Огонь и Ветер (СИ)

Он застыл статуей, когда рыжий потянулся за солью. Смуглые пальцы медленно извлекли шпору на свет, светло-карие глаза изумлённо расширились, а затем упёрлись в Джина. Джин вздохнул и прижал ладонь ко лбу. Ну а что он мог сказать в своё оправдание?

Хоаран молча положил шпору на стол и вернулся к еде, зато кое-кто мечтал провалиться сквозь землю. Дабы исправить немного ситуацию, Джин схватился за бутылку мадеры, но успел налить вино только в один бокал.

— Я не пью, — напомнил рыжий и налил себе обычной воды.

— Жаль. Это просто вино и очень хорошее, — окончательно сник Джин. Всё, что он планировал, летело стремительно в никуда. У него ничего не получалось. Наверное, он опять неверно всё рассчитал, вспомнив о кажущейся простоте Хоарана и позабыв об истинной сложности его натуры.

Стало ещё хуже: внутри бурлило раздражение с примесью обиды — гораздо сильнее, чем обычно.

Джин сделал глоток вина, отставил бокал и поднялся, он решительно шагнул к выходу.

— Уходишь? — немного обескураженно спросил Хоаран.

— Ухожу, — подтвердил Джин, но на лестницу не попал. Крепкая рука ухватила его за плечо, развернула, а затем он оказался припечатан спиной к стене. Янтарное бешенство опалило лицо, и внезапно кореец подался вперёд, прикоснулся пальцами к подбородку Джина и тронул его губы своими. Через минуту он отстранился немного, постоял чуть с закрытыми глазами и слабо улыбнулся.

— Вино действительно хорошее, — заметил рыжий. Оценил вкус, оставшийся на губах. Изобретательно.

— Интересно, чего ещё я о тебе не знаю? — ошеломлённо пробормотал Джин.

— Эй, какого чёрта? — вновь вспылил Хоаран.

— Сегодня семнадцатое, и мне пришлось придти сюда, пока ты вообще не забыл о моём существовании, — напомнил Джин.

— Не говори ерунды! О тебе забудешь…

— Но ты же забыл на несколько дней. У тебя до сих пор одиннадцатое, а у меня уже семнадцатое — внушительная разница, ты так не считаешь? Мне пришлось прийти опять: самому, сюда, к тебе. И ты этого терпеть не можешь, потому что я «мешаю тебе заниматься делом». Но я вынужден приходить снова и опять! — Он оттолкнул рыжего и смерил его сердитым взглядом. — Байк и гараж — это всё, что тебе нужно. Больше ничего.

— Что ты…

— Я ещё не всё сказал, так что помолчи! Я не жалуюсь и прекрасно понимаю, что тебе это нравится. Просто не вижу, где тут моё место. Ты так легко забываешь…

— Чушь!

— Ну да. Предлагаешь мне на то время, пока ты здесь, брать замену? — не удержался от сарказма Джин и оказался вновь прижат к стене. Янтарь превратился в расплавленное золото ярости.

— Тебе нужна замена? — очень тихо уточнил Хоаран.

Джин откинул голову назад и прикрыл глаза.

— Я не понимаю, — вздохнул он. — Не понимаю, нужен я тебе или уже нет…

— Я просто немного забыл о времени — и только!

— В который уже раз? — упавшим голосом спросил Джин. — В который? И при этом ты запрещаешь мне приходить, всегда злишься…

Хоаран опустил голову, рыжие пряди, потемневшие от влаги, скрыли лицо, но вытянутая рука по-прежнему не позволяла Джину уйти.

— Не понимаю. Ты намеренно так избегаешь меня или…

— Заткнись! — глухо велел Хоаран. — Я вовсе не…

— А как я должен это называть? — перебил его Джин. — Или объясняй, или…

— Будешь искать замену? — усмехнулся рыжий, сверкнув на миг золотом из-под завесы влажных волос. В следующую секунду он дёрнул за футболку на груди и притянул Джина к себе. Пылающие яростью глаза ослепляли. — Ещё хоть раз заикнись об этом…

— И ты вспомнишь о моём существовании? — вскинув подбородок, подсказал Джин.

— Забуду, — поправил его Хоаран. — Я знаю, что тебе со мной трудно, но я всё ещё здесь.

— Именно. Ты здесь, а я…

Его ладонь мягко накрыла губы Джина.

— Прекрати! Ты понял, что я имел в виду.

И он внезапно отдёрнул руку, словно её опалило огнём, даже отступил на шаг. Джин изумлённо уставился на него — это было что-то новенькое. Поймал Хоарана за запястье, не позволив увеличить расстояние между ними, и почувствовал бешеный пульс под пальцами, а кожа как будто и вовсе горела.

