Голод. Трилогия

– Закройте глаза. – Мириам вымыла ей более мягкой мочалкой лицо, потом – нежными, легкими прикосновениями – грудь. Сара не шевелилась, пока не услышала голос Мириам и не поняла, что уже пора вытираться.

Мириам вытерла ее сначала грубым полотенцем, затем очень мягким.

– Если хотите, можете воспользоваться моей пудрой.

– Я и так пахну, как ваши цветы.

– Так же пахнет и моя пудра.

– Мне придется обратиться в «Бремер и Кросс». Где это?

– Они не торгуют в розницу. Но если вы хотели бы что-нибудь заказать, я дам вам адрес

– Вероятно, это ужасно дорого. – Сара слегка напудрилась и взялась за тени и губную помаду.

– Вы пользуетесь косметикой? Не думаю, что она вам нужна.

– Просто привычка, – улыбнулась Сара. – Я использую совсем немного косметики.

– Раньше женщины красились свинцовыми белилами. Их лица цветом напоминали китайский фарфор. Вы можете себе такое вообразить?

– Вероятно, это было очень давно. Сейчас все знают, что свинец ядовит. Мириам улыбнулась.

– Как Том, должно быть, любит вас! – Она сказала это с таким чувством, что Сара удивленно обернулась. Встретивший ее поцелуй был легким и небрежным – но в губы. Сара предпочла принять его за выражение дружбы и улыбнулась.

– Вы смажете мне помаду.

Мириам сидела, глядя, как Сара одевается. Саре приятно было, что ею так открыто восхищаются, и она поймала себя на том, что каждому своему движению старается придать некоторое изящество. Мириам заставляла ее чувствовать себя красивой и – как подумала она, стоя перед затуманенным зеркалом, висевшим над столиком с безделушками, – гордой своей красотой. Ее мысли все время возвращались к матери. С тех пор как та умерла, ни одна женщина не относилась к ней так по-дружески.

Мириам проводила ее вниз по лестнице.

– Когда вы вернетесь в Риверсайд, им захочется узнать, чего вы добились. Скажите им, что я все еще не решилась.

– Вы? – Мгновение Сара была в полном замешательстве, затем вспомнила о цели своего визита. – Ах, да… Я им так и скажу.

Они были уже у двери. Мириам взяла руки Сары в свои.

– Я вызвала такси. Оно вот-вот подойдет.

«Как она заботлива», – подумала Сара. Мириам, улыбаясь, склонилась к ней.

– Вы пахнете, как…

– Роза? – предположила Сара.

По лицу Мириам пробежала тень.

– Я никогда не использую их для ароматизации, – сказала она довольно холодно, хотя, впрочем, тут же улыбнулась.

На пути в Риверсайд Сара, откинувшись на сиденье, думала о том, как долго лишена она была дружеской женской заботы, теплого участия. Очень долго.

*

Том поднял глаза, услышав звук открывающейся двери. Сара медленно вошла в его кабинет. Он раздумывал над «Проектом Блейлок» – только бы удалось найти способ вывести его из-под контроля Хатча. Он собирался было поприветствовать Сару, но остановился, увидев, в каком она состоянии. Одежда сидела на ней криво, волосы были растрепаны, и духами от нее разило, как от шлюхи из борделя. Заметив выражение его лица, она виновато посмотрела ему в глаза.

– Я приняла душ, – сказала она. Он уловил в ее голосе некоторую напряженность.

– Ты больна?

Она покачала головой и тяжело опустилась на диван.

– Мне жарко. Здесь вообще как, жарко или нет?

Том не чувствовал особой жары, однако приоткрыл окно – на тот дюйм, дальше которого оно не открывалось.

– Ты видела миссис Блейлок? Или… ты ездила домой?

Он опешил, услышав ее смех, – хриплый и горький.

– Я мылась в ее доме. – Она невесело улыбнулась, лицо ее вдруг исказилось.

Он знал, как не любит она плакать, и невыносимо было видеть, как старается она удержаться от слез. Лучше бы она заплакала!.. Том подошел к ней, сел рядом. Вблизи запах показался ему еще более омерзительным. Так пахло, должно быть, от людей в те далекие времена, когда они еще не имели привычки мыться и пользовались духами, чтобы заглушить запах грязи.

