Дочь дыма и костей

— Смотри сама. Хоть вверх дном тут все переверни.

— Понимаешь ли, дело в том… Я в курсе, где ты их хранишь.

Зверобой застыл, и Кэроу бросила взгляд на ружье. Разобрано — значит, неопасно.

Но вот вопрос — а вдруг у него под рукой есть другое оружие? Вероятно. Бейн не из тех, кто довольствуется одной пушкой.

Его пальцы едва заметно дрогнули.

Кэроу почувствовала пульсацию в кистях рук.

Бейн бросился к кушетке, Кэроу за ним. Плавно, как в танце, она перепрыгнула через столик и с размаху приложила зверобоя головой о стену. Крякнув, он рухнул, принялся обеими руками бешено рыться в подушках — и нашел, что искал.

А затем повернулся и поднял пистолет. Кэроу схватила его за запястье одной рукой, а другой сгребла в охапку бороду. Щелчок — и над головой просвистела пуля. Упершись ногой в кушетку, Кэроу дернула его за бороду и швырнула на пол. Столик перевернулся, части ружья раскатились по полу. Не отпуская запястья и отведя в сторону пистолет, она прижала его руку коленом. Затрещали кости. Бейн взвизгнул и выпустил оружие, его тут же подхватила Кэроу и направила дуло в глаз зверобою.

— Это я тебе прощу, — выговорила она. — Прекрасно понимаю, как ты обломился. Но меня не разжалобишь.

Бейн тяжело дышал и буравил ее убийственным взглядом. Вблизи от него нестерпимо разило тухлятиной. Не отводя дуло, Кэроу запустила руку в сальную бороду и тут же нащупала металл. Он и в самом деле хранил монеты в бороде.

Она вынула из сапога нож и принялась одну за другой срезать монеты желаний, нанизанные через высверленные отверстия прямо на грязные волосы.

— Знаешь, кто мне сказал? — спросила она. — Помнишь Авигет? Вот кому не позавидуешь. Ей приходилось обвивать твою вонючую шею. Думал, она не расскажет Иссе о том, что ты прячешь в своих омерзительных зарослях?

Сердце екнуло от воспоминания о вечерах в лавке, когда она сидела на полу, скрестив ноги, рисовала и болтала с Иссой под мерное жужжание Твигиных инструментов, а Бримстоун тем временем связывал бесконечные ожерелья из зубов. Что теперь там происходит?

Что?

У Бейна были в основном шинги. Впрочем, среди них оказалось несколько лакнау и — самое главное — два увесистых гавриэля. Кстати. Как нельзя кстати. У других поставщиков удалось реквизировать лишь лакнау и шинги.

— Я надеялась, что ты не успел их потратить. Спасибо. От всего сердца — спасибо. Не представляешь, что они для меня значат.

— Гадина, — пробормотал он.

— Что ж, довольно смело, — произнесла она как ни в чем не бывало. — Я имею в виду, заявлять такое девушке, направившей дуло пистолета тебе в глаз.

И снова принялась срезать пучки бороды. Бейн, хоть весу в нем было раза в два больше, чем в ней, лежал смирно. Дикий огонь в ее глазах пригвоздил его к кушетке. К тому же слухи о происшествии в Санкт-Петербурге дошли и до него, и он знал — ей ничего не стоит пустить в ход нож.

Опустошив заначку, она отодвинула стволом пистолета его нижнюю губу и сморщилась, увидев зубы. Кривые и черные от табака. Но не вставные. Значит, надежды на бруксис нет.

— А ведь ты пятый из поставщиков Бримстоуна, которых я выследила. И единственный, у кого свои зубы.

— Да, я люблю мясо.

— Любишь мясо? Ну-ну.

Все остальные поставщики, которым она нанесла «дружеские визиты», успели приобрести бруксисы и уже их истратили. Как правило, загадывали долгую жизнь. Одна из них — старая ведьма, предводительница банды браконьеров из Пакистана, — забыла включить в желание молодость и здоровье и превратилась в ходячий мешок разлагающейся плоти. Наглядное подтверждение слов Бримстоуна о том, что и у бруксиса есть пределы.

Да, бруксис, безусловно, стал бы знатной добычей, но пара гавриэлей — как раз то, что искала Кэроу. Она сгребла в сумку все монеты вместе с запутавшимися в них грязными волосами из бороды, а один шинг зажала в кулаке — он пригодится, чтобы выбраться отсюда.

