Темные Холмы (СИ)

Сегодня был как раз такой день. Учебный год едва успел начаться, сентябрь не успел закончиться, а нас уже приобщили к общественно-полезному труду, и это отнюдь не добавляло радости. Впрочем, это совсем не мешало нам дурачиться и всячески увиливать от работы.

Я, повязав цветастую бандану прямо на 'намордник' - так мы между собой называли респираторы, выглядел очень колоритно, особенно учитывая длинные растрепанные патлы, кислотно-зеленую толстовку и новые модные джинсы. Мама утром велела мне одеться попроще, чтобы не испачкаться, но я проигнорировал совет, и едва она отвлеклась, сбежал. Не мог же я появиться в старых, обшарпанных шмотках перед девчонками? Мама еще бы предложила те вещи, в которых мы копали картошку на даче у деда с бабкой.

Бросив косой взгляд на Юльку из параллельной группы 'красильщиков', стал в позу и сделал селфи на фоне особо необычной надписи: 'ЗЕРКАЛА ЭТО ДВЕРИ'. Ловец расстарался на славу, исполнив рисунок таким образом, словно буквы были и правда вырезаны прямо на зеркале, которое, в свою очередь было похоже на резные двери, и мне захотелось увековечить его творчество. В кадре мелькнул нос моего друга Тима и слегка подпортил фото.

- Эй, свали отсюда! Не порти кадр!

- Ты б еще губки надул, - и друг продемонстрировал мне знаменитую 'уточку'. Я заржал и прислушался к совету. Кадр получился знатный, но Юлька не оценила, недовольно поджала густо накрашенные пухлые губы и отвернулась. Я сразу скис. Видимо шутка хоть и достигла адресата, но не была воспринята должным образом.

Пока мы с Тимом кривлялись, пытаясь шутливо ткнуть кисточкой друг другу в нос, за нашими спинами незаметно возник классный руководитель - господин Спаниель, прозванный так за длинные кудрявые волосы до плеч напоминавшие нам длинные собачьи уши. Впрочем, на этом сходство с милой собачонкой заканчивалось. Привлеченный нашим смехом, разносящимся на два квартала, и возмущенный дурачеством, что отвлекало от полезного облагораживающего труда большую часть класса, класрук явно сдерживался, чтобы не отвесить нам по смачной оплеухе.

- Левченко, Тихонов! - мы дружно вздрогнули и принялись под его недовольным взглядом яростно размазывать серую краску по особо злостной и неприличной надписи из трех общеизвестных букв, - Я очень рад, что вы изъявили желание придти на покраску и завтра. Сбор как обычно, в девять. Не опаздывайте.

- Спан... Станислав Федотович! Вы что-то путаете. Завтра же суббота!

Тим как всегда жаждал восстановить справедливость, чем только усугублял ситуацию. - И вообще, почему только наша школа должна замазывать эти карикатуры? Мы что, самые крайние?

- Именно. Наша школа ближайшая в этом районе, и наши ученики больше всего принимают участие в этом безобразии. И так как энергии у вас хватит на двоих, то завтра вы поможете вечерникам закончить то, что не успеете сегодня. В противном случае...

Что в противном случае нам было не дано узнать, так как класрук узрел поверх старого черно белого граффити, совсем свежий рисунок некой рожицы с глазами, косящими в разные стороны. Превосходно нарисованной и оправой круглых очков явственно указывающей на некого зловредного типа. Учитель позеленел, Тим попытался слиться со стеной, а влетело почему-то мне, хотя начиная с первого класса по рисованию у меня никогда не было ни одной оценки выше тройки, и все мои рисунки были подозрительно похожи на разнообразные какашки. Нужно отдать должное мужчине, он не стал кричать и скандалить, от чего бы смог окончательно испортить себе репутацию, а лишь машинально поправил круглые очки на переносице.

Метнув в меня взглядом молнию, класрук прошипел:

- Не вздумайте завтра опоздать, - и, повернувшись к нам спиной, гордо удалился. Я мысленно послал ему вслед лучи холеры.

- Ну, ты попал, дружище, - друг ободряюще похлопал мне по плечу.

- Ты тоже.

Девчонки ехидно ухмыляясь и перешептываясь бодро закрашивали рисунок. Тим с жалостью во взгляде проводил свое творчество.

Больше повеселиться не удалось, и под мрачным взглядом Спаниеля мы, докуда смогли достать, докрасили стену. А дома вечером мать обнаружила затертый мазок серой краски на новых джинсах, который я по дороге домой более получаса безрезультатно пытался оттереть найденным куском засохшего цемента. Посмотрев на меня взглядом полным укоризны, она покачала головой и ушла застирывать уже совсем не новую вещь в ванную.

Лучше б уже побила, чем этот молчаливый укор. Впрочем, мое желание может сбыться, когда завтра со смены придет отец. Узнав, что мне еще и завтра предстоит идти на отработку, мать также молча посмотрела на меня, и снова ничего не сказала. Я заметил, что глаза у нее красные. Я занервничал.

- Мам, что случилось?

Обычно мои проказы оставались безнаказанными, приходилось лишь выслушать довольно длинную речь о моем нехорошем поведении, с последующим раскаянием с моей стороны. Правда, иногда я творил нечто поистине грандиозное, естественно, по мнению моих родителей. К примеру, прошлогодний "случайный" поджог дедушкиного сарая с лодкой вошел в историю моих проказ. Или случай, когда меня мокрого до нитки привел домой полицейский и заявил, что я по канализации пытался проникнуть на закрытую территорию завода. С меня ручьем стекала вода и я залил весь пол протухшей вонючей водой. Амбре стояло невероятное, а взгляд полицейского был жутко осуждающий, мол, смотрите, какого плохого сына воспитали. Отец, увидев сие безобразие, устроил показательную порку прямо на месте. Если бы я знал, что канализация окажется рабочей.

Впрочем, Тимке повезло еще меньше, он от страха быть пойманным просидел в зловонной канализации до самой ночи, не зная чего бояться больше - быть пойманным полицией или наткнуться на загадочную крысу-мутанта о которой ходили байки и которую мы и пытались найти...

Так вот даже тогда моя мать вела себя иначе и никогда не молчала. Грязные джинсы не столь знаменательное событие, но все равно стоили хоть пары 'ласковых' слов.

Сегодня она лишь грустно смотрела на меня, а потом из глаз брызнули слезы и она, обняв, притянула меня к себе. Я обнял ее в ответ, чувствуя, что случилось что-то поистине ужасное и непоправимое. Не могла же она так расстроиться из-за джинсов! Я не выдержал:

- Мам, не молчи, скажи что случилось!