– Мне очень жаль. Я не должна была так себя вести, – проговорила она, опустив голову, затем схватила его за плечи и спрятала лицо у него на груди.

С усилием изогнувшись, он ударом ноги захлопнул дверь. Он не совсем представлял себе, почему она была так возбуждена, но не стал пытаться выяснять это. Это все потом, сейчас же она нуждалась в его поддержке – и он обнимал ее, гладил волосы. Он поцеловал бы ее, если в не отталкивающий запах. Он просто не мог пересилить себя и невольно отворачивался, задерживая дыхание.

Самое странное, что он уже встречал когда-то этот запах. Когда-то давно. Может, так пахли любимые духи одной из подруг бабушки?

Несмотря на запах, ему все же приятно было обнимать Сару.

– Я рад, что ты наконец вернулась, – тихо заметил он. Она еще крепче к нему прижалась. Ему пришло в голову, что зря он заставил ее ехать к Мириам

Блейлок. Очевидно, это было выше ее возможностей. Но кто бы тогда поехал?

– Может, дать тебе успокоительного?

– Не хочу!

– Сара, у тебя явный стрессовый синдром. – Он слегка отодвинул ее, держа за плечи. Ей это не понравилось – лицо ее было красным от слез, – и она обхватила его руками за шею, притягивая к себе.

– Я люблю тебя… – только и смог он сказать, морщась от боли в шее.

– О, Том, я так рада!

Он сжал ее в ответ, мечтая, чтобы она повторила его слова, и удивляясь ее молчанию.

– Я все же схожу за валиумом. Положи ноги сюда, дорогая. – На сей раз она безропотно ему подчинилась, и он уложил ее на диван, а сам поспешил по коридору в амбулаторию, чтобы взять таблетки. Ему ни в коем случае не следовало посылать ее на такое опасное дело. Это было жестоко, но он тогда ни о чем не мог думать, кроме угрозы со стороны Хатча. А теперь Сара находится в очень плохом состоянии. Перед его мысленным взором возник образ Мириам Блейлок – этого странного, бесполого существа, прекрасного – и лишенного всякой привлекательности.

Но вопрос, как относилась к ней Сара. Том вспомнил ее необычное поведение в палате Мириам, тот любопытный момент близости. Нет, конечно, ничего сексуального в этом не было. Но какая-то связь между ними определенно ощущалась. Тома передернуло, когда он представил себе, как прикасается к этому… существу.

А одежда Сары – только ли о душе тля речь? А что если они с Мириам были вместе? И та гладила ее своими прекрасными руками… Да, что если она так делала?

Бедная Сара! Превыше всего ценила она свой профессионализм. Если они с Мириам развлекались в постели, то это значило, что Сара нарушила все свои принципы, да еще в самом начале обследования. А ведь какой потрясающий клинический случай!

Ничего удивительного, что она в таком смятении. У нее на то была веская причина.

Вернувшись в свой кабинет, он увидел, что она лежит, совершенно расслабившись, с закрытыми глазами, положив руку на лоб.

– Я принес валиум.

– Нет.

– Почему?

– Я не люблю слабость, ты это знаешь. – Сара резко поднялась. – Том, она очень красива. Это просто чудо. Волшебная красота. – Она улыбнулась. – Ты можешь в это поверить? – Слезы, пролитые несколько минут назад, все еще блестели на ее лице, но она уже весело улыбалась.

– Нет. Но у меня нет выбора. У меня есть данные. – Том едва верил глазам – столь велика была происшедшая в ней перемена. Несколько минут назад – слезы, сейчас – смех, но реальны ли были те противоречивые эмоции, что она выказывала? Не поэтому ли наступали у нее нервные срывы – оттого, что она мечется от одной крайности к другой?

– Ну и неделька выдалась, – с энтузиазмом заметила она. – Сначала Мафусаил, потом это. Меня преследует мысль, что здесь должна быть какая-то связь.

Он и сам об этом думал, но отбросил эту мысль как совершенно бездоказательную.

– Нет, Сара. Тебе не следует так думать.

– Вероятно, в том, что произошло с Мафусаилом, было что-то такое, что… привлекло ее.

– Как мотылька к огню. И каков же был способ привлечения? Запах?

– Способ, о котором мы ничего не знаем. Мы же ничего о ней не знаем, совершенно ничего!