Немертвый в саду добра и зла (ЛП)

«Это не то, кем я хотела быть».

- Айви, я этого не делал! - воскликнул он на ее длительное молчание, и она потянулась над девушкой и убрала назад его слишком длинную челки. Нежный появляющийся черный в его пристальном взгляде перехватил у нее дыхание.

«Боже, он был красив, когда волновался».

- Я знаю, что ты этого не делал, - сказала она, и широкие плечи Кистена расслабились, заставляя ее задуматься, почему он был расстроен. Это было не то, чувство, что он волновался из-за того, что ему приходилось заботиться об ошибке Пискари, а из-за того, что Айви могла подумать, что это он убил девушку. И где-то в глубине души она поняла, что он любил ее.

Симпатичная женщина была любимым типом телосложения Пискари с длинными светлыми волосами и угловатым лицом. У нее, вероятно, были голубые глаза.

«Дерьмо, дерьмо и еще больше дерьма».

Мысли метались, чтобы свести ущерб к минимуму.

- Как долго она мертва? - спросила она.

- Минуты. Не больше. - Резонансный голос Кистена спал до более знакомого. - Я пытался узнать, где она останавливалась, и вычистить там, но она умерла прямо здесь на кушетке. Пискари... - Он встретил ее взгляд, потом посмотрел на пару алмазных сережек-гвоздиков. - Пискари сказал мне позаботиться об этом.

Айви встала на ноги, чтобы сесть на край соседней кушетки. Это было не похоже на Кистена, так паниковать. Он был отпрыском Пискари, человеком, которого немертвый вампир выбрал, чтобы управлять баром, делать его работу под дневным светом и убирать его ошибки. Ошибки, которые обычно составляли четыре фута одиннадцать дюймов [прим. пер. рост - 150 см], блондинки, и сто фунтов веса [прим пер. вес - 45 кг]. Черт побери все на хрен. Пискари не лажал так, с тех пор как она уехала, чтобы закончить среднюю школу на Западном побережье.

- Она подписала бумаги? - спросила Айви.

- Ты думаешь, я бы так переживал, если бы она подписала? - Кистен укладывал волосы маленькой девушки, как будто это могло помочь.

«Боже, она выглядела на четырнадцать», - подумала Айви, хотя знала, что девушке было ближе к двадцати.

Айви сжала губы и вздохнула. Так много нужно сделать, чтобы просто поспать в это утро.

- Возьми пластиковую упаковку от рояля, из мусорной корзины, - сказала она решительно, Кистен поднялся, одергивая полы своей шелковой рубашки по верху джинсов. - Мы открываемся в восемь часов для толпы Внутриземельцев, и я не хочу, чтобы место пахло, как мертвая девушка.

Кистен встал, направляясь к лестнице.

- Шевелись быстрее, если не хочешь чистить ковер паром! - прокричала Айви, и она услышала, как он быстро спускается вниз, перепрыгивая через ступеньки.

Уставшая, Айви смотрела на брошенную сумочку женщины на кушетке, слишком эмоционально исчерпанная, чтобы выяснять, что она должна чувствовать. Кистен был отпрыском Пискари, но именно Айви думала в большинстве случаев. Не то, чтобы Кистен был глуп, он был далек от этого, он привык, что она со всем справляется. Он ожидал этого. Ему нравилось это.

Интересно, Пискари убил девушку нарочно, чтобы вынудить Кистена взять на себя ответственность, Айви встала, положив руки на бедра, ее взгляд направился к грязным окнам и реку, туманную на утреннем солнце. Это звучало, как манипулирующий ублюдок. Если бы Айви уступила Арту, то она провела бы утро у него – не только покорно делая следующий шаг к управленческому положению Пискари, которое тот для нее хотел, но и Кистен был бы вынужден справляться со всем этим в одиночку. То, что все пошло не тем путем, как он планировал, вероятно, восхитило Пискари; он гордился ее вызовом, ожидая ее более восхитительного падения, когда она больше не сможет бороться.

«Деформированная, разрушенная, уродливая», - подумала она, наблюдая как вырывается пар из туристических пароходов, когда они топили свои котлы. - «Когда-нибудь было так, что она не была такой?»

