Огонь и Ветер (СИ)

Ещё можно вскрыть себе вены прямо тут или сделать всё, как положено. Было бы замечательно, если бы Хоаран стал его секундантом, чтобы в финале отрубить голову катаной. Красиво и правильно — уйти достойно в белых одеждах и попрощавшись с самым дорогим человеком, с его помощью. Но Хоаран ведь… Он никогда этого не сделает. Он ведь всё понимает совершенно иначе.

«За что? За что я люблю его? Почему именно его? Почему именно он способен дать мне всё? Почему именно он причиняет мне такую боль?»

— Ненавижу!

***

Он свернул карту и отложил в сторону, проверил показания приборов — курс выдержан точно. Опустился на лежанку и задумался.

И что это с Джином? Сам на себя не похож. Выматывается быстрее, чем обычно, исхудал, глаза сверкают постоянно, как у голодного волка. Ещё вопросы эти дурацкие. Зря он ему рассказал про тот случай — наверное, его это расстроило, вот и забился в нору. В последнее время вообще ни дня без грызни не обходилось. И причины — одна другой нелепее. Он даже вспомнить не мог, что становилось поводом к ссорам.

Надоело.

Может, выкинуть Джина на каком-нибудь острове, а через месяц забрать? Обычно это помогает, как говорят бывалые моряки.

Но Джин — это особый случай. Прибить бы этот «особый случай»! А ведь так и знал, что ничего хорошего не выйдет. Джин ведь совершенно из иных людей, он привык жить иначе. С милым рай в шалаше, как же! Эта мудрость устарела, кроме того, речь в ней явно шла не о двух парнях, которых связывали странные отношения, — такие и во дворце рая бы не нашли.

«…мне хочется увидеть, что тебе хорошо, и что в этом виноват именно я. А ты никогда не позволяешь мне… Ни разу».

— Потому что не будет мне хорошо, дурень, — вздохнул Хоаран. Ну как ему объяснить, чтоб до него дошло? Никто не виноват, просто так вышло.

Чёрт с ним, он мог бы раз потерпеть и позволить Джину это. Но если разрешить один раз, он начнёт требовать ещё и ещё, а Хоаран не испытывал уверенности, что выдержит столько. Его естественная реакция в подобных обстоятельствах — оттолкнуть и уйти. И уже даже он сам не знал, врождённый это рефлекс или приобретённый, но иной реакции не помнил.

Впервые он подумал, что с ним, наверное, что-то не так. Завёл руку за спину и тронул кончиками пальцев позвоночник. Проверил несколько раз — нет, всё в порядке: ничего не защемлено, ток энергии ровный и правильный. Или наставник прав? Он говорил, что вся его чувствительность сосредоточена в руках. Если вся, то остальному телу ничего не досталось, логично? Всё равно проверил точки, от которых могло зависеть подобное. Ничего не нашёл, точнее, всё снова в порядке.

Непонятно…

Оставался ещё один вариант — установка мозга. Но если это так, то тут всё бесполезно. Психологам далеко не всегда удавалось исправить менее существенные проблемы, куда уж им управиться с тем, что казалось ему самому врождённым.

Чёрт, ну как он мог дать Джину то, чего не имел? Или уже разрешить ему поискать — пусть сам убедится, что для таких целей пригодны лишь его руки, губы да та единственная точка между шеей и плечом слева. Ну и да, ещё Джин мог запустить пальцы в его волосы, и то — под настроение.

Убедится и успокоится. Наверное.

В любом случае, это, похоже, лучший вариант.

Вот чёрт! Приспичило же ему… Неужели ему не хватает чего-то? Странно даже.

— Ну и бред… — расстроенно пробормотал он. Джин в своём репертуаре — вечно у него проблемы не как у нормальных людей: то демоны из него лезут, то руки пораспускать охота, то внимания ему не хватает, то сам внимание проявить хочет — спятить можно!

— Связался на свою голову… А ведь мог удрать в ночи и кинуть его где-нибудь…

Ага, мог. Но не удрал. И помереть никак, а то в виде подлинного Эндзэру любил бы платонически с небес — идиллия. Ну или не с небес, а из ада — вполне возможно. И тоже идиллия. И пускай бы этот ненормальный щупал себе нематериальное столько, сколько влезло бы, — никаких проблем.

