороженно кивнул парень. Ситуация явно выходила из-под контроля.

Шейн вытащил из-за пазухи книгу — книгу в синем, словно вечернее небо, переплете. Он был сделан из плотной, как дерево, бумаги, и потому идеально подходил для белых страниц. Повелитель небрежно их пролистал, похоже, добравшись до концовки, и протянул храмовнику.

— Читай. Восьмая строка снизу.

Альтвиг послушно перевел на нее взгляд. И побледнел:

— Где ты это взял?!

— Мне прислали, — без тени раздражения повторил Шейн. — Без подписи. Но в конверте было еще и это.

Он показал парню черное маховое перо — крупное, длиной с хороший кинжал, и неуловимо красивое.

— Демон, — сообразил Альтвиг, побледнев еще сильнее. — Полагаю, он нас достанет. Такая настойчивость… такая изобретательность… вряд ли нам известна хотя бы половина оборотов сюжета.

— Тебе… тебе известно о сюжете? — изумился повелитель.

— Да, — подтвердил храмовник. — Я в курсе о том, что нас ждет. Но эта книга… — он закрыл ее, удерживая на нужной странице палец, и вполне ожидаемо прочел: «Одиночество на земле». — До того, как ты ее принес, мне не было так страшно. В том экземпляре, что я получил от Алетариэля, было выписано наше прошлое. А в этом… все расписано наперед.

Шейн принялся мерить шагами кухню.

— Но теперь у нас, считай, есть на руках руководство, — пробормотал он, — каких шагов следует избегать. А если станет совсем плохо, можно пойти наперекор всем истинам книги.

— Ага. — Альтвиг снова деловито ее листал. — Тут сказано, что я так и не решился попросить Рикартиата научить меня играть на гитаре.

— Я не думаю, что это важный ход, — растерялся повелитель.

—А я думаю иначе.

Парень поднялся, скупо поблагодарил и отправился к менестрелю.

Рикартиату, с оглядкой на его привычки и вкусы, отдали самую маленькую комнату особняка. Изначально Илаурэн хотела разместить его в огромной, словно храм, спальне, но Мреть уперся и начал вопить, будто ненавидит простор и желает быть замкнутым в четырех стенах. Эльфийка рассердилась и предоставила ему кладовку. Рикартиата это вполне устроило, и он перетащил туда три одеяла, подушку и, конечно, свои музыкальные инструменты.

Перед тем, как войти, храмовник постучал. Тихая песня тут же смолкла, и голос менестреля изрек:

— Открыто.

— Спасибо, — мрачно улыбнулся Альтвиг.

В кладовке висел навязчивый запах рассола. Мреть сидел на краешке одеяла, прижимая к себе цитру. В ногах у него стояла банка огурцов. Один овощ парень как раз ел, используя вместо вилки нож.

— Угощайся, — любезно предложил он.

— Ты очень добр, — отметил храмовник, вылавливая огурец по-простому, пальцами. — Позволь злоупотребить этим твоим качеством.

— Злоупотреби, — заинтригованно разрешил Рикартиат.

— Скажи, с моими… э-э… ладонями реально стать музыкантом?

Менестрель впервые посмотрел на руки друга открыто. До этого он лишь однажды покосился, ничего не выдал и будто забыл.

— Ну, правая особых проблем не доставит, — вынес вердикт он. — А вот с левой придется попотеть. Без мизинца тебе будет трудно.

— Но возможность есть? — настаивал Альтвиг.

— Да. Вот, возьми, — Мреть подхватил из угла гитару. — Ты ведь ее хотел, верно?

— Верно. А как держать-то?

— Левой рукой за гриф — большой палец позади, а безымянный, средний и указательный на ладах… ну, на струнах, — пояснил он. — А правая вот здесь. Потом…

Спустя полчаса он увлекся и начал объяснять все несколько путанно. Альтвиг переспрашивал и ответственно исполнял все, чего требовал менестрель. Без мизинца действительно было нелегко.

— Надо что-то придумать, — задумчиво сказал Рикартиат. — Может, заказать у какого-нибудь кузнеца железный? Помню, Дарштеду отрубили предплечье, так он пошел и купил себе медное… теперь носит на ремешках и не снимает даже во сне… а если обратиться к горцам, они сделают подвижное, чтобы реагировало на твои желания… хочешь?

— Можно попробовать, — согласился храмовник, вспомнив, что подобного не было в сюжете. — Но разве горцы есть в Алаторе?