Дар или проклятье

— Ценно? — задыхаюсь я. — Это не ценно, это ужасно.

— Я знаю, что вы не просили о такой ответственности, но у вас есть возможность изменить ход истории. Снова вернуть женщинам власть. Анна рассказывала вам что-нибудь еще?

— Вы имеете в виду, говорила ли она мне, как быть? Как сберечь Тэсс и Мауру? Или еще что-нибудь полезное? — Я ссутуливаюсь меж рядами книжных стеллажей. — Нет. Скоро моя церемония оглашения жениха, и я не знаю, как мне быть. Полагаю, мне следует выйти замуж.

Марианна испускает глубокий вздох.

— Вы должны представлять себе все возможные варианты. Присядьте, Кейт. Я должна кое-что вам сказать.

Я сажусь и нервно стучу пальцами по столешнице.

— Я заметила, что вы не упомянули Сестричество.

Я трясу головой.

— Но ведь там мы будем в большей опасности.

— Если хорошенько вникнуть, то в меньшей. Кейт, Сестры — это ведьмы.

Моя нижняя челюсть отпадает.

— Все Сестры?

Марианна кивает головой:

— Еще со времен основания этого ордена. Собственно говоря, Сестры — это бывшие Дочери Персефоны. Это очень важная, очень тщательно охраняемая тайна.

— Но тогда… тогда ведьм должно быть гораздо больше, чем думала Зара? — преисполняясь надежд, спрашиваю я. Ведь, если ведьм больше, возможно, мы не те три сестры.

— Нет. Сестер едва ли несколько дюжин, и, возможно, они одновременно воспитывают с полсотни учениц. Некоторые девочки, получив магическую подготовку, возвращаются к мирской жизни. А некоторые остаются и становятся полноправными членами ордена.

— Погодите, — говорю я, потому что меня вдруг осеняет. — Значит, наша гувернантка, Елена Робишо — ведьма?!

— Должно быть. — Марианна склоняется ко мне через стол, словно опасается, что от шока я лишусь сознания. — Я думаю, ее послали сюда разведать, не вы ли три сестры из пророчества.

Я думаю о Елене, хихикающей в гостиной с Маурой. Прогуливающейся с ней рука об руку по саду.

— Тогда она шпионка.

Марианна снова кладет руку мне на плечо; ее длинные пальцы легонько гладят меня, успокаивая.

— Да. Но Сестричество сделает все, чтобы обучить и защитить вас. Они готовы любой ценой уберечь вас от Братьев.

Я прикусываю губу.

— Но как они вообще узнали, что мы ведьмы? Мы же были очень осторожны.

— Когда Анна училась в монастырской школе, ее научили обращать ментальную магию против врагов. Я полагаю, что орден не мог не заинтересоваться ее дочерьми. Ну и то, что вас трое… — Марианна снимает очки, и ее карие глаза встречаются с моими. — Я некоторое время искала способ связаться с вами, чтобы мы вместе поискали выход из положения. Но за мной наблюдают Братья, и мой интерес мог оказать вам медвежью услугу. Однако я хочу, чтоб вы знали: я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам. Никогда не стесняйтесь задавать мне вопросы.

У меня на глазах выступают слезы. Она знала о Маминой способности к ментальной магии — и теперь знает о моей — и все равно остается нашим другом.

— Спасибо вам. Это… это очень много для меня значит, — тихо говорю я.

Наверху открывается дверь, и кто-то, хромая, начинает спускаться по лестнице. Это Финн; в сапогах и в домашней одежде, с невероятно всклокоченными волосами, он выглядит каким-то взъерошенным.

— Кейт? Мне показалось, я слышу твой голос.

— Финн, — Марианна властно смотрит на сына, — мы добрались только до середины…

— Да в чем дело? — спрашивает Финн.

Я изо всех сил стараюсь успокоиться.

— Ни в чем. Все хорошо.

— Просто дай нам еще несколько минут, хорошо? Пожалуйста, — просит Марианна, и Финн послушно уходит в переднюю часть лавки. Марианна берет со стола книгу Зары и протягивает ее мне. — Я знаю, это наверняка очень угнетает. Если вы, девочки, оказались объектом пророчества, на вас лежит огромная ответственность. А еще вам угрожает опасность. Возможно, надо рассматривать ситуацию в контексте других пророчеств оракулов. Анна действительно верила…

Ее останавливает звон висящего над дверью колокольчика; в лавку вбегает Клара.