Но не вариант, ибо вряд ли помереть удастся, учитывая ту пакость, которая вдруг завелась внутри него. Хорошо, что она хотя бы не вылезала в неподходящие моменты. Точнее, вовсе не вылезала — разве только при процедуре перехода на тот свет, чем эту процедуру аннулировала жестоко и беспощадно. Смеха ради можно играть в русскую рулетку без перерыва — вечный чемпион, блин! Бессменный и неубиваемый! Кстати, а ведь отличный способ заработать.

— Придержи коней, юморист доморощенный, — сам себе посоветовал Хоаран. — С Казамой всё равно что-то делать надо…

Пока Джин сам чего-нибудь не отмочил, а то он может. Учитывая его ненормальные заскоки — ещё как может.

Называется, вывез его на выгул. Плохая была идея. Он ведь тогда почти успокоился, почти нормальный стал, а на море как с цепи сорвался. Чёрт, и что он так переживает из-за ерунды? Ну в самом деле-то?

Или ему не хватает привычной жизни и роскоши, вот и бесится? Ну так ведь он знал, что Хоаран не из мажоров — знал давно и совершенно точно, так чего уж теперь-то?

Он лениво поднялся и осмотрелся. Сумерки становились всё гуще, а впереди весело перемигивались береговые огни. Прямо по курсу отель какой-то, а чуть правее маленькая бухточка, где можно бросить якорь. Отличное место для ночлега. Минут через пять уже будут там, потом пора выковыривать Джина из норы и изгонять его депрессию — пусть по лесу побегает, авось пронесёт.

Не в прямом смысле слова.

Но если в прямом, то тоже ничего — Джину будет не до всякой фигни хотя бы.

***

Бегать по лесу Джину совершенно не хотелось, впрочем, торчать у костра — тоже. Но особого выбора не было. Вернуться в каюту — это уже будет выглядеть по-детски. Он покосился на Хоарана, тот вытянулся на песке у костра и смотрел в небо, усыпанное звёздами. Рыжий влез в неизменные джинсы и жилет, хотя бы ботинки не напялил — уже плюс.

Джин сунул в огонь тонкую палку и задумчиво проследил, как пламя постепенно охватило её.

— Ладно… — тихо пробормотал Хоаран, отвернувшись к морю.

Джин удивлённо уставился на него.

— Если ты найдёшь чувствительные места, можешь прикасаться к ним. Но если нет — выкинешь эту чушь из головы, идёт?

— Что?

— Что слышал.

— Ты серьёзно?

— Нет, анекдот рассказываю. Конечно серьёзно! Придурок.

— Прямо сейчас?

— Прямо тогда, когда у меня есть настроение на эту блажь. Оно есть сейчас, но может пройти.

Джин неуверенно подошёл к неподвижному Хоарану и вопросительно посмотрел на него. Тот вздохнул и вновь отвернулся к морю, закинув руки за голову. От глаз Джина не укрылось то, как Хоаран сцепил пальцы, словно сжал волю в кулак перед пытками.

Он сердито дёрнул молнию на жилете и закусил губу, размышляя над тем, откуда стоило бы начать. Начать хотелось сразу всюду. Через минуту он уже забыл, что планировал злиться, и легонько тронул шею — кончиками пальцев.

— Джин, ты издеваешься? — мрачно уточнил Хоаран. — Если я хреново чувствую такие вещи, то прикасаться нужно увереннее. Столь невесомые заигрывания абсолютно точно приведут к столь же невесомому результату. Наверное. Но чаще всего бывает именно так.

Джин прикоснулся твёрже.

— Уже другое дело.

— Нравится?

— Если мне что-то понравится, ты вряд ли это пропустишь, — прикрыв глаза, устало ответил Хоаран.

Джин промолчал и продолжил то, что он так хотел сделать. Прикоснулся к ключице, двинулся ниже, прижал ладонь к груди — сердце билось ровно, неторопливо. Ни о чём хорошем это не говорило, разве только о том, что у кое-кого отменное здоровье, но это Джин и так знал. Он провёл пальцами по центру груди; старательно не делал различий между шрамами и непомеченными участками кожи — уже уяснил, что Хоаран не терпел, когда выделяли именно шрамы. Осмелев, наклонился и возобновил прикосновения уже с помощью губ и языка, спустился на живот: хотелось поцеловать тонкий шрам от ножа, но он удержался и поцеловал аккуратную ямочку в центре.

В сумерках прозвучал смешок.

— Если ты решил защекотать меня насмерть, то ты выбрал верный способ, — весело проинформировал его Хоаран.