— Ты…

— Отпусти! — Голос изменил рыжему и прозвучал едва слышно. Джин не внял его просьбе и дёрнул к себе, прижавшись губами слева, там, где была едва заметная ямочка между шеей и плечом. Хоаран вздрогнул и прикрыл глаза, слабо выдохнув его имя, затем оттолкнул к стене и с жаром поцеловал, но, спохватившись, вновь отступил.

— Чёрт…

— Да что с тобой такое? — пробормотал Джин. Он видел в глазах Хоарана желание, только вот почему-то тот пытался с этим бороться. Зачем? Для чего?

Тяжёлый вздох, пальцы откинули с лица длинные пряди, а с губ неохотно слетело:

— Мне кажется, я теряю контроль.

Он никогда не лгал, но слов, приятнее, чем эти, Джин ни разу от него не слышал.

— Ты не способен потерять контроль.

— Я не хочу, чтобы потом мы оба сожалели…

Джин обхватил руками упрямого осла и закрыл глаза. Всего-то, такая приятная мелочь, а рыжий раздул из неё целую трагедию. Яркие пряди задели его скулу, и Джин улыбнулся.

— Удиви меня.

— Что?

— Удиви меня, — повторил Джин на ухо Хоарану. — Удиви так, чтобы мы оба пожалели об упущенном времени.

— Ты…

— Однажды я выбрал тебя, и я приму от тебя всё, даже боль, но не смей отталкивать меня… — И Джин ещё раз сказал с глухим гневом: — Не смей отталкивать меня!

Кажется, рыжий вознамерился опровергнуть заявление о выборе, но Джин вовремя приник губами к его шее слева, заставив послать к чертям ненужный спор.

Конечно, Хоаран умел больно бить словами и часто это проделывал, не щадя чувства Джина, но никогда он не был груб или жесток — всегда внимателен и щедр, всегда точно знал, где проходила граница, за которую нельзя переступать, всегда точно чувствовал, как будет лучше для Джина. Он знал о теле Джина больше, чем сам Джин, но никогда не пользовался этим преимуществом себе на благо или чтобы манипулировать Джином.

— Так значит, ты хочешь… — Хоаран слегка толкнул его, заставив сесть на танкетку.

— Удиви меня. Сделай что-то особенное, чего никогда не делал ни с кем, — настойчиво повторил Джин, вскинув голову и посмотрев на рыжего снизу вверх.

— Но…

Джин поймал его ладонь и провёл губами по кончикам пальцев, не позволив возразить. Хоаран закусил губу, медленно протянул свободную руку к столу и, взяв шпору, опустил её в бокал с вином.

Джин ошарашенно наблюдал за этим, пытаясь сообразить, что бы это могло означать. Внезапно Хоаран ухватился за запястье Джина, заставил его подняться и поменялся с ним местами: спустя миг Джин сидел у него на коленях, а ловкие пальцы стянули с него футболку и отбросили её в сторону. Горячие губы скользили по спине вдоль позвоночника, и каждое их прикосновение отдавалось жаром во всём теле.

— Можешь выпить вина, — пробормотал Хоаран в перерывах между поцелуями.

Но как? В бокале, между прочим, красовалась шпора.

— Там нет масла, — тихо добавил он, почувствовав растерянность Джина.

Потребовалась ещё минута, чтобы до Джина дошло. Он неуверенно достал из бокала железку, прикрыл глаза в попытке совладать с расслабленностью и удовольствием, медленно тронул прохладный металл губами и ощутил приятный карамельный вкус вина, слегка разбавленный солью.

Пальцы Хоарана бродили по его груди, а шею обжигало неровное дыхание. Прохладные винные капли на шпоре оказались весьма уместны — они помогали облегчить жар, вызванный действиями Хоарана.

Прикосновение к плечу влажных прядей заставило Джина блаженно расслабиться, а потом рыжий мягко отобрал у него шпору. И когда он почувствовал зубчики колёсика на коже чуть ниже рёбер, то вздрогнул всем телом и едва не вскочил на ноги, ошеломлённый впечатлениями, но рука Хоарана удержала его от необдуманного поступка в то время, как колёсико шпоры продолжило свой путь.

Джин зажмурился и закусил губу, чтобы удержать рвущийся из груди глухой стон. Это походило на реакцию от прикосновений к особым чувствительным точкам, как раньше, но в то же время отличалось: нечто на грани между щекоткой и лёгкой болью, но ни первое и ни второе, а приятно настолько, что терпеть невозможно.