В поисках человечности (СИ)

— Ты стала еще красивей, моя милая Мила, наверно ради этого стоило вернуться с того света, чтобы взглянуть на тебя хоть еще один раз.

— Я ждала тебя, ждала три года. Ты правда мертв? Ты призрак, что явился проститься со мной?

Он видел в ней неподдельную печаль, и его мертвое сердце разрывалось от отчаянья.

— Да, Мила, я мертв. Прости, что заставил тебя ждать так долго, — Роман поклонился своей бывшей невесте и развернулся, намереваясь уйти.

— Роман! — Громко окликнула она его.

Мужчина медленно обернулся, а Мила подошла и обняла его, прижимая свою голову к его груди, к его небьющемуся сердцу.

— Я так сильно скучала. Не исчезай снова так быстро. Позволь взглянуть на тебя еще разок, мой чудесный призрак, — произнесла она.

Роман вздрогнул, чувствуя как слезы, кровавыми струями заливают его лицо. Девушка хотела поднять на него взгляд, но он прижал ее к себе сильнее, боясь, что она испугается, увидев кровь в его глазах. Мила все еще любила его, и он слишком хорошо это чувствовал. Но у него был выход из этой безнадежной ситуации. Теперь, когда Роман стал вампиром, он мог забрать ее. Сделать своей женой, как и обещал четыре года назад, и о чем он мечтал каждый день и каждую ночь.

— Я тоже скучал, милая. Позволишь мне поцеловать тебя? — Роман быстро стер слезы с лица и постарался успокоиться.

— Нет, Роман. Мне очень жаль. Но я отдала себя другому мужчине, — девушка вздохнула, словно для него это имело хоть какое-то значение.

— Но мы все еще можем быть вместе, Мила, ты могла бы быть со мной.

— Прости, Роман. Но я полюбила другого. — Она стала отстраняться.

— Мила, ты забудешь о нем, обещаю, — Роман мог бы дать ей крови. Да, именно это он собирался сделать. Девушка забудет о своем новом ухажере, и они будут счастливы вдвоем.

— Нет, я не смогу. Мы поженились, и я счастлива с ним. А ты мертв, Роман. Теперь тебе пора уходить, скоро вернется мой муж, и я не хочу, чтобы он видел тебя.

— О, Мила, это все не имеет значения, ты разведешься, и мы сможем быть вместе!

— Мила? — Раздался грозный голос за спиной Романа. Мужчина вздрогнул и отпустил девушку, резко оборачиваясь.

На него, сверкая обезумевшими от злобы глазами, смотрел Каспар.

— Не трогай мою жену! — Сказал он, словно не видя, кто перед ним стоит.

— Твою жену? — От изумления Роман потерял дар речи.

Каспар обошел его и, прижав девушку к себе, показал брату на спуск с балкона.

— Уходи!

Но Роман продолжал стоять неподвижно, удивленно смотря на пару. Потом устало опустил взгляд и сел на одно из кресел.

— Ты забрал ее у меня, Каспар, но я понимаю. Мила – эта та девушка, ради которой можно предать.

Каспар продолжал угрожающе смотреть на бывшего друга.

— Но кем мы стали, Каспар, думаешь, Миле будет комфортно в обществе мертвеца? Думаешь, ты сможешь сдерживать свои инстинкты и не убить ее, думаешь, ты сможешь смотреть, как она состарится и умрет!?

— Я никогда не обижу ее и я дал ей крови! Мила понимает кто я, и она счастлива быть с таким, как я! Убирайся Роман, тебе нечего тут ловить!

— Конечно, — пробормотал он, рассеяно смотря на пол и поднимаясь. — Конечно! — Сказал он резче и твердым шагом покинул балкон.

Конечно Мила любила Каспара. Конечно, а как же иначе, она ведь не могла сопротивляться Узам Крови. И Роман был твердо уверен, что проблема именно в этом. Все ее слова о любви к мужу – это лишь навязанные чувства вампирской кровью. Потому как, что бы девушка ни говорила, она все еще была влюблена в Романа. Он заметил это в ее взгляде, в ее движениях и касаниях. Теплых и нежных объятьях. А Каспар лишь использует Милу. Он заставил влюбиться в себя Узами, заставил забыть о Романе.

К счастью, Роман не знал, что друг обманул обоих влюбленных, чтобы получить девушку для себя.