Скользящий звук пластика привел ее в чувство, и без лишних движений и зрительного контакта, она и Кистен перекатили женщину на него, прежде чем та опорожнила кишечник. Скрестив руки на груди подобно египетской мумии, они плотно ее завернули. Айви смотрела на руки, а не на размытое пластиком лицо женщины, пытаясь отделить себя от того, что они делали, когда они заматывали ее клейкой лентой, которую принес Кистен, как рождественскую елку огоньками.

Только когда они преобразовали человека к объекту, Кистен выдохнул, медленно и долго. Айви будет оплакивать ее позже. А после себя. Но только тогда, когда никто не сможет ее услышать.

- Холодильник, - сказала Айви, но Кистен заартачился. Айви посмотрела на него, когда она стояла, склонившись над трупом, а ее руки уже находились под плечами женщины. - Только до тех пор, пока мы не решим, что делать. Дэнни будет здесь через четыре часа, начнет месить тесто и делать пасту. У нас нет времени для того, чтобы убрать тело и вычистить тут все.

Кистен посмотрел на коврик, перемазанный кровью. Он поднял ногу и поморщился от липкого коричневого мазка на полу, который шел вниз и обратно.

- Да, - сказал он, его фальшивый британский акцент исчез, потом Кистен взял длинный сверток от Айви полностью и водрузил его на плечо.

Айви не могла не почувствовать гордость за него, что он так быстро отдышался. Ему было всего двадцать три, он взял на себя обязанности отпрыска Пискари в семнадцать лет, когда мать Айви нечаянно умерла пять лет назад, отрекшись от престола и положения. Пискари активно управлял Цинциннати, и Кистен делал немного больше, чем прибирался после мастера-вампира, и делал его счастливым. Подавить ее зависть, что Кистен получил вожделенную должность, было легко.

Дикая обучающая программа Пискари сделала ее старше, прежде чем она начала жить. Она не думала о том, что она делала, пока это не было закончено. Кистен еще не изучил эту уловку и жил каждым моментом, который был, вместо того, чтобы много раз прокручивать все в своем уме, как делала это она. Это заставило его медленнее реагировать, более... человечно. И она любила его за это.

- Есть машина, чтобы избавиться от этого? - спросила она принимая меры безопасности. Она не заметила ни одной на стоянке, но она и не смотрела.

- Нет. - Кистен пошел по лестнице, следуя за ней, благодаря его вампирским силам он обращался с весом без напряжения. - Она пришла с Пискари прямо около полуночи.

- С улицы? - спросила она в недоумении, радуясь, что ресторан был закрыт.

- Нет. С автобусной остановки. Очевидно, она - старый друг.

Айви посмотрела на женщину на его плече. Ей было самое большее всего двадцать лет. Каким старым другом она могла быть? Пискари не нравились дети, несмотря на ее размер. Выглядело более вероятным, что Пискари организовал это, чтобы помочь Кистену стать самостоятельным. Не только спланировал это, но и расставил сети на загадочного происхождения женщину, чтобы Кистен пал. Мастер-вампир не рассчитывал, что Айви сначала поймает его, и она почувствовала муки того, к чему зовет любовь Кистена... если она узнала, что могла испытать чувство любви, не заражаясь жаждой крови.

Айви заметила гримасу Кистена, когда она двинулась, чтобы открыть дверь в кухню.

- Пискари убил ее специально, - сказал он, поправляя вес женщины на его плече, и Айви кивнула, не желая говорить ему о ее собственной роли в этом уроке.

Подобрав тканевые салфетки со стола ожидания, она заткнула их за пояс, она дернула ручку, открывая холодильник, и придвинула коробку ногой, чтобы подпереть дверцу. Кистен был прямо позади нее, и со странной комбинацией влажного холода, на котором настоял Пискари, чтобы хранить сыр, она отодвинула в сторону ягненка, размораживающегося для фуршета в пятницу, обернув руки салфеткой, чтобы тепловые отметки не сделали ее присутствие или кого-то еще здесь очевидным.

Позади висящей плиты было длинное низкое ложе из коробок, и Кистен положил туда женщину, закрывая пятно человеческих черт скатертью. У Айви возникло мимолетное воспоминание о том, что она видела нечто подобное там однажды. Им с Кистеном было по десять, и они играли в прятки, в то время как их родители пили вино и разговаривали. Пискари сказал им, что та женщина была кем-то из сказки и играла на заброшенном втором этаже. Казалось, они все еще играли наверху, но теперь игры были более замысловатыми и менее под их контролем.