Музыкальный Дом (СИ)

Голод в иудейских селениях был обычным делом — всему виной осады и постоянное военное положение. «…И женщины, пребывая в страданиях великих, своими руками варят тела детей своих малых в кипятке, чтобы накормить плотью детей убитых своих тех, кто оплакивает падение дочерей моих и людей моих…», так описывалось падение Иерусалима. Столетие за столетием, никакого осуждения, лишь история человечества как она есть. Матери ели детей, мужья — жен, молодые — стариков, кто-то из-за веры в оккультные силы, другие — как проявление власти над врагом, самые странные — как проявление любви, для сохранения памяти о близких.

Эбигейл исписала сначала десять страниц, затем двадцать, и вскоре ее эссе больше походило на научную работу. Доктор Блум не вмешивалась, лишь иногда удивленно замечая, как рьяно Эбигейл взялась за исследования. Один из каннибалов, Армин Майвес, даже ответил на ее письмо. Осужденный на пожизненное заключение и отбывающий срок во Франкфурте, Армин довольно благожелательно отнесся к ее вопросам и новости, что его интервью она использует на будущего диплома на тему «Современное законодательство: субъективность морали справедливости».

Да, — написал Армин, — я каннибал. Я нашел парня по переписке, который дал добровольное согласие, чтобы я его съел.

Армин знал, что его никогда не выпустят на свободу. Он рассказал, что есть сайты, где таких как он много — давным-давно из любопытства он взломал посещаемость, и открыл для себя, что только во Франкфурте более ста каннибалов. Не все из них «активные», но это как с сексуальной ориентацией — однажды поняв, что тебя привлекает, от этого знания не сбежать.

— У меня стойкое желание засунуть себе пальцы в рот и выблевать весь ланч, — скривился Брайан, нарушив тишину, и Эбигейл вынырнула из своих мыслей.

— Не у тебя одного. — Катц достала из кармана жевательную резинку, и убедившись, что остальные не хотят, заглотила сразу две подушечки. — Я думала парень с ульем в башке был темой, которую не стоит поднимать в приличном обществе. А теперь «это».

— Ты же кореянка, у вас итак чокнутая кухня. Вы едите собак.

Беверли смерила Зеллера убийственным взглядом.

— Это не одно и тоже.

— По крайней мере, было вкусно, — пожал плечами Прайс. Катц и Зеллер уставились на него с опаской. — Что? Вы сами так говорили, пока сидели за его столом.

— Это было до того, как псих сообщил нам, что это была человечина, — Брайан сложил руки на груди и тяжело вздохнул. — Лектер ведь это специально, да? Мол мы ничем не лучше, хотя на стороне закона.

— Бьюсь об заклад, он знатно над нами потешался весь ужин.

— Не только над нами, над половиной Балтимора. Элитных шишек кандратий хватит, когда они узнают из чего было божественное рагу.

— Я думаю, никто не против пойти сегодня в бар? — предложила Катц, и Брайан с Зеллером согласно кивнули.

— Пиво?

— В говно, — Беверли обернулся к Эбигейл, будто только что вспомнив, что она все еще здесь. — Хоббс, ты как? С нами?

Стараясь, чтобы лицо не выдало ее с головой, пока внутри опасным коктейлем бурлила злость, радость и ошеломление, Эбигейл покачала головой. Под понимающие взгляды она молча вышла из кабинета, и только удостоверившись, что осталась одна посреди коридора, позволила себе злорадно хмыкнуть. Нервный смех она заглушила рукой, руки тряслись, но такого болезненного облегчения она не испытывала никогда. Будто скинула огромный груз с плеч, который почти придавил ее к земле. Привалившись к стене, Эбигейл постаралась взять себя в руки. Не сейчас. Ей нельзя расслабляться. Ей нужно вернуться к Уиллу и вытащить его отсюда, пока Джек не решил, что парня надо выжать досуха, как дойную корову.

Карман пиджака завибрировал, и она не думая, достала телефон. Номер не определен. Господи, если это Фредди, она умрет от смеха.

— Хоббс, слушаю.

— Добрый вечер, Эбигейл, — произнес знакомый голос с чуть мягкими согласными и вкрадчивой, змеиной манерой говорить.

Из головы вылетели все мысли, и несколько секунд она слышала лишь белый шум. Срань господня! Почувствовав, как холодный ужас пером скользнул вдоль поясницы, она задержала дыхание. Он действительно видел ее на кухне! Вот же… Эбигейл открыла было рот, но доктор Лектер ее прервал:

— Не надо имен. Мы же не хотим привлекать внимание к нашей беседе. Если я правильно все рассчитал, вы все еще в здании ФБР.