Каспар так же заметил, что старые чувства девушки не пропали – даже несмотря на то, что Каспар стал ее мужем, Мила продолжала ждать своего первого жениха. И это разозлило и испугало его.

(Берлин, 1718год)

Оставив дом смертного, Роман нервно прогуливался по парку, пытаясь унять раздражение и боль в груди. Мила не сможет быть счастлива с Каспаром, и ему необходимо вытащить ее из лап этого монстра, вампира. Но ведь и Роман сам вампир. В гневе он хотел поехать к финансисту, с которым они вели общий бизнес и заставить переписать документы, оставить Каспара ни с чем. Но поразмыслив немного, он смирился со своим положением. Роман всегда уступал Каспару, и именно это делало их дружбу такой, какой она была. Смогут ли они когда-либо вернуть прежние отношения? Роман успокоился и, раздобыв бумагу и чернила, написал брату письмо. Роман был уверен, что Каспар пока не готов говорить лично, но и ссориться с ним ему не хотелось. В письме он объяснял, что понимает порывы друга, что Мила прекрасная девушка, и тот надеется, что Каспар сможет сделать ее счастливой и не обидит. Роман давал им свое благословение и клялся все в той же преданности Каспару, уверяя, что будет относиться к Миле как к сестре, так как Каспар для него как брат. Вложив в послание все свое благородство и сдержанность, он передал его со слугой. И хотя он уверял Каспара, что готов смириться с потерей девушки, в душе его все горело от горя.

Покинув территорию старого Кёльна, он отправился к городской стене. Отловив какого-то солдатика, он затащил его в кабак и усадил за уличный столик. Поставив несколько литровых кружек, вампир терпеливо ожидал, когда вояка напьется, чтобы опьянеть самому.

Но напиться ему не удалось. Когда солдатик взялся за вторую кружку, мимо них проскакал темный жеребец. Резко остановившись, лошадь вернулась к столу, и с нее спустился наездник. Встав перед Романом на колени, к нему обратился гуль. Роман плохо его знал, на тренировки к Анжело он заходил нечасто, и имя слуги Палача вспомнить ему не удалось.

— Простите, моя госпожа, Катерина, требует помощи у мызы в пол лиги[4] от Берлина. Боюсь, вам придется поехать со мной.

— Вряд ли я способен помочь Палачу, — с грустью сказал Роман. — Да и рассвет скоро.

— Простите, но это ее приказ, — юноша склонил голову еще ниже и Роман, показательно вздохнув, скинул оставшиеся кружки на землю.

— Ладно. Поехали!

Каинит сел в седло, и слуга побежал рядом, направляя его в сторону Шенеберга.

Через полчаса юноша остановился, сказал, что вампиру следует спешиться, чтобы не привлечь внимание врага. Роман подчинился, и оставшиеся сто сорок род[5] они прошли по довольно густому лесу. Остановившись у небольшого домика, слуга спрятался за бугром, и Роман последовал его примеру. Тихо просвистев по-птичьи, юноша получил ответ и двинулся в сторону «птички». Через пару минут они оказались рядом с Катериной, которая была в тонкой серой рубашке. Больше на ней ничего не было надето, и, так как рубашка была мужская, Роман предположил, что Палач бродит по городу нагишом.

— И это все? — Спросила Катерина, презрительно взглянув на Романа.

— Простите госпожа, — ответил слуга, — мне не удалось отыскать более никого.

— Чудесно, Бэн, я знала, что ты не подведешь! — Фыркнула Палач и юноша, сжавшись, упал к ее ногам.

Не обращая на слугу более внимания, она дернула к себе Романа.

— Смотри внимательно: в доме двое вампиров, я не знаю о них ничего кроме того, что они не представлены и живут тут не первую неделю.

— Почему же не сжечь дом днем?

— Потому что, глупец, спят они не в доме, мы уже обдумывали этот план. Но на день они перемещаются в подземный лаз, и моих способностей не достаточно, чтобы заметить, где находится вход. И если мы не прихлопнем их с первой попытки, отыскать их снова будет затруднительно.

— Катерина, мне полгода как вампиру, я уж точно не смогу отыскать их место дневания.

— Уже и не надо. Ты пойдешь к ним и выманишь на улицу. Тут мы нападем на них и избавимся от непрошеных гостей.

— Прекрасный план, я как раз планировал покончить с собой, — сострил Роман, но в ответ Катерина лишь презрительно на него взглянула.