Там, где живет огонь. Часть 1 (СИ)

   Я встряхнула головой, пытаясь отогнать лёгкий флёр накатывающего сумасшествия. Грани реальности медленно начинали стираться.

   – Мне нужно проветриться, – сказала я. Может быть встречу кого-нибудь знакомого. Не сходить же с ума в одиночку... Пойдёшь со мной? – добавила я домовому.

   “Посмотрю на реакцию прохожих, сделаю выводы...”

   – Хм... это можно! – потирая бороду, ответил он. – Только пойти с тобой я так просто не могу. Ведь я к дому привязан. Вот если ты меня позовёшь, будто бы в другой дом, то я смогу покинуть свой пост.

   Я уже ничему не удивлялась.

   – Да нет проблем. Руководи.

   – Метла у тебя имеется? – неожиданно спросил он.

   – Метла? А зачем мне метла? У меня есть пылесос. Ну, швабра пластиковая. Может, ещё веник старый.

   Вершок прокряхтел что-то недовольно.

   – Неси свой веник, и слушай, что я скажу, потом повторишь.

   Я принесла старый замусоленный веник, неизвестно как найденный в бездонной кладовке.

   – Ну, теперь повторяй:

   “Дух добрый и любезный”, – начал он и посмотрел на меня, нахмурившись, мол, не стану ли спорить. Но мне было уже не до споров. Я повторяла за домовым всё слово в слово.

   “Из дома уезжаю,

   С собой жить приглашаю,

   На метлу садись скорей, – тут он опять нахмурился, бросив презрительный взгляд на мой веник, –

   В новом месте жизнь добрей”.

   Я повторила странное стихотворение, и мой домовой довольный уселся на веник, с ожиданием на меня поглядывая.

   – Ну? – не удержался он, видя моё бездействие.

   – Что ну?

   – Бери веник, и поехали куда собиралась!

   И вот я иду по вымершей улице, на которой изредка встречается пара-тройка озабоченно спешащих куда – то людей в медицинских масках на лице, а у меня в руках веник, на котором сидит маленький домовой и раскачивает ножками в разные стороны. Но люди не обращали на нас совершенно никакого внимания, и я начинала верить, что всё это лишь плод моей больной фантазии. Но домовой с метлы не пропадал, и я делала вид, что так и надо.

   “Что я собралась искать в этой духоте?” – подумала я, оттягивая мгновенно прилипшую к груди майку. Однако, не успела эта мысль окончательно укоренится, как я увидела идущих мне на встречу бывших одноклассников. Уже прошло более 5 лет, как мне посчастливилось завершить школьное образование, минул институт, и судьба давно должна была развести нас по разным дорогам, но, к счастью, этого не случилось. Их звали Саша и Коля. Они были родными братьями и даже больше того, почти точными копиями друг друга. Рядом с ними шла очень странная девочка, одна из тех необычных людей, с которыми часто приходится знакомиться в жизни. Её звали Марина.

   – Привет! – я очень обрадовалась, что в такое сумасшедшее время довелось встретить друзей.

   – Привет, Алиса, – улыбнулся Коля, – куда путь держишь?

   – Ты всё равно не поверишь, – как-то неловко было рассказывать, что я ищу следы битвы добра и зла.

   – А на что тебе веник? – удивился Саша, посмотрев на мою левую руку. В ней как раз был зажат мощнейший артефакт из чулана, на котором восседал мой воображаемый домовой. Тот в свою очередь с любопытством разглядывал моих друзей, болтая ножками.

   – Ты думаешь, видят ли они меня, – ровно сказал он, – так нет, не видят. И не слышат.

   Вздох облегчения вырвался из моей груди. Лучше уж одна нездоровая на голову я, чем сбывающееся пророчество Апокалипсиса.

   – У меня на венике сидит домовой, его зовут Вершок, мы вышли с ним на улицу, потому, что он известил меня о наступлении войны между Светом и Тьмой. Вот почему последнее время происходит так много мировых катаклизмов, и вот почему Москву заволокло дымом.

   Я перевела дух. Марина засмеялась.

   – Ой, прикольная шутка! – сказала она, неожиданно больно шлёпнув меня по плечу. Я удивлённо посмотрела на неё. Марина продолжала смеяться. Странная девушка.

