Туманный Лондон (СИ)

-Твой предок был лично знаком с Кукольником? – изумленно спросил Николас. – Круто.

-Может быть. Ты, кстати, знаешь ресторанчик через три улицы?

-У Кука? Знаю, там хорошо готовят.

-У любителей маньяков это место просто святое. Кукольник там праздновал день рождение. Бизнес передается по мужской линии и ни разу не продавался. Нынешний владелец до одури счастлив тем, что восстановил обстановку, которая была сто лет назад. У них, конечно, уже другая фамилия, но название не меняют из принципа.

-Очень много упоминаний о нем, – задумчиво произнес Николас, – у лейтенанта фотографии висят старых команд. Может, он там есть.

-Лицо давно выжжено, – покачал головой Кайл. – Давай сюда его письмо, проверим.

Хоггарт подхватил пожелтевшую бумагу и положил перед собой, зажигая мощную лампу.

-Он кровью писал, – пару секунд спустя произнес Хоггарт, – и его почерк я помню, здесь такой же, но отвечу только после тщательного анализа.

-Я подожду, – деловито произнес Николас, поудобнее устраиваясь на стуле.

Кайл вздохнул и приступил к работе.

Тайлер вошел в дом и был тут же атакован черной молнией. Уайт едва успел захлопнуть дверь, чтобы кот не вылетел на лестницу.

-Себастьян, что за страсть к бродячей жизни, – укоризненно произнес мужчина, скидывая ботинки.

Кот моментально замурчал и сунул острую мордочку в пакет, принесенный Тайлером. Зашуршал целлофан, и кот стрелой метнулся к комнате. Уайт, уже ожидающий броска, поймал кота на дверном проеме и отобрал связку сосисок. Получив в награду три царапины, мужчина поднял пакет и поспешил на кухню, где на пороге уже сидела Алиса и чуть нервно шевелила усами.

Наклонившись и почесав кошку между ушами, Тайлер вошел в кухню и пихнул в спину разлегшегося на столе Раухана.

-А ну брысь. Разлегся тут.

Дымчатый кот лениво потянулся и, сверкнув желтыми глазами, прошествовал к краю стола и спрыгнул на диванчик, где тут же растянулся во весь рост и задремал.

Уайт вздохнул и принялся готовить ужин животным. Для Алисы варилась рыба, для Раухана резалось свиное сердце, а вот Себастьян, как наиболее привередливый и разборчивый, был осчастливлен одним из самых дорогих кормов.

Сосиски со следами зубов были брошены на сковородку, рядом с макаронами.

Вскоре все семейство кошачьих и один человек ужинали.

Тайлер потянулся за пультом и, нажав на кнопку, включил телевизор. Очередная сводка новостей не принесла ничего, кроме уныния, но вот телеведущей протянули бумаги, и она, пробежав по ним глазами, подняла взор на камеру.

-Только что нам сообщили, что в Лондоне появился серийный убийца. Две молодые девушки стали жертвами его действий. Пока у нас нет достаточно данных, но просим вас сообщать обо всех подозрительных личностях по телефону, что вы видите на экране.

Уайт со стоном стукнулся лбом о стол. Алиса тут же прекратила есть и вспрыгнула на диванчик рядом с мужчиной.

-Дьявол, как же я ненавижу репортеров. Вынюхали, гады.

Кошка тихонько мурлыкнула и потерлась о бедро мужчины.

-Иди кушай, – Тайлер грустно улыбнулся и почесал кошку за ухом, – надеюсь, лейтенант даст какие-нибудь сведенья СМИ, чтобы они нас не трепали.

Алиса внимательно вгляделась в мужчину и, спрыгнув на пол, вернулась к своей миске. Иногда Тайлеру казалось, что она, как заботливая мамочка, постоянно рядом, утешает, поднимает настроение и пытается что-то сделать, чтобы оградить свое чадо от проблем. А ведь именно она принесла в дом Раухана, а затем и Себастьяна. Где она их нашла, кошка, конечно, рассказать не могла, но отдать в приют у Уайта рука не поднялась. Да и жена очень просила оставить котят. Вот теперь и бегают по квартире. Хотя Раухан больше спит, чем бегает.

Закончив с ужином и ополоснув тарелку и миски, Тайлер направился в душ. Глаза слипались, а в голове чуть шумело. Усталость давала о себе знать.

