This one. Книга первая. Суровая земля (ЛП)

Фууу… Что это? Он не кричал, не набрасывался… ничего. Только что это означает? Мальчик нахмурился и вернулся к одежде, пытаясь отжать ее как можно суше. Не ускользнуло от внимания то, что холодность мечника не сдвинулась ни на йоту, ощущаясь как всегда. И Хико-сан не назвал его по имени. Он просто быстро ушел, не говоря ни слова.

Если что, было похоже, что он сам смущен… мальчик сухо сглотнул, стараясь не вспоминать, как его братья его стыдили. Это было еще хуже!

– Что если это означает, что Хико-сан ненавидит нас теперь?

– Спроси, – предложил дух.

Но что если вопрос сделает его еще злее? Мальчик беспомощно задумался, вес неизвестности давил на его плечи. Однако предложение духа имело смысл, потому что ему необходимо было знать, и это было важно. Так что, кивнув один раз, он согласился с предложением. В конце концов, если Хико-сан уже зол на него, разозлить его еще больше уже не имеет значения.

Да, я спрошу его. Кроме того, разве он не сказал, что старик Асано еще спит? Так что это отличный шанс спросить его, ученик я ему или нет.

… А что Хико-сан будет делать в Хиросиме? Он сглотнул, но, наконец, с мрачной решимостью на лице, собрал мокрую одежду и направился обратно в лагерь. Однако когда он туда пришел, Хико-сан, не говоря ни слова, даже в знак приветствия, просто сунул миску риса ему в руки и забрал мокрый сверток, чтобы повесить сушиться у огня. У мальчика не было возможности сделать что-нибудь, он только глупо зевал, потому что внезапно его желудок громко заурчал, давая понять, что не ел полдня. В оцепенении и неуравновешенности, он присел поесть и выяснить для себя, как спросить правильно. В конце концов, задавать глупые вопросы – только напрасно раздражать Хико-сана. Мечник не любил говорить с людьми, и поэтому имело смысл задавать только самые важные вопросы.

Только он, наконец, нашел мужество озвучить их, одеяло зашуршало в стороне, и раздался громкий зевок от Асано-сана.

– А! Завтрак готов!

Нет! Ну почему старик не мог поспать подольше? Мальчик с досады прикусил губу. Не хотелось задавать такие вопросы при Асано. Чтобы добавить соли на рану, купец расположился рядом с Хико-сан так же спокойно, как и радостно, даже не удостоив мальчика своей обычной хмурой гримасой.

Эм, может, лучше спросить вечером?

Дневное путешествие было не намного лучше, чем скверное утро. Мало того, что его штанам не хватило времени, чтобы должным образом высохнуть, и теперь ему пришлось идти, путаясь во влажной ткани, чувствуя себя противно. Хуже было то, что старик Асано увидел его мокрую одежду и одеяло и, похоже, понял с первого взгляда, что случилось, и теперь смотрел на него как-то особенно пакостно.

Мальчик никак не думал, что что-нибудь заставит его чувствовать себя ужаснее, чем сейчас, но ядовитый взгляд был во сто крат хуже, чем насмешки его братьев. Его чувства, однако, еще сильнее уязвило небрежное замечание торговца к Хико-сан:

– Сильный и способный парень, а?

Так или иначе, когда его так откровенно сравнили с сыном Асано, которым он так хвастался перед Хико-саном… Только почему Хико-сан взял меня с собой?

И чем больше мальчик пытался выяснить ответ на этот вопрос, добиться понимания мечника и его ожиданий, тем меньше понимал. У Асано-сан был прекрасный блестящий сын, большой, сильный, умный, вежливый, а он не соответствовал ни одной из этих характеристик. Он вообще ничего ни о чем не знал. Он был слишком мал и слаб, чтобы быть полезным. Даже отец так думал до болезни! И хуже того, он отличался. Люди, такие, как тот самурай, плевались, завидев его.

Друг-дух не сильно помог. Может, это потому, что он не видел, какие поступки совершают люди, но он предположил, что старик Асано солгал о своем сыне. Он твердил, что мальчик не должен так низко оценивать себя, что он был вполне подходящим учеником для Хико-сана. Это просто говорит о том, что дух ничего не понимает, если он даже не видит, как много мальчику не хватает!