   – Поздоровайся тогда от нас с домовым, а то не вежливо как – то, – усмехнулся Саша.

   – Ты и сам можешь со мной поздороваться, родной, – спокойно так сказал мой маленький мужичок. И внезапно обычно беспечный Саша сделал опасливый шаг назад, на серьёзном лице Коли сдвинулись брови, а Марина неожиданно заулыбалась.

   – Ой, какая прелесть, – сказала она, протягивая руки к венику.

   – Вы его видите? – удивилась я, и посмотрела на домового. Он поднял на меня глаза и подмигнул.

   – Я подумал, что никакой беды не случится, если твои друзья тоже со мной поговорят. Только уберите от меня, пожалуйста, эту девицу. Она меня беспокоит, – Вершок заёрзал на венике, пытаясь уклониться от неловких Марининых рук.

   – Он мне не кажется? – Саша снова шагнул вперёд, с любопытством разглядывая нового знакомца. Его озабоченное лицо всё больше приобретало черты обыкновенного интереса.

   – Вы не представляете, как мне сейчас полегчало, – вздохнула я, – а то я уже начала думать, что у меня “не все дома”. Хотя, с другой стороны, то, что это означает...

   Всё это время мы так и стояли посреди тротуара на палящем солнце. Дым, казалось, только сгущался. Изредка дул слабый ветерок, лишь гоняя раскалённые пары воздуха то в одну сторону, то в другую. Вот налетел очередной порыв, взметнув в воздух грязь, дорожную пыль, осыпавшиеся от засухи мёртвые листья, закружив всё это в отвратительной горячей спирали.

   Мы невольно оглянулись, посмотреть на этот маленький танец смерти, который плясала для нас несвоевременно умирающая природа, и прикрыли глаза руками.

   – Что ты там про Свет и Тьму говорила? – поинтересовался Коля, оглядывая представший нашим глазам унылый пейзаж.

   – Война, ребятки, война. Проклятые на Светлое Царство напали, и мы все теперь Великого Исхода ждём, – Вершок опять грустно опустил голову, нервно зажевав ус.

   – Что вы тут ждёте, мне не послышалось? – сзади подошёл ещё один наш бывший одноклассник, которого в отличие от остальных я уже много лет не видела. Его звали Костя. Он был небольшого роста, худенький, и потому, как водится, в школе им часто пренебрегали, если не сказать обижали.

   – Рад вас видеть, ребя... – начал он, и вдруг неожиданно отпрыгнул назад.

   – Это что ещё за ерунда? – вскрикнул он, тыча пальцем в домового.

   – Экий ты шумный. Росту в тебе мало, а крику как от нашей кикиморы, – проворчал Вершок.

   – Как от кого? – переспросил Саша, бросив вопросительный взгляд на брата.

   – Что это, я вас спрашиваю? – Костик не унимался.

   До чего ж лениво было объяснять все по-новому. Но только я открыла рот, чтобы начать рассказ, как вдруг огромная светло-голубая молния разрезала небо от горизонта до горизонта, на миг осветив ослепительной вспышкой унылую серость дымного дня. И тут же за ней грянул оглушительный гром, словно разрывающий изнутри. Земля задрожала. Звук ошеломлял, от него практически становилось больно. Словно небо раскололось пополам, и вот-вот на нас посыплются его осколки. Это было страшно, потому, что такого просто не могло быть.

   Когда я открыла глаза, то обнаружила себя на коленях на асфальте, зажимающей уши, пытаясь защититься от нестерпимого грохота. А вокруг в той же позе сидели остальные. И внезапно все прекратилось. Мёртвая тишина опустилась на землю. Деревья больше не шелестели под обжигающим ветром, голуби, которых даже такой погодой было не истребить, разом исчезли. Ничто не нарушало могильного безмолвия.

   – Что это было? – испуганно спросил Костя, которому так ничего и не успели объяснить.

   – Это Исход. – Вершок уныло поднялся на ножки, посмотрев на серое небо. Он упал с веника, когда сверкнула молния.

   – Исход войны? Значит, мы победили? Ну... то есть... ну ты меня понял. – Коля напряжённо смотрел на домового. Его нельзя было назвать легкомысленным, как брата, и верящим в чудеса тоже. Но молния, подобной которой никто из нас в своей жизни не видел, стерла мысли о правде и лжи, заставив задуматься о реальности происходящего.