Лейтенант внимательно изучал письмо Кукольника, не обращая внимания на Николаса и Кайла.

-Что ж, это довольно интересная вещь, – наконец произнес он, – в нашем деле она не пригодна, конечно, но, как исторический факт, вполне важна. Это письмо следует передать в музей полиции. Стол, скорее всего, тоже. Многим будет интересно прочитать это послание и увидеть, где оно хранилось все эти годы.

Полицейский и криминалист переглянулись. Они как-то не ожидали прихода лейтенанта и были несколько небрежны. Теперь деньги уплывали из их рук и безвозмездно уходили в музей.

-Думаю, вам выплатят за находку некоторую сумму, – проницательность Наймана не знала границ, – пусть не ту, на которую вы рассчитывали, но все же лучше чем ничего. Я даже немного помогу в этом, а сейчас, Картер, на свое рабочее место, а ты, Хоггарт, заканчивай с отчетами и иди домой, твоя смена заканчивается через 20 минут.

Пожилой мужчина развернулся и направился к выходу, пряча улыбку. Наконец у него есть факты присутствия Кукольника в этих стенах, а ведь раньше ничего, кроме смутных обрывков информации и слухов, не было. Поразительно, практически невозможно поверить в то, что неуловимый убийца когда-то ходил по этим же коридорам и напряженно работал в поисках самого себя.

Мальчик сидит у меня на коленях, доверчиво прижимаясь и слушая рассказы о моей родине. Недавно он плотно поужинал, и теперь его клонит в сон. Я мягко перебираю его каштановые волосы, не прекращая рассказа, но мысли мои далеко отсюда. Какова будет реакция ребенка, когда я верну его домой. Почти неделю я кормил его человеческим мясом, вначале ему не нравилось, но теперь это как наркотик, ему нужна человеческая плоть. Малыш напоминает мне меня самого в детстве. Мой отец был тираном. Беспощадные тренировки на выносливость, многомильные пробежки и скачки без седел. Охотился я не с отцом, а наравне с ним. Правое плечо было в синяках от отдачи, а ведь мне тогда было только семь лет. Он же и накормил меня человечиной, приучая ко вкусу победы. В одном из наших подвалов стояла огромная печь, и именно в ней мы сжигали остатки людей. Мне привили все правила высшего общества, но при этом сделали хищника. От моего взгляда вздрагивали даже взрослые, прожжённые, циничные политики. Их всегда было вдоволь в нашем доме. Отец умер, когда мне было 17 лет, многие тут же попытались меня облапошить и разорить, но знания никуда не делись. Вбиваемые правила, чаще всего в прямом смысле, позволили мне удержать поместье, состояние и честь рода Де Лука. Каждый раз, когда я чувствовал, что сдаю позиции, я касался шрамов на своем теле. Ожоги, следы кнута и стека, места разреза кинжалов и ножей, а также многочисленные шрамы от открытых переломов. Все это было сделано, чтобы я выжил. Не раз мне подливали яды, но от большинства я был застрахован привыканием. До сих пор мне вспоминаются жуткие лихорадки и частичные беспамятства, когда отец травил меня, заставляя организм бороться с отравой. Вероятнее всего, именно из-за них я стал бесплоден.

Может к сожалению, а может и к счастью, все мои шрамы оказались перенесены на нынешнее тело. Напоминание прошлого, от которого невозможно избавится. Хотя, наше прошлое - это мы. Его нельзя забыть или выкинуть. Оно делает нас такими, какие мы есть. Только помня прошлое, можно шагать в будущее и понимать настоящее.

Осторожно приподнимаю уснувшего малыша, и нас окутывает туман. Мы в его комнате. Пора мальчику вернутся к матери. Ведь он любит её.

Николас и Тайлер, ещё на подходе к дому, услышали дикий женский визг.

-Тебе моя еда не нравится, а как кормил этот у*бок, который тебя похитил, нравилось? Неблагодарный мальчишка, я неделю прорыдала, не знала, где ты, а ты себя так ведешь. Жри, что дают.

Полицейские переглянулись и сорвались на бег. Оказавшись в небольшом холле, они через арку увидели женщину, которая била ребенка полотенцем.

-Полиция, немедленно прекратите.

Встрепанная черноволосая женщина замерла. На оплывшем лице застыла гримаса гнева и страха.