Чувствуя жалось к себе, мальчик даже не стал наблюдать за прохожими на дороге. Нет, все его раннее любопытство и волнение исчезло, погребенное под грудой забот. Каждый следующий шаг был труднее предыдущего. И совсем уж не помогло то, что старик Асано сегодня утром за завтраком с удовольствием упомянул, как счастлив он, что завтра достигнет Хиросимы.

Нет, ему не хватало времени.

И чем дольше он над этим думал, тем яснее понимал, что идеальный сын Асано будет лучшим учеником для Хико-сана, чем он. И насколько он смог понять, как говорил Хико-сан, одновременно существовали только один учитель и один ученик. Факт, что он не нужен Хико-сану, а что делают с ненужными вещами? Это как со старой Ине-сама, которой был не нужен полученный ею ребенок, а деньги нужны…

Как и Хико-сану.

Опять что-то застряло в горле, мешая дышать, и мальчик обхватил себя руками. Это не помогло. Ноги словно налились свинцом, а время стремительно уходило.

Утро получилось постыдным и скверным, день полон сомнений и страхов. Но теперь, во время вечерней трапезы, наступила последняя возможность получить от Хико-сана ответ на вопрос, что он намеревается делать в Хиросиме. Это был вопрос, ответ на который нужнее, чем все остальные.

И даже если это было грубо, и он просто тонул в ужасе, он все еще чувствовал, что обязан Хико-сану. В конце концов, мечник взял его с собой, дал ему имя, лечил его раны. Более того, Хико-сан дал ему рубашку для сна, хотя у него не было запасной, и он стал чем-то вроде краеугольного камня в жизни мальчика эти последние пару недель, когда у него не было ничего, и он оказался совершенно потерян. Так что, ради всего этого, мальчику следовало еще раз довериться Хико-сану и задать ему этот единственный вопрос, потому что ему нужно было знать, что должно случиться, и даже дух с ним согласился.

И неважно, что старик Асано здесь и смотрит на него так, словно его не должно быть тут, беспокоящего их своим грязным присутствием. Нет, это не имеет значения, потому что у меня нет времени, чтобы ждать дальше.

Мальчик напрягся и нерешительно спросил:

– Хико-сан?

– Что такое, мальчик? – мечник поднял бровь.

Он сказал мальчик – не Кеншин. Мальчик. Мальчик – не человек… Он сухо сглотнул, но не отступил, потому что это было важно.

– Что вы собираетесь делать в Хиросиме?

Да.

Я сделал это!

Лицо старика Асано скривилось в брезгливой гримасе недовольства невоспитанным ребенком, смеющим так прямо спрашивать взрослого человека. Даже Хико-сан нахмурился, его ки оттенилась холодом, прежде чем он ответил:

– Я собираюсь покупать и пополнять запасы.

Я. Хико-сан сказал я, а не мы. Сердце бешено билось в груди, дышать становилось все труднее, руки вспотели. Нет. Это невозможно…

– Запасы? – удалось ему выдавить. Хико-сан собирается покупать вещи. Покупать. Для покупок нужны деньги. У Хико-сан немного денег.

– Пищу, одежду. Скоро снега пойдут.

Слова были произнесены холодно, бесстрастно, и вместе с ними последние надежды мальчика, что это все неправда, были разрушены. Вот и все. Это действительно произойдет… Хико-сан на самом деле собирается поступить так же, как старая Ине-сама.

Нет, мне нужно уйти! Немедленно!

– Какой непочтительный парень! Такой мастер меча, как вы, должен… – старик Асано растягивал слова, но мальчик из-за паники не мог сосредоточиться на них.

Нет, что он сказал, чтобы уйти от костра, мальчик не знал, но следующее, что он заметил, это свои трясущиеся руки, связывающие постель в аккуратный рулон для переноски. К счастью, он много раз делал это, так что смог собраться, несмотря на теперешнее лихорадочное состояние. Остатки его еды, ненавистная сушеная рыба, которую он так экономил последнее время, были упакованы в одеяло. Он остановился, чтобы убедиться, что не забыл свой драгоценный волчок и фляжку с водой.

Да, у меня есть все.

Бросив последний взгляд на костер, где мужчины вели тихий разговор, он почувствовал, словно снова теряет свою семью. Но ему нужно уйти, быстро – прежде чем его снова продадут.