— Да, — оказалось у нее во рту пересохло, и она нервно облизнулась, оглядываясь по сторонам. Коридор был пока что пуст, но это вряд ли будет надолго.

— Прекрасно, предлагаю пройти в более уединенное место. Если я хорошо помню с тех пор, как был в гостях у мистера Прайса, в сторону пожарной лестницы в конце коридора и направо есть женская комната. Настоятельно рекомендую, как говорят французы, «maintenir le deguise ment», то есть вести себя, будто ничего особенного не произошло. Я могу рассчитывать на вашу благоразумность?

От волнения было тяжело дышать, и она кивнула. Спохватившись, что Лектер на том конце провода не видел ее ответа, Эбигейл проговорила:

— К-конечно.

— Замечательно. Полагаю вам хватит около двадцати секунд, чтобы туда добраться. Если вас попытаются остановить, постарайтесь выглядеть достоверно. Идите.

Не до конца понимая, почему следует его приказам, Эбигейл убрала телефон в карман и быстрым шагом направилась к пожарному выходу. В эту же секунду ей навстречу из морга вышли Уилл, а за ним, не отставая, Джек.

— Хоббс!

Да твою ж мать за ногу, как не вовремя.

— Извините, мне нехорошо.

Эбигейл прикрыла рот рукой, будто ее сейчас стошнит, и ушла так быстро, как только смогла, испуганно проскользнув вдоль стены, чтобы не коснуться Уилла. Сердце пыталось выскочить из груди. Захлопнув дверь за собой, она оказалась под ярким светом среди кричаще-красного кафеля. Подняв трубку к уху и сглотнув, Эбигейл отчиталась:

— Я на месте.

— Это был Джек? — нотка любопытства мелькнула в голосе доктора.

— Да, мы смотрели на трупы ваших жертв и узнали, что вы с ними делали. Хотя не похоже, что идея каннибализма впечатлила его.

— Наш твердолобый стоик с моралью такой же нерушимой и вековой, как и Альпийские горы. Как восприняли остальные?

— Раздумывают не пора ли вычеркнуть мясо из меню на пару лет.

— Всего лишь? Значит, не такое уж и потрясение, как им показалось, — Эбигейл могла поклясться, что Лектер улыбался. — Но перейдем к делу. Уже завтра Джек отправится лично поговорить с Рендаллом и приставит к нему агентов наблюдения. Если вы не поторопитесь, ваш трофей уведут у вас из-под носа. Действовать нужно этим вечером. Вы уже придумали, что вы собираетесь делать?

— Идти к нему домой опасно. Сомневаюсь, что он сдастся без боя, а свидетели мне ни к чему. Лучше все решить за городом, просто я понятия не имею как. Где-нибудь в хвойной лесополосе, не слишком густой, с высокими деревьями и хорошим обзором… не знаю.

— Как насчет заповедника в Мариоттсвилле?

Эбигейл нахмурилась.

— Я была там, Уилл держит собак в питомнике недалеко на севере.

— Местность вам знакома и не популярна у охотников и туристов. Почему нет? — Лектер звучал довольно невинно.

— А еще это место знакомо Уиллу. Я знаю, зачем вам Мариотсвилль. Вы хотите, чтобы он участвовал в охоте, но я не стану подвергать его опасности.

— Тем не менее, в облаве за мной он участвует. Не находите это слегка лицемерным, Эбигейл? Или я, по-вашему, менее опасен и кровожаден, чем наш юный друг с острыми зубами?

— Нет, — она замотала головой, усмехнувшись, — вы гораздо, гораздо хуже.

— Пытаетесь переиграть меня на моем же поле? — раздался самодовольный смешок. — Отчаянно храбро, если не сказать глупо. Знаете, Эбигейл, иногда я чувствую необъяснимую тоску по старым временам, наверное, она передалась мне по наследству. Раньше за содеянное меня убили бы на месте или постарались бы использовать мои способности, а что сейчас? ФБР хочет запереть меня в четырех стенах, дав мирным овцам иллюзию спокойствия. Как думаете, наши камеры были бы по соседству, а, Эбигейл? Вот что вам нужно сделать. Возьмите винтовку отца, которую вы так предусмотрительно забрали из охотничьего домика, найдите подходящее место и заманите Ренди на расстояние выстрела.