— По-твоему, это сойдет тебе с рук? — пробурчал Бейн. Ты разозлила охотника. Теперь, девчонка, ты будешь всю жизнь трястись от страха, что кто-то идет по твоему следу.

Кэроу сделала вид, что задумалась.

— Хм. Сейчас мы это исправим, — и наставила на него дуло.

Он испуганно вытаращил глаза, а затем зажмурился.

— Пиф-паф! — по-мальчишески весело крикнула она и опустила пистолет. — Идиот! К счастью для тебя, я не такая.

Она положила оружие на диван, а когда Бейн начал подниматься, пожелала, чтобы он заснул. Голова зверобоя глухо ударилась об пол, и шинг улетучился. Кэроу не обернулась. Тяжелыми шагами прошла сначала по крыльцу хижины, затем по гравийной дорожке к почтовым ящикам, у которых оставила такси.

Такси исчезло.

Наверное, водитель услышал выстрел и был таков. Кэроу вздохнула. Вряд ли она могла винить его. Сцена напоминала эпизод из фильма нуар: девушка отдает шоферу неимоверную сумму за то, чтобы он отвез ее в глухомань, исчезает в охотничьей хибаре, откуда доносится выстрел. Кто в здравом уме станет ждать, чем все это закончится?

Еще раз вздохнув, она закрыла глаза, собралась потереть их, но вспомнила, что рылась в грязной бороде Бейна, и передумала. Рассудив, что одного лакнау вполне достаточно, чтобы вернуть такси, уставшая Кэроу полезла в сумку и чуть было не загадала желание…

— О чем я только думаю? — произнесла она, и на щеке появилась ямочка от улыбки.

Кэроу достала гавриэль.

— Ну, здравствуй! — прошептала она, взвесила его в ладони, закинула кверху голову и взглянула на небо.

22

Карамелька без начинки

Три месяца.

Уже прошло целых три месяца с того дня, когда исчезли порталы, а Кэроу за это время не получила ни весточки. Как часто она мысленно возвращалась к истлевшей записке, зажатой в когтях Кишмиша… Что в ней было? О чем Бримстоун хотел сообщить, когда горели порталы?

Что было в записке?

Счастливую косточку она теперь носила на шее, как когда-то Бримстоун. Разумеется, Кэроу казалось, что косточка — тоже желание, еще более мощное, чем бруксис. Взяв ее в руку, она загадывала, чтобы открылся портал в другой мир, однако ничего не происходило. Впрочем, было что-то успокаивающее в этой косточке. Хрупкие отростки удобно ложились между пальцами, словно им там и место. Кэроу никак не могла понять, что она все-таки собой представляет и зачем Бримстоун передал косточку ей. И боялась, что никогда этого не узнает. Вопросы без ответов терзали ее, и появлялись новые страхи, дикие и необъяснимые.

С ней творилось что-то странное.

Иногда, глядя в зеркало, она испытывала непонятное чувство, словно встречалась взглядом с незнакомым человеком. Услышав свое имя, она не всегда сразу соображала, что обращаются к ней. И даже собственная тень порой казалась чужой. Недавно Кэроу поймала себя на том, что быстро машет руками, проверяя, ей ли принадлежит тень. Такое поведение явно не вписывалось в обычные рамки.

Зузана не соглашалась.

— Скорее всего, это последствия стресса, — объясняла она. — Странно было бы, если бы ты чувствовала себя прекрасно. Потеряв семью, я имею в виду.

Кэроу до сих пор удивлялась, как ее подружка поверила в эту невероятную историю. Вообще-то, Зузана была не из тех, кто легко принимает все на веру, но, увидев Кишмиша и собственными глазами убедившись в действии скаппи, она приняла и остальное. И это здорово. Кэроу нуждалась в ней. Зузана была якорем в ее обычной жизни. Во всяком случае, в том, что от этой жизни осталось.

Кэроу все еще посещала лицей, но лишь формально. После пожара, устроенного ангелом, у нее ушла неделя на то, чтобы подлечить раны. К тому времени синяки стали желто-зелеными, и их можно было замаскировать тональным кремом. Пару дней она ходила в класс, но без особой пользы. Сосредоточиться не удавалось, а рука, сжимающая карандаш или кисть, казалась деревянной. В Кэроу кипела неукротимая энергия, и больше чем когда-либо ее терзало призрачное чувство, что она занимается не тем.