— Мама! — кричит она. — Идут Брат Ишида и Брат Уинфилд!

Я вскакиваю. Марианна снова заворачивает манускрипты и вкладывает их мне в руки.

— И что мне с этим делать? — в панике спрашиваю я.

— Давай в чулан! — указывает Финн, возникнув у меня за спиной.

— Что?

— Кейт, нет времени на споры. Полезай в этот чертов чулан!

Я даже не догадывалась, что у Финна может быть такой голос. Он аккуратно, но настойчиво подталкивает меня к передней части лавки и открывает дверь в чулан. Именно туда он вчера ходил за реестром. Я вижу высокие стеллажи, на которых стоят книги в кожаных переплетах. Предполагается, что мы тут спрячемся? Но это место как-то не очень тянет на убежище.

Финн толкает в сторону здоровенный стеллаж так, словно тот ничего не весит. За ним в стене обнаруживается узенькая дверца. Открыв ее, Финн делает шаг вперед и манит меня за собой. Я с сомнением заглядываю в крошечную комнатушку, больше всего похожую на погреб. Там едва хватает места для Финна. Вдоль земляных стен навалены груды книг; если честно, это место кажется мне идеальным для пауков.

— Скорее, — говорит Финн. Он протягивает руку, чтобы помочь мне перебраться через высокий порог, но я справляюсь сама. Миссис Беластра сует ему в руку свечу, а Клара пихает мне мой плащ и закрывает дверь. Я слышу, как они вдвоем ставят стеллаж на место. Я аккуратно кладу манускрипты на самую высокую книжную гору.

Как только дверь чулана захлопывается, я слышу звон колокольчиков над входом с Черч-стрит. Потом до меня доносится тяжелая поступь мужских сапог и приветствующий миссис Беластра голос Брата Ишиды — его не спутаешь ни с каким другим. Когда Финн задувает свечу, все погружается во тьму. Я почти перестаю ориентироваться, делаю движение, чтобы отодвинуться от влажной стены, и что-то задеваю ногой. Это еще одна громоздящаяся на полу стопка книг. Я покачиваюсь и взмахиваю руками, чтобы удержать равновесие. Если я все это опрокину, мы точно попадемся.

Финн подхватывает меня и помогает не упасть.

Брат Ишида просит у миссис Беластра список ее последних покупателей. Я замираю, перебирая в уме наши покупки в книжной лавке: учебники по языковедению и научные трактаты. Значит, Братья будут считать, что я была тут по поручению Отца.

— А сейчас здесь нет покупателей, миссис Беластра?

— Никого. По ряду причин в моем бизнесе сейчас застой, — говорит Марианна, и я слышу ее дерзкий смешок.

— Кажется, недавно тут была мисс Кэхилл? Мы не заметили, чтобы она выходила.

— Она вышла через заднюю дверь. Ей хотелось взглянуть на мои розы.

Финн берет меня за руку.

В нормальных условиях я бы вырвала руку: ему следовало бы знать, что я не из пугливых. Только вот сейчас я в самом деле боюсь, поэтому не дергаюсь, а, наоборот, отвечаю на его пожатие. Его рука теплее моей, у оснований пальцев мозоли. Интересно, он набил их, плотничая в нашем саду?

Когда дверь чулана вдруг открывается, и я слышу тяжелые шаги, направляющиеся прямиком к нашему убежищу, мое сердце замирает. Я боюсь дышать, у меня перехватывает горло. Финн рядом со мной словно превращается в камень. Единственный звук, который может нас выдать, это быстрое, неравномерное биение наших сердец.

Но шаги уже удаляются, и снова хлопает дверь.

Только тут я ощущаю соленый вкус на губах и понимаю, что по моему лицу беззвучно струятся слезы; они сбегают на подбородок и падают на холодный каменный пол.

Финн все еще сжимает мою руку. Другой рукой он тянется к моему лицу и вытирает слезы мягкой подушечкой большого пальца.

Откуда он узнал, что я плакала? Он же не может видеть в темноте, да и вообще я никогда не плачу.

Его палец скользит вниз по моей щеке и нежно замирает на изгибе нижней губы.

— Все хорошо, — говорит он. Он так близко, что его теплое дыхание щекочет мне щеку.

Я поворачиваюсь и прижимаюсь разгоряченным лицом к мягкому хлопку его рубашки. Он пахнет дождливым весенним днем и старыми книгами. Его руки тянутся к моей спине и робко замирают, словно он ожидает, что я оттолкну его.